Ведьма и инквизитор - Волгина Надежда

Нария закрыла глаза, опасаясь, что долго придется ждать сна, но как ни странно уснула почти мгновенно. И сразу же пробудилась от громкого пения лесных птиц – ранних голосистых пташек. Утро… Эта мысль лишь мелькнула в голове девушки, пока еще зрению не вернулась ясность. И сразу же она разглядела высокий мужской силуэт, нависающий над ней и закрывающий собой свет. Пророчество луны на этот раз сбылось слишком быстро, – опалила мозг отчаянная мысль.

– Вот ты и попалась, ведьма! – потянулись к ней чьи-то руки, и сразу же опять наступила тьма.

Глава 2

Неделей ранее

Дарнир смотрел на Содмона Мердария и осознавал, что с каждым годом службы в ордене этот старикашка становится ему всё более неприятен. Порой даже весь его вид вызывал приступы тошноты, как вот сейчас, когда собрание вот-вот начнется. Ему же больше всего хотелось наведаться в отхожее место, ну или просто убраться куда подальше от этого зала с высоченными потолками и длинным столом. Желательно на свежий воздух, где нет этой спертости и запаха крови.

В последнее время Дарнира преследовала скука. Не спасали от нее ни прогулки верхом, ни чтение любимых книг. Не отвлекало от скуки и ведение домашних дел, которые Дарнир взял на себя, когда отец решил удалиться на покой, а старший брат Ирлий не пожелал изменить светской жизни. Счета семьи были в порядке, дань поступала регулярно. Доходы росли, ибо вкладывал деньги семьи Дарнир с умом. И с перепиской всё было идеально. Ведение дел семьи уже тоже давно стало чем-то обыденным и скучным.

В орден королевской инквизиции Дарнир вступил уже давно. И первое время он рьяно брался за любые поручения, отлично исполнял их все и радовался похвале. Но как-то очень быстро убедился, что система, которая должна быть направлена на очищение мира от скверны, на самом деле прогнила изнутри уже очень давно. То, что он считал злом в чистом проявлении, орден хитро использовал в собственных интересах и интересах короля. Всем тут заправляли алчность и жажда власти. А во главе всего стоял Содмон Мердарий – главный инквизитор королевства и доверенное лицо короля. Уже очень старый и не менее жестокий. Порой жестокость Содмона шокировала Дарнира до глубины души. Даже его, который считал, что ведьмам нет места на одной с ним земле.

Взгляд Дарнира скользнул вдоль стола, пробежался по скучающим лицам инквизиторов. Все они были уже в том возрасте, который принято считать почтенным. Все как один смотрели на Дарнира свысока и с чувством собственного превосходства, потому как был он тут единственным молодым. И многие не скрывали, полагая, что работа эта не для юных мужей, что для нее нужно созреть, испытав вредноносность существования ведьм на себе. Никому и ничего Дарнир доказывать не собирался, он просто делал свое дело, считая его правым. Но за годы службы в ордене так и не смог с кем-то сблизиться до приятельских отношений. Разве что, с Марлом Совром, сидящим сейчас по правую руку от Дарнира. Этот представитель знати казался ему наиболее умным и наименее жестоким из всех. Иногда с ним даже интересно было побеседовать о разных вещах. И некоторые его взгляды совпадали со взглядами Дарнира. Всё их общение сводилось к редким беседам в садах инквизиции, но не более.

– Пора начинать наше собрание, почтенные, – проговорил главный инквизитор, закончив, наконец, рыгать и выпускать газы после плотного обеда, должно быть. Делать последнее было его излюбленным занятием, как полагал Дарнир. И получалось у него это громко и до дрожи омерзительно. – Все вы, наверное, знаете, что несколько дней назад было полностью уничтожено маленькое поселение в Овражной долине…

О том, что село сгорело дотла Дарнир знал, потому как Овражная долина располагалась неподалеку от фамильного особняка Лидорских. Люди поговаривали, что загорелся сначала один дом, и очень быстро огонь перекинулся на другие дома. Ночь стояла жаркая и дул сильный ветер – самые благоприятные условия для пожарища. Почти все жители поселения сгорели во сне. И весть об этой трагедии быстро облетела весь округ.

– …И что-то мне подсказывает, что это дело рук ведьмы, – продолжал Содмон.

Дарнир напрягся. Об этом он не подумал, что в поджоге может быть виновна какая-нибудь ведьма. Хотя, чего еще можно ждать от этих жалких и беспринципных созданий?

– Охрана, приведите ведьму! – велел Содмон замершему у дверей в зал вояке, сопровождая реплику властным жестом и даже не удостаивая охранника взглядом.

Вояка умчался выполнять приказ, только пятки засверкали. Здесь Содмона Мердария боялись все, даже садовник.

Дарнир уже знал, кого увидит буквально через несколько мгновений. Он даже не успел додумать мысль, как дверь снова распахнулась и охранник ввел в зал уже не молодую, но всё еще красивую и статную женщину. Ведьма Фила, работающая на инквизицию, а точнее находящаяся в пожизненном плену в обмен на жизнь и сотрудничество.

Ведьма шла с гордо поднятой головой, несмотря на сдерживающие магию кандалы на руках и ногах. Взгляд ее ярко-зеленых глаз скользил поверх голов инквизиторов и не выражал ничего, кроме скуки. Ни боли, ни отчаяния, ни страха… В чёрных волнистых волосах, спадающих на плечи и спину, Дарнир подметил больше седых волос, чем было их, когда видел он ведьму в последний раз. Не сладко ей в плену инквизиции, это уж точно. Да и кому понравится томиться в подвальной клетке, каких много в этом замке. Но лишь клетка Филы не пустовала никогда, все остальные временно бывали заняты ведьмами, пока их не увозили к месту казни. А мест таких было несколько в королевстве. Где-то ведьму сжигали заживо, прилюдно. В другом городе – вешали на глазах у горожан, жаждущих зрелищ. А в Карлаце – столице королевства ведьм обезглавливали, и на процессе этом обязательно присутствовал сам король. Было еще одно место, маленький город Мэмюрдель, где ведьм перед казнью пропускали через «очищение», что по сути было изощренными пытками, истязаниями. Этого Дарнир не одобрял и не понимал – зачем мучать ту, кого и так собираются лишить жизни?

Филу усадили на стул с другого конца длинного стола заседаний. И даже с этого места она умудрялась смотреть прямо перед собой, ни видя никого. Вернее, Дарнир подозревал, что видит и подмечает она, как раз, всё, но по ней и не скажешь.

– Расскажи нам всем, Фила, что и кого ты видела намедни? – громко обратился к ведьме главный инквизитор.

Вот тогда взгляд её глаз скользнул на него, а потом и «пробежался» по остальным членам ордена. Показалось Дарниру или нет, что на нем ведьма задержалась? И еще ему почудилось, что губы её дрогнули то ли в усмешке, то ли в улыбке…

– Я видела ведьму, молодую красивую… – певуче заговорила Фила. Голос её неизменно зачаровывал Дарнира против воли. Сильный он был, громкий, но в то же время мягкий и ласковый, словно усыпляющий. Странное сочетание, но безумно приятное слуху. И так он действовал не на него одного, если даже морщинистое лицо Содмона словно разгладилось, когда ведьма заговорила. – А еще пожарище. Пылающие крыши домов, человеческие вопли… – на лицо ведьмы набежала тень, а глаза вдруг затуманились, становясь белесыми. Это значило, что она снова видит то самое сожжение поселения.

Дарнира охватила дрожь, словно он сам увидел всё глазами ведьмы. Неприятные предчувствия кольнули душу.

– Эта ведьма сожгла поселение? – снова раздался голос Содмона, а Фила вздрогнула, очнулась.

– Да! Это она! – сухо произнесла ведьма, глядя прямо в глаза главному инквизитору. И сомнений не осталось, что говорит она правду.

– Ты уверена? – хитро прищурился Содмон, склоняя голову набок.

– Я всегда уверена в своих видениях.

– И ты знаешь эту ведьму?

– Я выяснила, кто она такая.

– Так поведай нам… – велел Содмон, но с таким видом, что сразу становилось понятно – он знает уже ВСЁ. По всей видимости, с ведьмой Филой у него состоялась приватная беседа ранее.

– Неподалеку от овражного поселения живут семьи суконщиков и скорняков. Эта ведьма из рода полынников – Нария, младшая дочь скорняка Герта.