Потерявшая память (СИ) - Телицына Евгения

– Да, а как зовут тебя, огнеглазый? – судя по гримасе, я его чем-то оскорбила, интересно чем?

– Хантер, земляная, меня зовут Хантер. И твои друзья надолго запомнят мое имя! – он усмехнулся.

– Что вы не поделили? – надеюсь, они что-то придумают, пока я стараюсь заговорить ему зубы.

– Ты что, из другого мира свалилась? Драконорожденный всегда будет ненавидеть земляного. Это истина, не требующая объяснений! За что нам уважать вас, земляных червей, только и думающих, что о травке и цветочках? – последние слова буквально сочились желчной злобой.

Так, это уже интересно. Получается, по его мнению, я отношусь к группе каких-то земляных, а он – к драконорожденным. При этом у нас с ними довольно абстрактная нелюбовь. Черт, память, как ты не вовремя исчезла!

– Это же глупо.

– Глупо? Много ли может понимать, земляная? Пусть даже такая миленькая, – его взгляд прошелся по моему телу и он плотоядно улыбнулся.

Я смутилась, и опустила глаза. В суматохе я и не подумала посмотреть, что на мне надето. А зря. Много же ума надо иметь, чтобы спуститься в подземелье в вечернем платье в пол, с глубоким декольте? И, кстати, оно зеленое…

– Послушай, я, правда, не понимаю, в чем смысл столь яркого вторжения на нашу территорию, и чего ты хочешь добиться.

– Хантер, сколько можно с ней трепаться, – ух ты, второй тоже умеет говорить. И голос даже не лишен приятных ноток.

– Ты прав, Оскар, – Хантер направился ко мне, я инстинктивно начала отступать к стене, у которой в итоге и оказалась зажата.

– Посмотрим, какая ты смелая, – прошептал он мне на ухо, прижавшись вплотную.

У меня перехватило дыхание и, кажется, я задрожала. Однако испугалась только когда, когда спустя несколько мгновений почувствовала холод от лезвия ножа, приставленного к моему горлу.

– Не смей! – я сама не узнала свой голос, столько в нем было командных ноток. Хотя чему тут удивляться – я же не помню, какая я…

Опешивший Хантер слегка отстранился, и мы встретились взглядом.

– Черт, Оскар, она – небеснорожденная! – пораженно воскликнул драконорожденный.

– Что? – его друг направился в нашу сторону, но столкнувшись со мной взглядом, резко остановился. – Невероятно…

Оба парня заметно напряглись. Огнеглазый даже отошел от меня.

– Хантер, – позвала я.

Он сверлил меня взглядом, и, кажется, не находил ответов на свои вопросы. Зато я интуитивно знала, что следует сделать. Меня как будто кто-то направлял.

Я подошла и обняла его, после чего зашептала ему на ухо:

– Хантер, огонь – это не только пламя вечной борьбы, власть и страх. Огонь – это защита тех, кто дает тебе необходимое для жизни, огонь – это тепло для близких и любимых. Как ты мог не знать этого?

Я чувствовала все, что происходило с ним. Мне не нужно было видеть его глаза, чтобы знать, что в них плещется безграничное удивление. Мне не нужно было смотреть на него, чтобы понять, что он оцепенел.

Секунда, другая, резкий вдох и его руки нашли мою талию. Так мы и стояли какие-то время, пока он едва слышно не шепнул: «Прости, небесная».

Я отстранилась и двинулась к Оскару. При моем приближении он опустил нож, и слегка присел на одно колено, – видимо это был какой-то знак уважения, который я тоже не помнила. Я повторила ему все тоже, что и сказала Хантеру. А затем попросила спокойно уйти.

– Небесная права, но лишь отчасти. Сегодня мы оставим вас в покое и уйдем. Однако не стоит думать, что это навсегда, – прокричал Хантер и подошел ко мне. Я затаила дыхание.

– Что-то подсказывает мне де Скай, что это наша не последняя встреча.

– Что-то подсказывает мне Хантер, что теперь все изменится навсегда.

Он усмехнулся, поклонился, и они с Оскаром ушли в темноту катакомб.

Я обернулась к земляным. Все они, как один, присели в замысловатой (подозреваю, что ритуальной) позе: ноги полусогнуты, одна заведена за другую и стоит на носке, правая рука прижата к животу, левая – за спиной, голова опущена. Я оторопело разглядывала их, пока мой провожатый не заговорил.

– Де Скай, простите, мы не знали о вашем происхождении…

– Стоп! Все поднялись и быстро! Никаких «де», никаких «вы», я та, кто я есть, и кого вы знали. С той лишь разницей, что я потеряла память и не знаю вас. Я – явно член вашего клана (или группы), и я не знаю, что себе придумали огнеглазые! – быстро проговорила, а потом (вновь по наитию) подошла к разделяющей нас границе и посмотрела каждому из них в глаза. – Все в порядке.

Удивление на их лицах медленно уступало спокойной расслабленности. Не знаю, что я сейчас сделала, но, кажется, они приняли это.

Мой провожатый, наконец, смог отключить поле и подошел ко мне. Надо сказать вовремя: я совсем выбилась из сил и почти упала на землю.

– Скай, – я уже начинаю ненавидеть свое имя.

Он помог мне подняться.

– Послушай, э…

– Дом.

– Дом, ты знаешь, где моя комната? – кивок. – Отведи меня туда и объясни, наконец, что здесь происходит.

– Конечно.

Мы медленно двинулись к выходу из катакомб, и Дом начал свой рассказ:

– Наш мир населен людьми, разделенными на касты в зависимости от магии, их наполняющей. Есть черняки – простые смертные – основное население планеты, есть четыре стихийные касты, и есть верховные. Стихии – это мы – земляные, огненные, воздушные и водные. Над нами есть еще четыре особые касты: драконорожденные, небеснорожденные, дети цветов и дети шторма. Из них выбираются правители, Совет, они – основная линия защиты. Стихийные же касты разделены и по виду магии, и по роду занятий. Мы, как ты можешь догадаться, земледельцы.

Все касты стихии живут в особых башнях. Земля, Воздух и Огонь образуют треугольник, внутри которого находится огромный сад с озером, где обучающиеся могут отдыхать. Башня Воды стоит обособленно, у моря, в силу специфики касты – они рыболовы, мореходы и исследователи глубин.

За каждой из наших башен располагаются рабочие территории: за Землей – бескрайние поля, на которых мы выращиваем необходимые всем культуры, за Огнем – полигон, для обучения военному делу, а за Воздухом – купол для работы с погодой и башни для полетов.

Верховные живут на самых высоких этажах башен, соединенных специальными коридорами, для удобства.

Пока Дом рассказывал мне о мире, в котором я родилась, мы прошли холл и вошли в лифт, поднявший нас до жилых этажей. Дальше подъем предстояло совершить по винтовой лестнице. Комнаты учеников располагались кругом, на каждом пролете штук по двадцать. Я жила, как выяснилось, на третьем снизу витке лестницы, а Дом на пятом. Мы присели на ступеньку, чтобы еще немного поговорить.

– Ты совсем ничего не помнишь? – он взял меня за руку.

– Ничего, как меня зовут, мне рассказал ты, я не знаю, сколько мне лет и откуда я. И не знаю, почему Хантер решил, что я – небеснорожденная. Это все кажется полным бредом, – в голове пробежала шальная мысль: а может я вообще не из этого мира? Поэтому мне все кажется таким странным? Хотя если бы я была не от сюда, меня бы никто не знал.

– Значит, и о нас с тобой ты не помнишь… – в глазах земляного промелькнула странная тоска, и он поспешно отвел взгляд.

Спустя пару мгновений, как будто на что-то решившись, Дом обнял меня и придвинул к себе. Я хотела возразить, попытаться объяснить, но в его глазах была такая мольба, что я прикусила язык.

А потом, парень поцеловал меня. Долго, нежно и трепетно. Я не могла не ответить на этот поцелуй, мое тело, в отличие от разума, помнило и его губы и руки. Неосознанно я зарылась пальцами в его волосы и придвинула его еще ближе. Поцелуй перестал быть нежным, и по моему телу прошла волна дрожи. Черт, как же хорошо!

Дом погладил меня по спине и нехотя отстранился.

– Наш последний поцелуй и должен быть таким. Земляной не имеет права быть с небеснорожденной, к тому же ты меня не помнишь, – легкое касание губ, и он ушел, оставив меня растерянно хлопать глазами, пытаясь понять, что все это значит.