Рокет поморгал и опять уставился на меня так, будто я не в своем уме.
— Он на плохой стене, мисс Шарлотта. Вы же это знаете.
Ничего подобного я, блин, не знала.
— Честно говоря, я и не подозревала, что у тебя есть плохая стена. И что значат имена на ней?
— Что они плохие.
— Ну, это я вроде как поняла, и все же…
— Плохие люди. Им придется постоять в углу, но они вернутся. За ней.
Накатила такая тревога, что в глазах помутнело.
— Вернутся?
— Из огня. Они же плохие. Только плохие отправляются в огонь.
Поверить не могу! Выходит, есть души, которые Сатана придерживает… для чего? Чтобы собрать армию, которая выступит против моей дочери?
Однако Рокет прав. В огонь отправляются только плохие люди. Чаще всего. Как и везде, у этого правила есть исключения. Гаррет — один из них. Но это было давно, так что я уверена: он уже не держит зла на Рейеса за то, что тот послал его в ад. К тому же прошло всего несколько секунд. Вряд ли это вызвало необратимые последствия.
Почувствовав, что меня тянут за волосы, я обернулась и увидела Сливу — блондинистое нечто с таким гонором, что никакой востребованной модели не приснится. В текущий момент Слива усиленно пыталась расчесать мне волосы.
Я бешено дернулась. В последний раз, когда Слива расчесывала мне волосы, она использовала для этого грязный туалетный ершик. На этот раз у нее в руках была настоящая расческа. Из дорожных, которые складываются. И все-таки я знать не знала, где эта расческа успела побывать.
Поджав губки, Слива уперла кулачки в бока и смерила меня с головы до ног недовольным взглядом:
— Рокет расстроился!
Давали бы мне каждый раз, когда Слива была мной недовольна, по доллару, у меня бы накопилось… баксов тридцать. И все же тридцать баксов — это тридцать баксов, как ни крути.
Я улыбнулась и обняла ее. Для проформы она посопротивлялась, но мне все равно достались три четверти секунды крепких объятий.
— Он говорит, что мир уже не тот, и больше не записывает имена. Он сдался!
Я кивнула на несколько имен на стене.
— Это не Рокет, это я писала. Кто-то же должен.
Дерьмо, блин, на печеньке!
— Мне очень жаль, детеныш. Рейес построит ему новый дом. Все будет хорошо.
— Нет, не будет! У Рокета больше нет дома, а Незабудка больше не хочет играть.
Вот тут передо мной словно помахали красной тряпкой.
— Где она?
Слива ткнула пальчиком в ту же стену, что и Рокет.
— Там еще одна комната, что ли, есть?
Подойдя к стене, Слива наклонилась, чтобы заглянуть сквозь нее, и выпрямилась опять:
— Не-а.
Ладненько. Стены на земле перестают быть стенами в другой реальности. Решив все проверить лично, я перенесла собственные молекулы в сверхъестественный режим и тут же была ошарашена дикой, неземной красотой. Сравнивать сверхъестественное измерение с земным все равно что сравнивать бушующий огонь с ясным весенним днем. По мне захлестал ветер, растрепывая волосы и обжигая кожу. Сама текстура этой реальности была шершавой, но я научилась все это любить. Научилась любить яркие, едкие цвета и жестокие в своей простоте и невозможности ландшафты.
Я глянула туда, где должна была быть стена, и увидела Незабудку, которая сидела на камне и смотрела куда-то вдаль, словно любовалась бескрайним океаном. Я шагнула ближе, и она застыла.
Чтобы не пугать ее, я заговорила оттуда, где стояла, но пришлось перекрикивать бурю:
— Незабудка?
Она не обернулась, но опустила голову, а значит, слышала меня.
— Мне очень жаль, что у тебя больше нет дома. Мы построим тебе новый.
— Не в этом дело, — тихо сказала она, но каким-то чудом в вое ветров я услышала. — Я скучаю по маме.
Мое сердце затрещало по швам. Незабудка умерла от пылевой пневмонии в тридцатых. Удивительно, что она все еще помнила маму.
— Ох, солнышко…
Я подошла поближе, и она подвинулась, чтобы освободить мне место на камне.
Короткое каштановое каре ничуть не тревожил бешеный ветер, который трепал мою гриву. Может быть, тут и заключалась разница между материальными или нематериальными воплощениями в этом измерении. На Незабудке был джинсовый комбинезончик и грязная белая футболка.
Я присела на камень.
— Я по своей тоже скучаю.
— Не бывает девочек, которым не нужна мама, — скрипучим голосом отозвалась она.
— Ты бесконечно права, солнышко. — Я подумала о маме и о Пип. — А ты знаешь, что происходит с адским миром?
— Ага, — кивнула Незабудка. — У тебя мало времени.
У меня свело живот.
— Знаешь, как его остановить?
Она покачала головой:
— Зато ты знаешь. У тебя есть мысли. Просто слушай их.
— Слушать? Может, еще чего подскажешь?
Впервые в жизни Незабудка мне улыбнулась, и мне бешено захотелось ее обнять, укачать, раздавить в руках и, возможно, сменить ей имя на Джордж.
Стоило мне почувствовать, что мы наконец налаживаем какую-то связь, как она прижала указательный пальчик к губам:
— Ш-ш-ш. Просто слушай.
Через мгновение ее молекулы разделились и уплыли с очередным порывом ветра. А я-то думала, это мои искры обалденные.
***
Уже по пути обратно наверх я не своим голосом позвала Куки и только потом вспомнила, что у нас тут дети спят. Квентина, конечно, мои крики не потревожат, а вот Эмбер точно «спасибо» не скажет.
— Они живы! — проорала я и уже в общей комнате прошипела пьяным шепотом: — Они живы!!!
— Кто? — уточнила Куки, а Диби и Рейес молча повернулись ко мне.
— Все! Все, даже Мейко, но ненадолго. Срочно надо их найти!
— Мейко жив?
— Да! И его мама и сестра тоже. Завтра первым делом Эмбер и Квентин должны вытащить из мальчика все, что можно, пока меня не будет. Любая инфа, даже самая незначительная, может помочь.
— Поняла. Кому ты звонишь?
Я взяла ее сотовый, потому что понятия не имела, где мой, и уже вовсю листала список контактов.
— У тебя номер Кит есть?
Кук забрала телефон, нашла нужный номер и отдала мне.
— У тебя Кит записана как «Специальный агент Карсон, ФБР»?
— Да. А у тебя как?
— САК. Но вслух я ее так не называю. Она вообще не ценит эффективность этой аббревиатуры.
Набрав номер, я стала ждать. И ждать, и ждать… И снова ждать.
В Мармеладе прошло бы лет семнадцать, не меньше, прежде чем Кит соизволила взять трубку:
— Миссис Дэвидсон?
Голос ее звучал хрипло и ни капельки не дружелюбно.
— Так вы меня еще никогда не называли, САК.
— Чарли?
Я прямо увидела, как она резко садится из лежачего положения. Не в прямом смысле, конечно, увидела, а мысленно.
— Я думала… Куки сказала, вас нет.
— Меня и не было, но я вернулась. Вы все еще в Альбукерке?
— Где же еще мне быть? Вы в курсе, который час?
— Понятия не имею, и мне до лампочки. Мне нужна вся информация, какая у вас есть по Белинде Бэнкс. А потом мне нужно, чтобы вы свалили из города.
Послышался какой-то громкий удар, за ним — шуршание, потом Кит красноречиво простонала и поинтересовалась:
— Зачем и на кой?
— На данный момент у меня имеются сведения, что Белинда все еще жива, и, возможно, у нее есть дети от ее похитителя.
За одну целую и две десятых секунды сонный голос сменился голосом полной боевой готовности:
— Буду через двадцать минут.
— Супер. Минуточку! Откуда вы знаете, где я?
— Полагаю, вы со своей компашкой?
— Это да, но откуда вы знаете, где они?
— Дэвидсон, с некоторых пор часть своей жизни я посвятила тому, чтобы не спускать глаз с вас и ваших людей.
— Бли-и-ин, это так мило!
— Только для того, чтобы знать, где вы, если мне срочно понадобится вас арестовать.
Ну да. Так я и поверила.
Глава 9
Хочу писать тебе такие сообщения, чтобы ты прятал сотовый от людей.
Мем
