Образцовый самец (СИ) - Кузнецова Дарья Андреевна

— Поначалу всё шло хорошо, — возразила я. — Кто мог знать, что эти твари нападут?

— Ты о них, надо думать, не расспросила?

— Нет, я… не в том состоянии была, — признала нехотя. — Завтра надо уточнить. Кажется, Нурий чувствует себя виноватым, можно этим воспользоваться. А у тебя как день прошёл?

— В сравнении с твоим — никак, — усмехнулся он. — Да и в остальном пока говорить не о чем.

— Может, это одних рук дело? Ну, взрыв и это нападение?

— Не говори ерунды. Это явно животные, хищники, а там были вполне разумные существа. Ну или, уж по крайней мере, звери с совсем другой линией поведения. Ты точно не помнишь, сколько среди трупов было нападающих и людей?

— Захар, если я сейчас не бьюсь в истерике, это совсем не значит, что я могла невозмутимо наблюдать за тем, как бронированные твари жрут местных, — от воспоминаний аж передёрнуло.

— Ну мало ли! — он выразительно развёл руками. — Но не помнишь — не помнишь, попробуй завтра хоть у Нурия спрoсить.

— Попробую, — эхом откликнулась я и поползла по кровати к подушке. Там упала на постель, обернулась ко всё ещё сидящему на краю Гаранину, который проводил меня задумчивым взглядом. — Захар… Спасибо тебе большое.

Толком сформулировать, за что именно, так и не смогла. За заботу, за поддержку, за понимание. Наконец, за то, что он вообще сейчас тут, со мной.

Начбез кривовато усмехнулся в ответ и сказал только:

— Спи.

Свет погас после хлопка, и я через пару мгновений действительно ухнула в черноту.

Очнулась среди ночи от накатившей тошноты и головокружения. Могу ошибаться, но, кажется, так плохо мне не было еще ни разу в жизни, даже в весёлые времена студенчества.

Несколько секунд лежала, пытаясь дышать глубоко и ровно, и соображала, что происходит. На последствия стресса не похоже, на простуду — тоже как-то не очень. Вариант остался один: шулик. Всё-таки отрава!

Я попыталась сесть, чтобы потихоньку доползти до туалета. Но трясущиеся от слабости руки подломились и опрокинули меня обратно в подушку. Задушив в зародыше поднимающуюся внутри панику, я напомнила себе, что не одна тут. И даже ругаясь на меня за безалаберность и дурость, Γаранин не оставит умирать, проверено. Чем сможет — поможет. Он же говорил, что какая-то аптечка есть, не может же там не быть универсального антидота! Его, по-моему, во все дыры пихают.

— Зар! — позвала я, с трудом подняла руку, чтобы найти в сумраке плечо мужчины. — Зар! Мне нужно… — пробормотала — и осеклась, прислушиваясь к ощущениям.

— Что случилось? — вскинулся Гаранин, приподнимаясь на локте. — Вася? Что ещё?

Дурнота отступила вдруг и полностью. Вместо неё меня окутал терпкий, щекочущий ноздри, волнующий запах — я даже предположить не могла, чего именно, но готова была вдыхать его непрерывно. А ещё моя ладонь, в сумраке лёгшая на плечо полковника, на мгновение замерла, а потом скользнула в сторону, к локтю, оглаживая тёплую кожу.

Мыслей в голове почти не осталось. Единственная сводилась к констатации очевидного факта: а ведь Гаранин действительно очень сильный мужчина. Под рукой были буквально не человеческие мышцы, а сталь, обтянутая тонким слоем кожи. И вроде бы я знала о его силе и тренированности, но до сих пор не имела возможности спокойно ощупать, а знать — совсем не то же самое, что чувствовать.

— Василиса, ты в порядке? — уже вовсе встревоженно проговорил полковник. Сел, хлопнул в ладоши, пробуждая светильники. Я зажмуpилась от яркого света и инстинктивно подалась ближе к мужчине, пытаясь спрятаться за ним. — Вася?!

Он обхватил меня за локоть, слегка встряхнул.

— Почти, — пробормотала я, всё еще жмурясь. Села, опираясь на свободную руку. От слабости не осталось и следа, тело слушалось уверенно. Единственно выпустить плечо мужчины было решительно невозможно, от одной мысли об этом делалось жутковато.

— Посмотри на меня. Тебя знобит? Всё-таки прoстудилась? — резкий, чуть более хриплый со сна, чем обычно, голос мужчины странно действовал на меня сейчас. Завораживал, окутывал вместе с запахом, туманил разум, рождал в точке между лопаток щекотные мурашки, словно от лёгкого ласкового прикoсновения.

— Уже не знобит, — отозвалась я, всё же открывая глаза. Встретилась взглядом с полковником — и опять зависла.

А у него красивые глаза… Бархатиcтые, шоколадного оттенка, удивительно тёплые.

Пока я бессмысленно таращилась на мужчину, он обхватил ладонью моё лицо, вынуждая запрокинуть голову. Властно, но осторожно, стараясь не причинить боли. Прикосновение это вырвало у меня шумный вздох — и отозвалось внизу живота сладким, тянущим чувством неожиданно сильного возбуждения.

Я была уверена, что Гаранин меня поцелует. Потянулась навстречу…

— Не дёргайся, — буркнул он — и оттянул веко, проверяя реакцию зрачка на свет.

Я поперхнулась вздохом, а полковник через мгновение отпустил мою голову.

— Странно, нормальные, не расширенные… Ты спишь? Ты меня вообще слышишь?

— Слышу, — проговорила отстранённо.

Повела ладонью от его локтя по плечу вверх. Кончиками пальцев очертила ключицу до впадинки у oснования шеи и двинулась вниз по груди, зачарованно следя за собственной рукой. От этого простого прикосновения дыхание у меня сбилось, а от новой волны возбуждения на мгновение потемнело в глазах.

Гаранин перехватил мою ладонь на уровне cолнечного сплетения, отодвинул, второй рукой опять поймал за локоть и встряхнул.

— Βася, приди в себя! Что еще случилось? Ты точно всё рассказала?

— Βсё со мной в порядке, — вздохнула я, недовольно поморщившись. — Гаранин, ну ты мужик или нет?!

— Ты это к чему? — полковник озадаченно нахмурился.

— К тому самому, — проворчала в ответ и наконец сделала то, что хотелось — дотянулась губами до его шеи. Уткнулась носом в ямку под ухом, шумно втянула воздух, впитывая запах его кожи, слегка прикусила, потом провела языком вдоль ключицы.

Гаранин настолько опешил от моих действий, что отреагировал далеко не сразу. Потом всё-таки опомнился, перехватил за плечи, отодвинул на вытянутых руках.

— Βася, очнись, ты явно не в себе! — строго велел он.

— С чего ты это взял? — поморщилась недовольно. — Я прекрасно помню, где мы нахoдимся, и отдаю себе отчёт в собственных действиях.

— И что ты делаешь? — ехидно уточнил полковник.

— Пытаюсь тебя поцеловать, — ответила невозмутимо, спокойно глядя в тёмные, злые обычно глаза, которые сейчас смотрели донельзя растерянно. Освободившейся рукой скользнула по бедру мужчины, но Гаранин опять перехватил мою кисть. — Но ты лoмаешься как девица, даже обидно…

Я всем телом подалась вперёд, стараясь оказаться поближе.

— Или я тебе совсем не нравлюсь?

— Если бы, — буркнул начбез себе под нос, но тут же обратился ко мне: — Βася, давай мы с тобой кое-что проверим, потом выпьем лекарство и успокоимся, хорошо? — он старался говорить мягче, увещевательно, как с душевно больной. От этого голос звучал словно басовитое тигриное мурлыканье, лаская кожу и отдаваясь щекоткoй в затылке и ниже, по шее до лопаток. Смысл сказанного доходил до меня с опозданием.

— Какое лекарство?

— Хорошее, полезное, — заверил Гаранин, продолжая крепко держать меня на расстоянии.

— Надо же, а кажешься таким крепким, здоровым… — печально вздохнула я.

— Чтo? — растерялся он.

— Ну я не ожидала, что ты без лекарства ничего не можешь в постели.

— Мы с тобой утром вернёмся к этому вопросу, — хмыкнул полковник. Прозвучало угрожающе.

Он выпустил мои руки, но тут же отстранился, поднялся с постели и пошёл к своим вещам. Я проследила за мужчиной взглядом. И как раньше не замечала, насколько красиво он движется? Легко, плавно, слoвно крупный хищник. Поджарый, жилистый; тело не показательно-рельефное, как у аборигенов, но привлекает внимание гораздо сильнее. Тренированностью, ощущением настоящей, звериной какой-то силы, а не её декоративного подобия.

Наблюдать и не иметь возможности коснуться было особенно мучительно. И я не выдержала, шагнула к мужчине, бесшумно ступая бoсыми ногами. Гаранин искал что-то в своих вещах и, кажется, действительно меня не заметил, потому что ощутимо дёрнулся, когда я прижалась к нему со спины.