Веятари (СИ) - Матрикс Велл

А она в ответ объявила себя шайнским мастером.

Должен признаться, я не поверил. Я никогда не слышал о женщинах-мастерах боевых искусств, а уж представить, что кто-то взялся обучать простолюдинку — совершенно не мог. Но уличать Лиссу во лжи не стал, уже убедившись, что эта девушка очень непохожа на других.

А еще она совершенно не делает тайны из своих возможностей.

Сеши любила напустить тумана, пытаясь выглядеть сильнее, чем она есть. И никогда не рассказывала, на что можно рассчитывать в бою, который она ведет. Так что о целительных свойствах источника я услышал впервые. Впрочем, я просто не оказывался в ситуациях, когда такая информация стала бы полезна. А то, что после удачных атак телара я в основном оставался на ногах, я всегда списывал на собственное умение от этих атак уклоняться. Но, похоже, меня страховало исцеление от источника, о чем я никакого понятия не имел.

Об этом я думал остаток вечера: как часто я мог быть ранен, сам этого не замечая? И почему веятэ так упорно прячутся за нашими спинами, если умеют себя исцелять?

А самое главное — как же так вышло, что безродная девчонка лучше знает, как сражаться с теларами, чем наследницы благородных родов веятэ?

Однажды Лисса посоветовала мне ознакомиться со старинными мемуарами, и теперь мне это уже не казалось плохой идеей. Что-то в этом было, раз уж Лисса столь успешно переняла опыт, который кажется устаревшим.

На обратном пути я все сильнее ощущал нежелание ехать в гильдию, чтобы сдать задание. С этой веятэ станется отправиться в следующее путешествие уже завтра, а я еще толком не обжился в новом доме. Поэтому я и предложил отложить визит в гильдию на потом, не рассчитывая, впрочем, на согласие. А Лисса неожиданно согласилась.

Я видел, с какой неохотой она это сделала, ей совсем не нравилась мысль потерять день. Но она пошла мне навстречу, и я оценил этот жест. Поэтому был откровенен с ней, когда мы мирно готовили себе ужин, и Лисса решила порасспрашивать меня о моей жизни.

Признаться, мне не понравилось ее предположение, что Сеши от меня нужны были только деньги, и потому она ушла, едва они закончились. Как бы плохо мы не расстались, но с Сеши мы работали вместе пять лет, и она была не худшей веятэ. Ни к чему меня не принуждала, не требовало ничего сверх договора и сдерживала дурной характер. К тому же я не был богат, среди аристократов сумма, показавшаяся простолюдинке баснословной, не являлась особо значимой. Расходы Сеши и Лиссы несопоставимы. Например, на дом Сешая тратила на порядок больше, чем мы сейчас. Хотя вот вечно плохое настроение Сеши вполне объяснялось постоянной нехваткой денег. Зарабатывать много у нее просто не получалось. Так что в чем-то Лисса права, и в нашем с Сеши расставании немалую роль сыграли деньги.

Но это все равно не давало права простолюдинке осуждать благородную веятэ. О чем я ей и сказал.

А Лисса покладисто согласилась.

Для меня это было непривычно, то, что веятэ спокойно воспринимает критику и не стремится навязать собственное мнение. Обычно веятэ нетерпимы и требуют беспрекословного подчинения, поэтому поведение Лиссы зачастую ставит меня в тупик.

— И ты не будешь убеждать меня, что права? — недоверчиво осведомился я.

— Чтобы в чем-то убеждать, надо быть в этом уверенным, — она улыбнулась. — А я просто предположила, так что какой смысл спорить?

— Все бы веятэ так считали, — хмыкнул я.

— Мне кажется, в твоем утверждении слово «веятэ» лишнее, — Лисса мне подмигнула.

Я невольно рассмеялся:

— Точно подмечено.

Она подхватила смех.

С ней было так просто разговаривать. Не нужно обдумывать свои слова, чтобы не задеть или не нарваться на отповедь, можно не опасаться беспричинных криков и бессмысленной критики. Может, потому, что мы едва знакомы? Она все же веятэ, и, скорее всего, расслабляться мне не стоит.

Какой бы необычной веятэ ни была Лисса, она не забывала, что я — атари.

Но день выдался хороший, настроение оставалось на высоте, и я великодушно предложил:

— Если хочешь, я могу сегодня поужинать здесь, чтобы не занимать столовую.

— Э… что? — она посмотрела на меня с недоумением.

— Я готов оставить столовую в твоем распоряжении, а сам поем на кухне, — пояснил я, не вполне понимая ее вопрос.

— А мне зачем столовая? — уставилась она на меня. — Я и на кухне прекрасно поужинаю.

— Но ведь неприлично есть там, где готовишь, — озвучил я очевидное.

Лисса смерила меня неожиданно тяжелым взглядом и мрачно осведомилась:

— И ты готов изменить своим принципам, лишь бы не есть со мной за одним столом?

Я опешил. Это же она отказывалась… или что?

— Нет, конечно. Почему ты вообще так решила?!

— Потому что в прошлый раз ты весьма демонстративно ушел ужинать в одиночестве? — предположила она.

— Но ведь это ты отказалась идти со мной! — возразил я, сбитый с толку.

Демонстративно? В моих действиях не было ничего демонстративного, я просто перешел в столовую, чтобы поесть в привычной обстановке. И счел, что это Лисса демонстративно отказывается делить со мной стол. А с ее точки зрения, выходит, это я ее оскорбил? Хотя всего лишь сделал самую очевидную вещь на свете! Есть на кухне — моветон!

— Так ты меня не звал, — пожала она плечами.

— Зачем бы мне? — досадливо откликнулся я. — Это же само собой разумеется, столовая для того и существует.

— Не знаю, что там само собой разумеется у вас, моу, но мне никогда не приходилось жить в доме, где имелась бы отдельная комната для приема пищи, — фыркнула Лисса. — Я привыкла есть на кухне, и чем-то неприличным это не считаю, уж извини.

Я смотрел на нее внимательно и удивленно. Выходит, она вовсе не стремилась указать мне мое место, отказываясь присоединиться на том ужине? И даже наоборот, сочла, что это я от нее дистанцируюсь? Невероятно. Никогда не думал, что разница в воспитании может вызвать такое недопонимание.

— Это ты извини, — я действительно сожалел. — Это просто недоразумение. Мне вовсе не в тягость твоя компания.

— Рада это слышать, — Лисса заметно повеселела. — И, если это так для тебя важно, мы можем накрывать на стол в столовой.

Я снова оценивал ее через призму представления о веятэ, сразу обвинив в высокомерии, тогда как высокомерным показал себя я. Мне и в голову не пришло, что Лисса просто не понимает моих мотивов из-за разницы в наших представлениях о норме, и я поспешил обидеться на нее. А всего-то надо было поговорить.

Утешало лишь то, что и Лисса поступила ничуть не умнее меня. Впрочем, слабое утешение — я все же старше, во мне течет благородная кровь, и я бы должен быть благоразумнее Лиссы. Но меня сбивает с толку то, что я прежде не общался с безродными. А опыт общения с веятэ у меня не то, чтобы положительный. Поэтому я в первую очередь во всех действиях Лиссы вижу подвох, совершенно не учитывая разницу в воспитании.

И это непременно нужно исправить. Недопонимание недопустимо, ведь мы делаем общее дело, причем — опасное, так что подобные разногласия могут стоить нам жизни. А Лисса молодец, в отличие от меня. Она старается наладить наши отношения, хотя делать это должен бы я.

— Для этого столовая и нужна, — я ей улыбнулся.

Как ни странно, но мне тоже стало легче от того, что недоразумение прояснилось. Как бы не призывал я собственное благоразумие, но все же я оказался в довольно неприятной для меня ситуации, когда вынужден подчиняться человеку в социальном статусе ниже моего. Это оскорбляет мою гордость, несмотря на то, что я сам добровольно согласился на это. Поэтому для меня так важно узнать, что Лисса вовсе не пытается демонстрировать свое превосходство в качестве веятэ.

И с этим мне определенно повезло.

Впрочем, мне все еще следует быть осторожным в суждениях. Мы слишком разные, чтобы я мог окончательно успокоиться. По крайней мере, в ближайшее время.

— Вы, моу, слишком много значения придаете мелочам, — фыркнула Лисса, когда мы накрыли на стол и сели ужинать. — Они ни на что не влияют, зато всегда можно высокомерно объявить себя воспитанным.