Любовь ювелирной огранки (СИ) - "Julia Candore"

— Горе мне! — простонал эльф, хватаясь за голову.

— А знаете что, господин куратор. Даже если вы передумаете и запретите мне здесь оставаться, никуда я не уйду, — в совершенном восторге уведомила его Пелагея.

— Вот и не уходи. Не смей уходить, — засверкал на нее глазами Ли Тэ Ри.

«Я с тобой за березы расквитаюсь», — подтекстом сквозило в его тяжелом черном взгляде.

— Ты сама захочешь сбежать. После занятий по ювелирному делу, — широко раздувая ноздри, добавил он вслух. — Захочешь, да не сможешь. Помяни моё слово.

— Сегодня, — зловеще припечатал он, уходя. — В семь вечера. Вон за той дверью.

Дверь находилась за последним библиотечным стеллажом. Пелагея лично удостоверилась: вполне стандартная дверь с иллюминатором. Противопожарная, металлическая. Разве что голубыми топазами инкрустированная. А так-то ничего примечательного.

И чего он, спрашивается, нагнетает?

***

Ли Тэ Ри хлопнул вышеупомянутой дверью, заперся на все замки и привалился спиной к стене. Березовая роща. Целая березовая, чтоб ее, роща! В разгар зимы, в ледяном дворце, в собственном кабинете! Почему от этой бестолковой феи одни неприятности?

Кстати, о бестолковых феях. Ли Тэ Ри уединился не просто так, а с конкретной целью: выудить у Марионетки факты о похищениях и убийствах. Каким угодно способом. Если Безголовый откажется сотрудничать, следствию поможет вскрытие.

Нет, Ли Тэ Ри не изверг какой-нибудь. Он прекрасно осведомлен, что внутри у Безголового живое соседствует с неживым. Марионетка — всего лишь автоматон, искусно сделанный автоматон нового поколения, который слушает приказы хозяина и неукоснительно их исполняет.

Мозгов у Марионетки нет. Она — механизированный, наполовину биологический робот, куда встроено устройство, считывающее волю создателя и передающее команды в центральный исполнительный отдел.

И сейчас этот робот содержался взаперти у одного дотошного эльфа, который всегда идет до конца.

Когда в мастерской включили свет, Безголовый пришел в себя. Он задвигал конечностями, выгнулся и дёргано повернул пустоту под маской к эльфу.

— Ну что, голубчик? Говорить будем? Или сразу к вскрытию приступать? — небрежно поинтересовался Ли Тэ Ри, подходя и покручивая в руке скальпель.

Похоже, в Марионетку внедрили кое-какие инстинкты. Например, инстинкт самосохранения. Автоматон попытался отскочить, в процессе выяснил, что руки с ногами у него крепко связаны — и, рухнув на жёсткую кушетку, был вынужден сдаться на милость победителя.

— Хорошо, всё расскажу. Только не надо резать! — визгливым, натурально человечьим голосом возопил долговязый киллер.

И тут же, не сходя с места, чистосердечно признался, что работает он на организацию с диковинным наименованием АРГХ, которой управляет некая Джета Га. Что в Организации Управления Чудесами у нее есть шпион. Что фей она похищает, чтобы извлекать их них энергию и подпитывать ею монстра, который зреет на подземном уровне станции. А Пелагея ей нужна живой или мертвой (хотя предпочтительнее всё же мертвой), ибо в Пелагее заключён живой кристалл, заменитель сердца. Если ее убить, мощь кристалла возрастет чуть ли не стократно. И этой мощи будет вполне достаточно, чтобы оживить чудовище под землей.

Выговорившись, Марионетка прикинулась мёртвой. Пакет с нарисованной мордой лося склонился на тощей шее, связанные руки-плети безжизненно свесились с кушетки. Судя по всему, таким образом Безголовый давал понять: вытащить из него что-либо еще нереально.

Но эльфу и полученной информации хватало за глаза.

Джета Га. Опять.

Маниакальная жажда добывать энергию любой ценой.

Не черные дыры, так феи.

И вдобавок — ее шпион в собственном дворце.

Будь она проклята, ненасытная ведьма!

Посылать своих Марионеток, чтобы они похищали его фей! Как это подло и низко!

От Марионетки-киллера он избавится прямо сейчас.

Ли Тэ Ри отшвырнул скальпель, вооружился ножом, с искаженным от гнева лицом занёс руку над Безголовым. И в этот момент…

— А ну-ка стоп!

В белом кучевом облаке прямо посреди мастерской с пафосом и помпой материализовался уродливый рыжий карлик. Вершитель в своей второй ипостаси.

— Не надо тебе руки марать, — заявил он, по-свойски забросив ногу на ногу и подперев подбородок ладонью. — Отдай ползучего гада мне. Я его перевоспитаю. Кхм… Сменю настройки. В нем такая кровь течет, что потом руки не отмыть, всё к ним липнет, — доверительно сообщил Вершитель.

Ли Тэ Ри где стоял, там и сел. Он с недоумением пронаблюдал, как нескладная фигура Марионетки вытягивается в струнку и всасывается в кучевое облако, растерянно поглядел на нож, зажатый в руке. И отрешенно улыбнулся.

— Держи агрессию под контролем, — громыхнул со своего облака Вершитель. — Сам знаешь, какие потом последствия. Но всё-таки ты молодец. Присматривай за ней и дальше.

— За кем?

— За новенькой, вестимо. Помнишь? Услуга за услугу. Ты сдуваешь пылинки с моего экспериментального образца, а я…

— А вы возвращаете мне мою женщину, — помрачнев, грубо перебил эльф. — Вы сказали, она не умерла. Тогда где она?

— Терпение, дружище. Всему своё время. У твоей женщины стёрлись воспоминания. Ее надо подготовить. Направить, так сказать. Подожди. Скоро я представлю вас друг другу.

Глава 16. Ошеломительные новости

Пелагея обнаружила платье без карманов на одной из многочисленных полок, переоделась и прилипла к инкрустированной двери, чтобы подслушать всё до единого слова.

Подслушала. Обомлела. Потеряла дар речи и попыталась переварить вводные данные.

Данные перевариваться не спешили.

Кристалл у нее в груди, возлюбленная куратора и Вершитель, по просьбе которого эльф вызволяет из передряг ее, Пелагею. Беспорядочные мысли наседали друг на друга, вертелись неуправляемой каруселью. В голове гудело, как в растревоженном улье.

Значит, вот, как обстоят дела! Внутри у нее спрятан живой кристалл. И похоже, она всё-таки не фея и даже не человек, а какой-то безумный экспериментальный проект Вершителя. То-то он ходил вокруг нее кругами и многозначительно хмыкал! Ясно всё теперь. То есть, ничего, решительно ничего не ясно.

Какова природа кристалла? По какой причине он достался именно Пелагее? И что, выходит, куратор к ней чувств не испытывает, а его внимание и забота — всего лишь один из пунктов договора?

Впрочем, она и не рассчитывала на взаимность. Да и о какой взаимности может идти речь, если у нее самой чувства в зародышевом состоянии? Ее слабая симпатия к эльфу — вовсе не любовь. Далеко не любовь. Разве она вообще способна хоть кого-то любить?

И вата в голове, и непробиваемый стеклянный кокон — всё это, как выяснилось, симптомы чудовищной бессердечности. Кристалл вместо сердца. Сердцезаменитель синтезированный. О каких глубоких чувствах в такой ситуации вообще может идти речь?

Пелагея не успела толком расстроиться, потому что у нее за спиной внезапно зажужжал лифт и оттуда с превеликим трудом вылез широкоплечий Гарди, хозяин гигантской козы. Видимо, лифт не был рассчитан на столь габаритных персонажей.

— Ну вы даёте! — громогласно поразился Гарди, запуская пятерню в растрепанную пшеничную шевелюру. — Откуда у вас деревья?

— Волшебные семена, — сухо пояснила Пелагея, отделяясь от двери.

— А еще остались? Мне бы козу покормить… Хотя я ж не затем пришел, — опомнился тот. — Я в метадом заглянул, вас проведать. А вы, говорят, переехали. Да не куда-нибудь, а к самому… Кхм. Ну, я малость заволновался. Схожу, думаю, разузнаю, как ваше житьё-бытьё. Не надо ли чего.

— Я уже догадалась, что шеф и мой куратор одно лицо, — сладко улыбнулась Пелагея. — Конспирация у вас никакая.

— Вот как? — почесал в затылке Гарди. — А он мне говорил, держи в секрете. Мол, рот на замок и не вздумай проболтаться, что шеф — это я. То есть, он. То есть… Оуч, так я всё-таки проболтался. Дурья моя башка!