Капкан для лисички (СИ) - Синеокова Лисавета

Хотя сомневаюсь, что при таких событиях можно не волноваться.

Как выяснилось, Егор пропал пять дней назад. Обстоятельства пропажи были более чем странными — больной подросток просто ушел из дому, не дождавшись врача — а его мать очень настойчива, поэтому искать парнишку стали сразу.

Зайдя в клинику, я сразу направилась в палату рысенка, шурша свеженадетыми бахилами. Окна палаты были большими и занимали почти всю стену. Сквозь открытые жалюзи было видно все, что происходит в помещении. Парнишка сидел на аккуратно заправленной кровати, скрестив ноги, и читал книгу сказок, которую ему дала Лия. По мере чтения мимика рысенка менялась от удивленной до обескураженной, а потом сменилась ехидным смешком. На длинном шнурке поверх футболки висел и поблескивал серебром охран в форме рысьей головы. Коротко постучав, я зашла в палату.

— Привет, Егор. Отлично смотрится, — сказала я, указывая на обновку.

— Тома! — парнишка вскинул голову и просиял радостной улыбкой, затем посмотрел на охран, смутился и спрятал его за ворот футболки, но уже через секунду одернул себя и принял серьезный деловой вид. — Скажи. Все эти истории — правда?

Я присела в изножье кровати, сделав вид, что не заметила его жеста. Чтобы привыкнуть, нужно время.

— В основном — да. Конечно, доля вымысла присутствует, но, как мне говорили, все действия имели место быть. Хотя во многих сказках они слегка утрированы.

— Мой мозг отказывается в это верить, — усмехнулся рысенок и дернул ухом, а после осознал свое движение и рассмеялся.

Я тоже улыбнулась.

— А какая твоя любимая история? — поинтересовался Егор.

Я усмехнулась. А потом испытывающе посмотрела на парнишку. Он вопросительно приподнял брови.

— Я расскажу, только если ты не будешь смеяться.

— Э-э-э… Я не буду.

Я недоверчиво прищурилась и вильнула хвостом, но глаза Егора были честными-пречестными.

— Хорошо. Моя любимая история про Желану-лебедь и Радмила.

Рысенок нахмурился.

— Я ее еще не читал. Она о чем?

— Это очень красивая история, — улыбнулась я, вспоминая любимую сказку детства.

Желана родилась в княжеской семье. Обычной. Человеческой. А когда ей исполнилось десять лет, оказалось, что она не человек, а оборотень. Ее тело покрыли перья и лебяжий пух. Когда ее отец увидел, как изменилась дочь, он приказал казнить и ее, и жену, потому что та допустила супружескую измену и ведь даже не с человеком, а со зверем, иначе откуда такое дитя? Когда на глазах у девочки казнили мать, она так испугалась, что превратилась в птицу и улетела. И как ни пытались ее поймать или выследить — не смогли. Она улетела далеко за пределы отцовского княжества и однажды, обессилевшая и измотанная, упала в чьем-то саду. Ее нашел сын владельца сада, который был не намного старше самой Желаны. Он подобрал девочку в лебединой ипостаси и принес домой. Стал ее выхаживать. Поить и кормить с рук.

Мальчика звали Радмилом. Он оказался молодым княжичем, наследником отцовской вотчины. Их земли были далеко на границе, гости к ним заезжали редко да и надолго не задерживались. Шло время. Радмил вырос и возмужал, а его дружба со спасенной лебедью крепчала. И вот настало ему время принимать бразды правления в свои руки. Советники князя стали настаивать на том, чтобы молодой княжич поскорее женился и обзавелся наследником. Но у Радмила не лежало сердце ни к одной из представленных невест. Однажды, он, как обычно, сидел у пруда Желаны-лебеди, наблюдал, как она плавает и рассказывал все, что тревожило его сердце. Что нужно ему жениться, но сердце молчит и, похоже, придется создавать семью без любви, но с подходящей девушкой. Княжна подплыла к Радмилу и забила крыльями по воде, поднимая тучи брызг. За прошедшие годы она успела полюбить молодого князя, и сейчас ей совсем не нравилась идея, что он женится на ком-то, кроме нее.

Осознав, что боится потерять Радмила больше, чем снова стать человеком, она дождалась ночи и залетела в открытое окно княжеской опочивальни. Там она снова обрела людскую ипостась на глазах у князя. И вместо лебеди перед ним предстала молодая и прекрасная княжна. Радмил обнял свою Желану, поцеловал и сказал, что уже было совсем отчаялся, что она когда-либо настолько ему доверится. Оказалось, что он и все его княжество были перевертышами, такими же, как и сама княжна, а сам князь был черным лебедем.

Радмил и Желана сыграли пышную свадьбу и стали вместе править княжеством мудро и справедливо, крыло к крылу поднимаясь в небо и рука к руке ступая по земле.

Егор сдержал свое слово. Он не смеялся. Нет. Когда я закончила краткий пересказ, сначала он сдавленно хрюкал, а потом так дико ржал, что любая коняга обзавидовалась бы.

Я насупилась и сверлила парнишку недовольным взглядом.

— Том, ну прости, — выдавил он, между приступами гогота. — Просто я не ожидал, что твоей любимой сказкой окажется такая девочковая история.

— Нормальная история! — еще больше надулась я.

Мне приходилось все сильнее сдерживаться, чтобы не смеяться вместе с рысенком, так заразительно он хохотал. Но приходилось держать лицо.

— Хорошая. Хорошая история, — поддакнул Егор. — Ее б Диснею снять.

И снова заржал.

Я не выдержала и тоже захихикала. А ведь он прав. История совершенно девочковая. Но нравиться от этого она мне меньше не стала!

Мы еще до конца не успокоились, хотя по всем признакам уже было пора — щеки стали болеть — когда дверь распахнулась и в палату быстрым порывистым шагом зашла женщина. Очень красивая ухоженная яркая шатенка лет тридцати-тридцати пяти.

— Егор, — сдавленно произнесла она, стараясь держать лицо. Ее глаза впились в фигуру сына, осматривая, ощупывая, сверяясь с памятью: все ли хорошо, все ли цело, все ли на месте? Сейчас она видела только его.

— Мам.

Рысенок поднялся с койки, но не успел сделать и шага. Его мать стремительно приблизилась к парнишке и порывисто обняла сына. Женщина на секунду зажмурилась, втягивая в себя родной запах. А я почувствовала неловкость от того, что стала свидетелем такому интимному моменту.

Прервав объятие, женщина еще раз оглядела своего ребенка, но эмоций на лице стало заметно меньше. Очень быстро к ней возвращалось самообладание.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила она.

— Мам, все хорошо, правда, — вымучил из себя улыбку парнишка и отвел глаза, а я сделала себе пометку 'не забыть пропесочить его на тему угрызений совести'. Рысенку явно было не по себе от того, что придется обманывать мать.

— Хорошо. Это хорошо, — пробормотала она, а затем скользнула взглядом по мне.

— А вы? — произнесла мама Егора с совершенно непроницаемым лицом и абсолютно деловым сухим тоном.

— Я Тома, — представилась я.

Женщина обернулась к двери, в проеме которой стоял Геннадий Захарович.

— Это та самая девушка, которая нашла Егора, — пояснил он.

Слова оказались волшебными. Женщина тепло улыбнулась мне и произнесла:

— Спасибо, Тамара. Я вам очень благодарна.

Я улыбнулась в ответ и кивнула, а после поднялась с койки.

Сейчас в этой палате мне не было места, так что самым разумным было покинуть помещение и дать матери наглядеться на целого и невредимого сына, чтобы поверить, что все действительно хорошо. Но такой возможности женщине не дали. Не успела я попрощаться, как в палату зашел доктор Виргун. Пространства стразу стало меньше, и я поразилась тому, насколько все-таки внушительных габаритов этот дуал с охраном медведя.

— Людмила Григорьевна?

Мать Егора в мгновение ока будто покрылась броней. Она кивнула и в свою очередь спросила:

— А вы..?

— Леонид Лаврентьевич. Лечащий врач Егора.

— Очень хорошо, — кивнула Людмила Григорьевна. — Я хотела бы знать, что вы можете рассказать о состоянии моего сына.

Я сделала знак Егору, что ухожу, и направилась к двери. На выходе меня задержал старший Вольских.

— Тома, ты пока не уходи, — обратился он ко мне, понизив тон.

Я вопросительно посмотрела на мужчину.