Капкан для лисички (СИ) - Синеокова Лисавета

— Нам нужно будет проехать в отделение МВД, — пояснил он.

Кивнула. Ожидаемо, но все равно немного нервно. Вместе с Геннадием Захаровичем мы вышли из палаты и устроились на стульях напротив двери. В коридоре было тихо, так что из-за притворенной двери доносился зычный голос Леонида Лаврентьевича.

Доктор рассказывал матери Егора заготовленную историю про опасность девиантного поведения у подростков, что неожиданно возникшие проявления могут свидетельствовать о болезни, влияющей на мозговую деятельность, возможно, даже деменции; что неразумно сейчас перевозить парнишку в другую больницу, особенно в другой город, когда его клинической картиной занимаются очень хорошие доктора, что сейчас важно тщательно обследовать пациента, ведь необходимость в экстренной медицинской помощи может оказаться выше, чем кажется на первый взгляд.

Егор, слушая речь Виргуна, неуловимо сник и не смотрел в сторону матери, предпочитая вид из окна, его рысьи ушки то и дело прядали, выдавая неловкость и чувство вины.

Людмила Григорьевна очень внимательно слушала лечащего врача, часто заглядывая ему в глаза. По ее лицу нельзя было определить, какие эмоции она испытывает в данный момент. Выслушав все аргументы Леонида Лаврентьевича, она кивнула и произнесла:

— Я вас услышала. Мне нужно подумать.

Когда доктор покинул палату, она присела на койку, протянула руку и взъерошила волосы сына. Егор повернулся и посмотрел на мать виноватыми глазами.

Людмила Григорьевна улыбнулась сыну мягкой, немного грустной и очень красивой улыбкой и что-то произнесла. Рысенок пожал плечами. Мать снова улыбнулась, после чего поднялась, поправила и так идеально сидящий пиджак и тоже покинула палату.

— Вы говорили, нас ждут в отделении полиции, — обратилась она к Геннадию Захаровичу.

Старший Вольских кивнул.

— Да, следователь просил сегодня к нему заехать.

— Тогда давайте сейчас заедем. Я хочу разделаться с этим делом и успеть к сыну до того, как истекут часы посещения.

В названном Геннадию Захаровичу кабинете, кроме молодого следователя в штатском, очень приятного на вид высокого русоволосого мужчины, неожиданно оказался младший змей. Ар сидел на стуле напротив хозяина кабинета и ставил подпись на исписанном листе бумаги.

Увидев нашу компанию, следователь — судя по табличке на двери, майор Гриев Александр Витальевич — сухо поинтересовался:

— По какому вопросу?

Выяснив, что мы не сбоку припёка, а именно те, кого он ждал, майор произнес:

— Прошу входить по очереди. По одному. Составим протоколы с вашими показаниями, и все будете свободны.

Ар поднялся со стула, освобождая место, и к нему подошла мама Егора.

— Гражданка… Зуева? — уточнил следователь, сверяясь с какой-то бумагой.

— Людмила Григорьевна, — одарила его деловым тоном женщина.

— Присаживайтесь, — не обратил никакого внимания на больше исправление, чем представление майор Гриев.

— Остальных прошу подождать в приемной и никуда не уходить, пока мы не побеседуем.

С матерью Егора следователь беседовал не менее получаса. Когда их разговор подошел к концу и в кабинет майора пригласили следующего, а именно Геннадия Захаровича, которого сегодня еще ждала работа, некоторое время дверь оставалась открытой.

Людмила Григорьевна повесила сумку на плечо, демонстрируя намерение поскорее покинуть помещение, когда молодой следователь обратился к ней:

— И оставьте свой номер телефона — на случай, если понадобится что-либо уточнить.

Женщина продиктовала одиннадцать цифр, а после с нечитаемым лицом произнесла:

— Прошу беспокоить только в рабочее время.

— В нерабочее я сам предпочитаю работой не заниматься, — усмехнулся майор Гриев.

— Тогда мы с вами понимаем друг друга.

Губы Людмилы Григорьевны тронул намек на улыбу, который тут же исчез. Она вышла, наконец, из кабинета и затворила за собой дверь. Посмотрев на меня и Ара, она перевесила сумку на другое плечо и произнесла:

— Тамара, я буду рада, если вы и дальше продолжите посещать Егора.

Я улыбнулась и кивнула. Конечно, я буду приходить к рысенку. В каком-то смысле я чувствовала себя ответственной за парнишку.

— Аркадий, если не ошибаюсь?

— Он самый, — подтвердил змей.

— Я благодарю вас за помощь моему сыну.

— Не стоит. Это естественный поступок.

Мать Егора улыбнулась, кивнула и уверенной походкой направилась по коридору к выходу, стуча высокими каблуками. Я смотрела ей вслед. Несмотря на испытание, преподнесенное судьбой, эта женщина великолепно держала лицо. И не только его.

— Какая занимательная у нашего найденыша родительница, — заметил Ар. — Смесь из фельдмаршала и придворной дамы.

Я хихикнула. Сравнение змей подобрал — лучше не придумаешь.

В ожидании моей очереди Ар сидел вместе со мной на скамье перед кабинетом и травил байки. С ним было легко говорить и о серьезных вещах, и о полнейшей ерунде. Я то и дело одергивала себя, чтобы не смеяться слишком громко над очередной его шуткой.

Еще через полчаса пришел и мой черед. Заручившись заверением змея-старшего, что майор не кусается и бояться его нечего, я зашла в кабинет и поприветствовала мужчину.

Следователь посмотрел на меня цепким проницательным взглядом и уточнил:

— Тамара Ильева?

Захотелось ответить 'так точно', но я просто кивнула.

— Майор Гриев. Присядьте.

Присела. Беседа с майором была не особенно долгой. Вопросы он задавал короткие и по существу: где встретились с Егором? Когда? При каких обстоятельствах? И им подобные.

Мои ответы заносились в протокол мелким аккуратным почерком. Когда допрос был завершен, следователь попросил меня поставить подпись под протоколом со стандартной фразой 'с моих слов записано верно'.

— Хорошо, — удовлетворенно кивнул майор Гриев, придвигая к себе подписанный лист. Просмотрев написанное еще раз и отложив к довольно внушительной стопке других документов, майор Гриев поблагодарил за содействие и произнес, наконец, сакраментальную фразу 'не смею больше вас задерживать'.

Из кабинета я вышла с чувством огромного облегчения. Понимание того, что следователь не волк и рычать-кусаться не станет, не избавляло меня от внутреннего напряжения. А сейчас, по окончании беседы, оно медленно отпускало нервную систему.

Ар меня дождался, и это было особенно приятно. На его короткий вопрос 'нормально?' я ответила своим 'нормально' и широкой улыбкой.

Коридоры здания полиции были похожи на зебр: полоса, освещенная окном, полоса темная — в тех местах, где окон не было. Проходя мимо очередного просвета, Ар вдруг остановился. Я тоже замерла, непонимающе приглядываясь к парню, но спросить, в чем дело, не успела.

— Лисичка, глянь — сова! — тихо, будто птица на улице могла нас услышать, произнес змей.

— Где? — так же тихо уточнила я, подходя вплотную к окну и вглядываясь в открывающийся вид. Поверхностный взгляд сову не различил, и я чуть ли не прижалась носом к стеклу, пытаясь разглядеть редкую гостью в черте города.

— Вон там, — подсказал Ар, указывая пальцем направление. — На третьем дереве от стены, совсем близко к стволу.

Я пригляделась повнимательней, отсчитала третье дерево от кованой ограды, отделявшей территорию, прилегавшую к соседнему зданию, и прозрела. Вот же она, сова! Окрасом птица почти сливалась с уснувшим на зиму деревом, но движения выдавали в ней подвижное существо, а не гриб-переросток, которым она прикидывалась.

Малышка, наверняка всего в полторы ладони высотой, оглядывалась и заинтересованно рассматривала все, что ее окружало. Интересно, откуда сова в городе, да еще и днем? Спала в неудачном месте? Птица распушилась и сложила перья. Потом снова распушилась и опять сложила перья. Я наблюдала за забавным созданием и улыбалась. Милота да и только. На эмоциях повернулась к Ару, чтобы поделиться ощущениями. Он стоял совсем рядом и тоже не сводил глаз с птицы.

— Такая красивая и смешная! — произнесла я.

Змей повернулся ко мне и, глядя с высоты своего роста на мой абсолютный восторг, усмехнулся.