Выбор ведьмы (СИ) - Кащеев Кирилл

— Поговори тут мне, женщина! — Татльзвум закрутил фляжку, глаза у него блестели. — Я не собираюсь летать за тобой невесть куда, поэтому и ты, и твоя деревня останутся тут. — Он легко вскочил на крыльцо и, обхватив красотку одной рукой, прижал к себе.

— Крылатый господин! — пронзительно, как раненая птица, крикнул вслед старый волхв.

— Ну что вам еще? — Тат недовольно обернулся. — Разве я не решил все ваши трудности?

— Да какое там… — заорал обозленный батька Златы. Старый волхв легко, как ребенка, задвинул здоровенного мужика за спину:

— Крылатый господин! — подбирая слова аккуратно, как старый Грэйл Глаурунг, когда говорит с пребывающей во гневе Матерью-Владычицей, начал старый волхв. — Мы… никак не можем остаться. Для крылатых змеев гнев Великого Пса не много и значит, а людям в Ирии без Симаргловой милости никак. Кто урожай даст, рыбу в реку нагонит, дичь в лесу взять дозволит? Коли волей его пренебрежем — нам всем пропадать, хоть на старом месте, хоть на новом!

— Ты ж сам виноват, шо той Пес на нас ополчился! — из-за спины волхва гаркнул староста, за что немедленно получил пинок по ноге.

— Ежели господин сочувствует нашей беде, пусть нам перебраться поможет да место новое укажет под драконовым крылом… — возвысил голос волхв.

— Ты соображение потерял, человек? — не отпуская талии Златы, огненный медленно повернулся. — Я, крылатый змей, виноват перед… вами? — Татльзвум вдруг зло усмехнулся, презрительно глядя на людей сверху вниз.

— Господин мой, не надо! — испуганно вскрикнула Злата, обеими руками сжимая ладонь змея… и тот шумно выдохнул, так что у самых губ оранжево-желтым смерчем закружилось пламя.

— Повезло вам, что мне нравятся ваши девушки, — прижимая Злату крепче, процедил он. — С Симарглом я сам разберусь, а вы… кто хоть с места двинется, узнает гнев огня! Можете пока готовить обещанный праздник, — глумливо усмехнулся он. — В честь огненного змея, избавившего вас от опасности. Мы со Златкой еще спляшем вечерком. — И он втолкнул девушку в распахнутую дверь дома. — Ты что тут делаешь? — коротко рявкнул он на выглядывающего из окошка мальчишку. — А ну марш отсюда! Вон… братца моего развлеки, пока я занят! Давай-давай, пошевеливайся!

— И впрямь, шел бы ты, Гнат! — приникая к плечу дракона, томно проворковала Злата. — И Раду забери.

Нахмурившийся мальчишка вылез прямо в окно и вытащил за собой сперва новехонький лук, а только потом пухленькую маленькую девочку в голубом сарафанчике. Человечьи дети и юный змей подозрительно уставились друг на друга.

— Мне батька лук сладил, — наконец сообщил мальчишка. — А у тебя есть?

Дракончик только головой покачал, а девочка ехидно захихикала:

— У него нету лука, Гнатик! Его, мабуть, змеиный батька не дюже любит.

Дракончик насупился.

— Радка, помовч! — немедленно шикнул мальчишка. — Така маленька, а вже така змеюка! — извиняющимся тоном поведал он юному змею и тут же покраснел, сообразив, что тоже неловко вышло. Послышался звук спущенной тетивы и глухое «банг» — стрела во что-то воткнулась. — Дывы, як могу! — гордо заявил хлопец и тут же великодушно предложил: — Хочешь, тебя навчу?

— Хочу, — тихо ответил дракончик.

Татльзвум брезгливо поморщился. «Хочу»! Зачем крылатому змею ничтожная человеческая наука, если мальчишку вместе с его луком можно вспороть от живота до горла одним ударом когтей? Червяк мягкотелый его братец, никогда ему не стать настоящим драконом! Толчком ноги Татльзвум Огненный захлопнул дверь. У него есть дела и поинтереснее, чем трехголовых драконят воспитывать! Он снова отхлебнул смолы из фляжки. По хате плыли умопомрачительные запахи. Тат растянулся на лавке, продолжая прихлебывать из фляжки и с удовольствием наблюдая, как золотоволосая красавица хлопочет у стола. Ему было хорошо и не было дела до всего, что осталось за дверью.

— Шо ж нам робыть, волхв? — глядя на захлопнувшуюся дверь, отчаянно прошептал староста. — Цей гад летючий спалит — не поморщится, от одной пыхатости своей, шо из воли его вышли.

— Что делать, что делать — помалкивать надо было! Говорил я тебе, Серьга, — пусть его Златка улещивает, а ты: дура, дура! — рыкнул старый волхв.

— Дура и есть! Кабы не она, жили б и цього поганого змия не знали! Нет, пекло ей, все блажила, шо той гад на ней оженится и до Пещер заберет!

— Не женится змей на Златке, батько, как есть не женится! Ничего у нее не выйдет, м-меее! — девчушка в синем сарафанчике высунула в сторону старостовой хаты острый розовый язык. — А у меня выйдет — как вырасту, так обязательно выйдет, и буду я царевна! Царевна-змеевна, царевна-змеевна! А може и вовсе царица!

— А ну брысь звидсиля, Радка! — рявкнул староста. — Царица сопливая! От же ж — маленька еще, а все одно в голове!

— Детей выводи, вот чего! — прошептал волхв. — До малышни змею и дела нет, если и поубавится, он и не заметит.

— А мои-то… — староста с тоской поглядел на меньшого сына, с важной миной демонстрирующего новый лук черноволосому змеенышу, так похожему на проклятого огненного. У, чешуйчатое отродье!

— А твои останними пойдут! — почти злорадно припечатал волхв. — Не у одного тебя дети!

— …Не слушай их, Гнат! Вы не должны никуда уходить! — даже сквозь закрытые ставни заснувший на лавке Татльзвум Ка Рийо слышал звенящий гневом голос младшего брата. — Если мой брат сказал, что он вас защитит, — значит, так и будет!

— Что ж ты опять орешь? — хватаясь за голову, простонал огненный. — Вот навязался на мой хвост! Чтоб я еще раз тебя куда взял! Злата! Златка! Воды принеси! — Девушка не откликнулась. Татльзвум нащупал рядом фляжку, встряхнул — та была суха, как песок пустыни. Огненный сполз с лавки и, тихо постанывая — а так хорошо лежалось! — вывалился в сени.

Банг! — дверь слетела от удара ноги, и пошатывающийся огненный змей выбрался на крыльцо.

— Чего орете, человечки? — хрипло — горло словно собственным огнем спекло! — прорычал он и сощурил глаза, глядя на детишек, со всех ног улепетывающих от распахнутых ворот селения. И на своего братца, упрямо вставшего между яростно сжимающим кулаки старостой и растерянным Златкиным братом с мелкой девчонкой на руках. — Э, а куда это вы собрались? Я что сказал…

И вот тут человечки действительно заорали. Кромешная тьма пала на селение, сожрав пылающее в зените солнце. Громадная тень поднималась над горизонтом, она вздымалась выше, выше… Развернулись огромные крылья… и, закрывая собой синее небо, над беззащитным селением восстала тень Крылатого Пса!

— Убиррррайтесь! — прогремело над миром. Громовой рык прокатился над вспаханными полями, над тыном, над крышами — золотистые снопы соломы взвились в воздух, а эхо крика докатилось до далекого леса и отхлынуло назад, натолкнувшись на деревья. — Убирайтесь… айтесь… тесь… Пррррочь! — рухнуло с небес, вжимая стоящих на площади людей в землю.

Деревянные колья тына затрещали и заскрипели, словно норовя выбраться из земли. Толстое заостренное бревно переломилось как сухая веточка, за ним второе, третье… В образовавшийся пролом лезли жуткие твари, похожие разом и на лесных муравьев, и на ожившие коряги, — сучья мелко шевелились, будто муравьиные лапки, сквозь сплетение ветвей болотным огнем горели круглые глазищи. Чудища замерли на мгновение — глаза их вертелись во все стороны, будто вбирая в себя открывшуюся картину, лапки ощупывали воздух — а потом кинулись к хатам.

Над деревней взвился многоголосый бабий визг.

— Брат! — вдруг крикнул водный дракончик, бросаясь между человеческим приятелем и чудищами. — Скорее! Ты же обещал!

— Ага… Да… Обещал… — пошатывающийся Татльзвум ухватился за перила крыльца. Нахмурился — что-то он точно обещал, еще бы вспомнить что… Крыльцо почему-то раскачивалось под ногами, как лодка. — А, вспомнил… — Ему наконец удалось сфокусировать взгляд на лезущих сквозь пролом чудищах. — Симаргл… Щас… — И Татльзвум Ка Рийо дохнул в чудищ пламенем. Коварное крыльцо именно в этот момент снова качнулось… клубок пламени пронесся над чудищами, ударился о край пролома… Сухое дерево затрещало, мгновенно занимаясь огнем. — Вот Шешу… — Огненный дракон зло тряхнул головой, вцепился в перила уже обеими руками, чтоб не шатало, прицельно сощурился. — Аххх! Ах-ах! — Три длинных выдоха почти слились в один. Три тонких, как клинки, языка пламени ринулись к чудищам. Первая тварь, уже почти домчавшая до застывшего от ужаса старосты, вспыхнула чадным дымным факелом и закрутилась на месте, пронзительно скрипя и разбрызгивая вокруг снопы трескучих искр. Зато следующее чудище оказалось шустрым — метнулось в сторону, волны огня прошли над ним, врезавшись в тын. Ограда вокруг селения уже пылала, огонь ревел, обгладывая одно бревно за другим.