— Да…
Йина понимала, что загнала себя в ловушку почти бесконтрольной страсти.
Она жгла тело.
Лишала воли.
— Я тоже скучал, — геллиец достал из-под подушки колье и застегнул на шее любовницы. — Это тебе.
— Как ты узнал? — охнула девушка, ощупывая подарок.
— Нравится?
— Очень!
Поцелуй такой горячий и глубокий…
Невольник схватил губами её игривый язычок.
Сплëл свои пальцы с пальцами Йины.
Подался вперёд, проник в неё.
Стон блаженства!
В позе всадницы девушка чувствует себя хозяйкой положения.
Её движения раскованные и смелые.
Эта скачка нравится парню гораздо больше, чем безумные гонки на лошадях.
— Да! — кричит Йина. — Да! Да-а-а…
Нереус замирает, прикрыв глаза.
Он — песчинка, раскалëнная солнцем.
Песчинка, которая вобрала в себя свет, и сияет незамутнëнным счастьем.
Всего несколько мгновений.
А потом растворяется во тьме.
— Ты спишь?
— Нет, — ответил геллиец, не открывая глаз.
— Многие хотели провести этот вечер с тобой… — Палец Йины скользнул по его ключице. — Раб носящий золото. Раб сумевший избавиться от ошейника. Любимчик молодого хозяина.
— Ошейник я проиграл в споре. О золоте не просил. А любимчик господина — его конь Альтан.
— Всякое болтают…
— Пусть это останется на их совести, — Нереус деликатно отодвинул девушку и поднялся с постели. — Я должен идти.
— Опять сбегаешь?!
— Не обижайся. Так нужно.
— Кому?! Господину?
— Молодой госпоже.
Невольник ступал бесшумно, крался по двору, как матëрый хищник.
В мыслях он уже прошёл весь путь до цели.
Примерно сорок шагов до статуи оленя.
С его широкой спины — один прыжок.
Схватиться за полукругом огораживающие балкон колонны.
Втащить себя наверх, перемахнуть через перила.
Около пятнадцати шагов до арочного входа в покои молодой госпожи.
Нереус чётко следовал своему плану.
Малейшая ошибка могла дорого обойтись.
Врываться в спальню геллиец не собирался.
Он остановился в арке и тихо позвал:
— Госпожа…
Виола услышала.
Вышла из комнаты в тонкой прозрачной накидке:
— Это ты, Нереус?
— Да, — лихтиец не смог устоять перед соблазном, взгляд скользнул по золотым соскам девушки, её плоскому животу и выбритому треугольнику под ним.
— Нас могут увидеть.
— В доме спокойно. Вы хотели продолжить тренировки. Сегодня яркие звёзды, в саду никого нет.
— Я должна переодеться. И взять наши… клинки.
— Я подожду.
Геллиец уставился в небо.
Он рисковал — рисковал всем.
Это было глупо, абсурдно…
Нереус искренне надеялся, что близость с Йиной заставит позабыть о поцелуе знатной поморской девицы.
Но клин не вышиб клина.
Чувство к Виоле не ослабло.
Как ни противился лихтиец самой мысли о любовном соитии с госпожой, неведомая сила притягивала к ней, дразнила, вынуждая заглушить голос рассудка.
— Я готова, — девушка принесла баубоны и грациозно подала невольнику ладонь. — Идëм!
Он первым слез с балкона и шепнул:
— Прыгайте.
Виола пару мгновений раздумывала, а затем смело оттолкнулась от перил.
Нереус поймал еë.
Молодые тела соприкоснулись, грудь к груди, рука к руке — и геллийца захлестнул дикий восторг.
Парень увлëк госпожу в уютный сад, где причудливо сплетались длинные тени.
Нереус и Виола, продолжая держаться за руки, побежали по дорожкам, смеясь, спотыкаясь и радостно перешептываясь.
Выбрав небольшую поляну, оба упали в траву.
— Дух захватывает! — сказала девушка.
— Очень красиво, — согласился лихтиец, рассматривая звёздный купол над ними.
— Я рада, что браслет Клавдия принëс тебе удачу.
— Ваш брат отказался забирать его обратно. Такая дорогая вещь должна украшать благородного человека. Не раба.
— Мэйо не любит носить драгоценности. Ему всё равно, сколько они стоят.
— Понимаю. У него есть бесценное сокровище — вы. Любое другое меркнет перед вашей красотой.
— Если бы он хоть немного дорожил мной, то не отпускал бы пошлых шуточек о моей груди, бедрах и… заднице.
— Обстоятельства вынуждают нас говорить не то, что думаем, и поступать не так, как следовало бы.
— Твоя обязанность — защищать брата. И словом, и мечом. А мне придëтся самой о себе позаботиться.
— Я научу вас, госпожа.
Нереус поднялся на ноги:
— Потребуется только гибкость тела и живость ума. Двигайтесь, вынуждайте меня постоянно следить за вами и вашим клинком. Навязывайте свои правила игры.
Геллиец с интересом наблюдал, как девушка пытается разгадать его, прощупывает в поисках уязвимого места в обороне.
Пока не умея обманывать соперника, Виола была для него открытой книгой.
Нереус знал, в какую сторону она сделает шаг, как развернëт плечи, когда взмахнëт "рудисом".
Её удары проваливались в пустоту. Раб терпеливо позволял госпоже разобраться с разделявшим их расстоянием.
— Не бейте издалека, подступите ближе.
— Отсюда ты достанешь до меня мечом!
— А оттуда вы никогда не достанете меня.
Виола подпрыгнула и резко выбросила руку вперёд. Геллиец уклонился, подхватил её за талию и закружил над землёй:
— Не скачите, как заяц, скользите, как змея.
Девушка рассмеялась:
— Мне казалось, что я вспорхнула, как бабочка.
Нереус поставил её на ноги.
Звук из темноты заставил парня насторожиться.
Кто-то выследил их и приближался к поляне.
Шли без фонарей и факелов: значит, не нобили и не надсмотрщики.
Шли со стороны барака. Рабы? Что им здесь нужно?
Геллиец прижал палец к губам и мягко оттеснил Виолу к дереву.
Она тоже услышала голоса и перепугалась.
— Кто там?
— Я узнаю, — пообещал невольник. — А вы обождите меня здесь.
Он ловко поднял девушку и усадил на ветку:
— В листве вас вряд ли заметят. Не привлекайте к себе внимания.
— Сколько их?
— Трое или четверо. Сейчас посмотрю.
Нереус взял оба олисба и направился к незванным гостям.
Их оказалось трое.
Два парня без оружия, третий — широкий — с палкой.
— Геллиец! — сипло позвал он. — Ты где, белобрысая шлюха?
— Он был тут с каким-то парнем. Я сам видел, — пробасил второй раб.
— Геллийцам девки не нужны, — хохотнул другой. — Они любят с овцами и друг с другом!
— Какая свежая шутка! — рявкнул Нереус, пряча баубоны за спиной. — Вас, скудоумных, всех разом поиметь или по очереди?
— Борзый язык! — хмыкнул раб с палкой. — Только верховой из тебя — дерьмо. И победа не твоя! Молодой нобиль заговорил твою лошадь!
— Да! — поддержали его дружки. — Рунако сказал, что ты ослепил его на финише волшебным браслетом! Нечестная победа!
— Ложь, — пренебрежительно фыркнул Нереус. — Но вы мне всë равно не поверите.
— Будем бить, пока не признаешься!
— Возвращайтесь в свой барак, придурки, — осклабился лихтиец. — Вы представления не имеете с кем связались!
— Конец тебе, недоносок!
Геллиец поднял руки, продемонстрировав соперникам внушительной длины олисбы:
— Готовьте задницы, бараны!
Парни перепугались, но всё-таки полезли в драку.
Нереус лупил их играючи, нанося болезненные и обидные удары, но стараясь никого не покалечить.
Он впервые дрался на глазах у любимой девушки и это было волнительно.
Островитянин знал, что может одолеть противников в два счëта — свернуть им шеи, переломать конечности — но не хотел показывать Виоле бессмысленную жестокость.
Глупые деревенские парни… Он сам когда-то был таким же…
Конечно, они не распознали в нём подготовленного бойца, решили одолеть с наскока, толпой…
Неуклюжие.
Неповоротливые.
Двое сбежали в темноту. Остался только самый старший, уже без палки, с расквашенным носом…
— Хорошо дерëшься, — прохрипел он, сплëвывая кровь.
— Это моя работа, — спокойно ответил Нереус.
