Чужая здесь, не своя там. Дилогия (СИ) - Гиппиус Рина

С радостным возгласом я повисла у него на шее. Спустя пару секунд ко мне все же пришло полное осознание ситуации, а с ним и смущение. Я попыталась было отступить, но Рон не отпустил. Мне, конечно, приятно, но если кто-то увидит?

– Рон?

– М?

– Отпусти.

– Ага.

И даже не пошевелился.

Увидели, и не кто-нибудь, а матушка Фордис.

– Это возмутительно! – воскликнула она, задыхаясь от негодования.

Я все же отступила Рону за спину. Пусть сам объясняется с матерью!

Однако, Рон даже бровью не повел.

– Все свои же, – хмыкнул молодой человек и подтолкнул меня в сторону лестницы. Я с радостью этим воспользовалась.

Поскольку я не любила ездить в дамском седле, то пришлось подготовить костюм для обычного. Таких бунтарок как я находилось немного, но все же портниха смогла подготовить приемлемый вариант: два куска ткани внахлест представляли собой по виду все же юбку, однако таким образом скрывались надетые под них брюки. И, сидя верхом, я не демонстрировала свои ноги: за широкими полотнищами они не особо просматривались. Правда, садиться на лошадь приходилось крайне аккуратно, дабы не запутаться в подоле, но оно того стоило.

Спустившись во двор, я присоединилась к уже давно ожидающим нас парням. Рини как истинная эдель задерживалась.

Сивина ехать с нами отказалась. Я удивилась, ведь это же и ее дом. Зато нам в сопровождение выделили двух охранников. “Меры предосторожности лишними быть не могут”, – сказал эд Виртан, помощник наместника.

Наконец мы выдвинулись в путь.

Как же я соскучилась по всем этому! Пусть и иллюзия, но хоть такое подобие свободы. При выезде из города открывался замечательный вид: с одной стороны на далекие горы, а с другой – на леса, меж которыми виднелись участки уже убранных полей. Второй месяц осени выдался достаточно теплым, и дожди были не часто. Листья на деревьях еще не облетели, радуя глаза обилием желтых, багряных, а порой и алых оттенков.

Передвигались мы не очень быстро: все-таки Рини ехала в женском седле, а с ним особо не разгонишься. Парни к этому отнеслись в целом спокойно, хоть Рун и поворчал немного для вида: “Мы так до вечера не доберемся”.

Рини все же смогла всецело завладеть вниманием Руна, и они принялись что-то оживленно обсуждать.

Рон же мне и Рику принялся рассказывать историю здешних краев, интересные события, происходившее тут когда-то, судьбы занимательных личностей, проживавших в данной местности. Как оказалось, младший Ровенийский и сам немало знал. Не зря так много читал.

Недолго продлилась идиллия у говорливой парочки. Рини за что-то обиделась на Руна и без зазрения совести разбила наше маленькое общество. Она принялась расспрашивать старшего брата о столице. Рон бросил на меня беспомощный взгляд. Я пожала плечами и оставила братьев и сестру втроем. Рон все ж таки не очень часто уделяет внимание сестре.

– Астари! – окликнул меня Рун.

Я чуть попридержала лошадь, дожидаясь, пока он меня не догонит. Рун несколько отстал от нас. Вид у него был крайне задумчивый.

Вопросительно взглянула на него. Он молча сделал знак, чтобы я продолжила движение. Так, неспешным ходом, мы и передвигались несколько минут молча.

– Ты знаешь причины, по которым эдель Фордис вынудила меня связаться с тобой? – вдруг спросил он.

Была у меня одна догадка.

– Только предположение, – неопределенно ответила я.

– Вот и у меня только предположения, – с досадой отозвался Рун. – Я ненавижу, когда меня как бы невзначай или втихую используют для своих каких-то целей. – Его досада переходила в раздражение. А я что? Это же не моя инициатива. – У меня два варианта.

Ого! А у меня только один. Я терпеливо ждала, что же поведает молодой человек.

– Первое. Зная, что мы с тобой не очень хорошо ладим, эдель Фордис предположила, что наши совместные занятия окончательно отвадят тебя от магии. Тем более, что и учитель из меня не очень хороший.

Это уж точно – я держалась порой на чистом упрямстве.

– А второе?

Видеть смущенного Ругвальда было очень непривычно. Пожалуй, надо запечатлеть это в памяти понадежнее.

Он прочистил горло и ответил:

– Говорят, от ненависти до любви один шаг. Возможно, матушка Фордис на это и рассчитывала.

От удивления я чуть не упала с лошади. Только то, что Рон крепко схватил меня за руку, удержало меня от падения.

– Зачем ей это надо? – ошарашенно выдохнула я.

Рун выразительно взглянул в сторону своего друга. До меня стало доходить.

– По какой-то причине матушке Фордис не нравится то, что ты и Рон в последнее время сблизились, – пояснил парень.

Мне-то понятно, по какой такой причине. С Руном же этим делится было ни к чему.

– А как же Рини? – поинтересовалась я.

Нет, оно-то понятно, что я Руна не интересую, а вот моя подруга… И неужели этого не заметила эдель Фордис?

И опять краска смущения залила бледные шеки Руна. Посильнее, чем у барышни, однако.

– Я от нее не откажусь, – ответил парень тем не менее твердым голосом. – Правда, пока об этом больше никто не знает.

И даже сама Рини.

Да уж. Однако я немного зауважала его: хоть мне, но признался в этом.

– И ты должна понимать, что на данный момент мне предложить ей нечего. Даже дом пока в неподобающем виде. Поэтому для меня и важно побыстрее встать на ноги. Так уж сложилось, что в помощники мне досталась ты, – поморщился Рун, – при всем при этом я сейчас действительно на тебя рассчитываю и поэтому предлагаю заключить перемирие.

– Помнится, ты уже говорил о подобном когда-то, – едко отозвалась я.

Парень тяжело вздохнул. Да-да, со мной нелегко!

– Ладно, пусть будет не перемирие. Пусть будет взаимовыгодное сотрудничество, – произнес он, протягивая мне руку.

Колебаться я не стала и смело пожала ее.

Ровенийские остановились, дожидаясь нас. И Рон, и Рини с хмурыми выражениями лица следили за нашим приближением. Одному Рику было все равно – он с интересом разглядывал чей-то замок невдалеке.

К Рику-то я и направилась, и всю дорогу он мне рассказывал истории о том самом замке. Его лет двести назад, а то и больше, подарили какому-то герцогу, коим он стал как раз после дарения недвижимости. А подарок был приурочен якобы к тому, что сей храбрец убил последнего дракона. Ну а что? Благородное это дело – убийство последнего представителя вымирающего вида. Вот только доказательств правдивости этой истории не было…

Слушала я всю эту ерунду только с одной целью – чтобы в голову не лезли мысли о том, что говорил Рун. А мысли нагло пробивались сквозь заливистую речь мальчишки.

Все причины, которые могли побудить матушку Фордис надавить на Руна, вполне обоснованные. Впрочем, а какая мне разница? У меня-то свои цели. А учитывая все более напряженные отношения с эдель Фордис, после дня рождения мне однозначно придется съехать.

Пару раз мы останавливались на отдых, и чтобы немного отвлечься, я принялась плести венки из кленовых листьев. Эдель Тринвер подобное украшение отвергла. Зато я и Рик с удовольствием щеголяли в “коронах”. Настроение немного улучшилось.

Охранники держались от нас на некотором расстоянии, лишь при остановках приближаясь вплотную. Надо же, какие ненавязчивые…

Ближе к вечеру мы наконец-то добрались до поместья. Добротный, двухэтажный домик, и даже башенка невысокая имелась. А самое главное – никакой запущенности на всей территории, кроме сада. Там была легкая неухоженность. Хозяйственные постройки не покосились, дорожки хоть и не расчищены полностью от листьев, но и не завалены ими. Сам же дом не красовался трещинами и осыпавшейся штукатуркой.

Как оказалось, все эти годы тут проживала семейная пара – эд Хенг Улон и его супруга Терхиль. Хенг был когда-то конюхом Натсенов. Терхиль же вроде бы помогала по хозяйству, или даже была няней. Когда погибла чета Натсенов, Улонам идти было некуда. Эдел Вистар позволил им остаться в поместье и присматривать за ним, и даже положил им жалованье. Зная Руна, думаю, он наверняка когда-нибудь расплатиться с Ровенийским. Болезненная гордость.