Другой край мира (СИ) - Иолич Ася

Он резко развернулся к ней.

– Что?

– Верделл сказал, что ты запретил ему и остальным отвечать на мои вопросы. Я помню, что ты обещал поговорить с ними, это было у очага. Я спросила Верделла, что значит слово, которое он сказал, и он отказался мне объяснять.

Конда хмыкнул и поднял бровь, и это разозлило Аяну.

– Даже не думай его ругать за это. – Она шагнула к нему, нахмурившись. – Ты обещал мне рассказать о ваших традициях, но и сам не рассказываешь, и своим людям запрещаешь!

– Кирья, но как я могу тебе что-то рассказать, если я тебя вообще не вижу? – искренне изумился Конда. – В последний раз я видел тебя, когда ты бросилась на меня в вашей подворотне, а я вынужден был защищаться.

– Я? Бросилась? – Аяна не верила своим ушам. – Что? Да я просто спешила по своим делам! Это ты возник из ниоткуда!

Она осеклась, потому что увидела, что он смеётся. Она стояла в недоумении, потом тоже несмело улыбнулась.

– Почему ты смеёшься?

– Я дразнил тебя, кирья. Прости, я не удержался. Просто обычно девушки так не разговаривают со мной. Почему ты разозлилась на меня?

Аяна отвела взгляд в сторону.

– Не на тебя. Я злилась на себя, – сказала она. – И ты прости меня.

Конда вдруг шагнул к ней и решительно протянул левый мизинец, согнутый крючком. Она нахмурилась, пытаясь понять, верна ли её догадка, и недоверчиво улыбнулась, наклонив голову. Он поднял брови и кивнул, подтверждая, что она поняла его верно. Тогда она тоже протянула ему мизинец, и Конда торжественно сказал, цепляясь за него своим:

– Навеки мирись, дружить поклянись!

Он похлопал по карманам свободной рукой и достал из одного золотистый кругляшок, потом ловко подсунул его между их мизинцами и пальцами той же руки вытащил с другой стороны.

– А у нас совсем по-другому делают, – сказала Аяна.

– Кир Конда, мы пришли! – заорал Верделл снаружи.

– Ну вот, наконец-то, – сказал Конда и убрал мизинец. – Пойдём, кирья Аяна. Я хочу, чтобы позже ты рассказала мне, как мирятся у вас.

Когда они вышли на двор, он недовольно спросил:

– Верделл, почему так долго?

– Кир Конда, прости, но это не наша вина, – сказал Ретос, разводя руками.

– Это правда, я тут ни при чём! – подтвердил Верделл, отчаянно жестикулируя, пока они шли ко двору Вагды и Даро. – Я позвал его, и мы выходили из двора, когда к нам подошла девушка с во-о-от такой толстенной косой длиной пониже... эээ... спины, и сказала, что для нас есть работа. Я сказал, что мы поможем, но только если это быстро, и она отвела нас в какую-то комнату, дала два ножа и какие-то ветки, и сказала их мелко нарезать. Но их вообще невозможно было нарезать, честное слово, мы пытались как проклятые и чуть не сломали ножи, и хотели уже уйти, но она нам помешала.

– Как же она вам помешала? Взяла скалку и стояла в дверях?

– Нет, не в дверях! Она... – он дёрнул Конду за рукав и что-то быстро зашептал ему на ухо, а потом отстранился и развёл руками.

Конда ласково отвесил ему подзатыльник.

– Верделл, онса влек! Я предупреждал, что будет, если ты начнёшь засматриваться на девушек!

– Но кир, клянусь своим родом, она специально наклонялась и опиралась на стол! Ай! – он увернулся от второго подзатыльника. – Но это правда!

– Конда, это правда, – вздохнула Аяна. – Это на неё похоже. Нэни — моя сестра.

– Твоя сестра? – Верделл с таким неподдельным, искренним изумлением уставился на Аяну, что она сделала шаг в сторону от него. – Твоя сестра?! Но... – он тоже отступил на шаг в сторону и с мучительным непониманием на лице показывал двумя руками куда-то на Аяну. – Но она... и ты...

Конда на ходу взял его за ухо и посмотрел прямо в глаза.

– Прости, кир Конда. – грустно сказал Верделл. – Я был неправ.

– Смотри у меня, – сказал Конда, отпуская его.

22. Камень в колодец

Они вошли к Вагде, и одна из сестёр Тили проводила их к спальне родителей.

– Прошу прощения за задержку, – сказал Конда. – Расскажите, пожалуйста, что с ним происходит.

– Его дважды вырвало сегодня с утра. Жар вчера начал спадать, и мы подумали, что он выздоравливает. Но совсем недавно он начал бредить, размахивать руками и кричать, – дрожа и плача, сказала Вагда. – Он кричит, что мы собираемся убить его, говорит, что слышит голоса духов. Ещё он жаловался на жжение в лице и головную боль.

– Ретос, есть догадки? – спросил Конда.

Ретос стоял, пощипывая пальцами нижнюю губу.

Аяна подошла к Тили, которая сидела в углу на скамье с подушками.

– Извини, что долго, – прошептала она.

– Да? Ты довольно скоро обернулась, – прошептала Тили. – Айи, мне страшно.

– Вот, опять духи шепчутся и намереваются убить меня! – закричал Даро и попытался встать. – Я слышу их!

Аяна испуганно зажала рот ладонью. Она никогда не видела Даро таким. Она ни одного человека не видела таким.

– Ретос, я думаю, у него отек внутри, в голове, – сказала Сола. – Я наблюдала за ним с самого утра, и, когда он недавно начал бредить, мне показалось, что это похоже. Ты знаком с такой болезнью?

– Это возможно. Я слышал о таком, – кивнул он, потом посмотрел на Солу и постучал пальцем по своему затылку. – Надо проверить.

Сола непонимающе наклонила голову, но её лицо тут же прояснилось.

– Точно. Вагда, Конда, приготовьтесь на всякий случай придержать его, – сказала она, подходя к Даро и садясь рядом с ним. – Даро, это я, Сола. Ты узнаёшь меня? – она тепло улыбнулась. – Можно, я возьму тебя за руку?

Он кивнул, и его лицо разгладилось. Сола взяла его за руку и стала гладить по голове.

– Ты помнишь, как мы детьми играли с тобой у реки? Ты был старше, но никогда не отказывался поиграть с нами. Мы играли и бегали до тех пор, пока ноги держали нас. А потом ложились на густую траву на берегу и смотрели, как бегут облака. Мы лежали на спине, закинув руки за голову.

Она показала Ретосу глазами на голову Даро, тот кивнул, подошел и подсунул свою ладонь тому под затылок, приподнимая его, а Сола быстро обернулась на ноги Даро, закрытые одеялом. Вместе с тем, как Ретос поднимал его голову, они непроизвольно согнулись в коленях, и Сола сокрушенно покачала головой. Ретос медленно отпустил его голову, Даро заволновался и начал сильно ворочаться в кровати, потом с подозрением уставился на Солу.

– Эй! Я тебя знаю, – начал он, но она мягко остановила его, поднимая ладонь.

– Мы лежали так, пока бегущие по небу облака не убаюкивали нас, и мы засыпали под плеск реки и шелест листьев. Даро, наши сны уносили нас так далеко, ах, как далеко мы уносились в своих снах! Мы, будто птицы, долетали до неба и обратно, снова до неба и обратно, до неба и обратно, и вверх, и снова вниз...

Она медленно и плавно водила перед ним рукой и сама следила за ней глазами, и он успокоился, откинувшись на подушку. Сола ещё раз погладила его по голове и встала с кровати.

– Ого, – с восторгом сказал Ретос.

– Спасибо, – скромно, но с достоинством сказала Сола. – Я долго училась. Вагда, новости не очень хорошие. Он очень тяжело болен. Здесь нужен отвар сонного цветка. Он должен дремать или спать, чтобы не повредить себя, постоянно, пока не выздоровеет.

– Или пока... – прошептала Вагда, белее простыней, на которых лежал её муж и отец её четверых дочерей. Её била крупная дрожь.

Сола прямо и серьёзно посмотрела ей в глаза и мягко взяла её за плечи.

– Приготовь зимнюю комнату. Его придётся перенести туда. Он не должен мерзнуть по ночам. Отвар немного замедлит его сердцебиение и ослабит его дыхание, поэтому окна должны быть приоткрыты для проветривания, но постоянно следи, чтобы его не продувало. Иначе ему станет ещё хуже, чем сейчас. С ним постоянно должен находиться кто-то, кто будет присматривать, чтобы он не приходил в себя полностью и не ходил по комнате, потому что болезнь заставляет его видеть то, чего нет. Если он начнёт бороться со своими видениям, он может пораниться.