Обратная сторона Истока (СИ) - Шашкова Екатерина Владимировна

— Вот и я думаю, что добровольно ты бы проклятия не пропустила. Совсем завал на работе?

— Типа того. Я поэтому и зашла. Вечером уеду на несколько дней по делам. Пожалуйста, веди себя хорошо.

— Ладно, — спокойно кивнула племянница. Не обрадовалась, не огорчилась, а просто приняла к сведению, из-за чего Нина почувствовала себя неловко.

В последнее время они сильно отдалились друг от друга. Раньше Алина бежала к тёте с любыми новостями: выиграла турнир по MtG, купила новый лак для ногтей, сдала курсовик, завалила зачёт или аж десять минут пообщалась наедине с мальчиком. Они обсуждали фильмы и книги, делились мыслями, гуляли по набережной или катались там же: Нина на велосипеде, Алина на роликах. Или наоборот. Велосипед был один на двоих, ролики тоже, так что иногда приходилось меняться.

А сейчас, когда они столько пережили вместе, переехали в другой мир, начали учиться в одной группе и выглядели ровесницами внешне, — общие темы для разговора вдруг парадоксальным образом испарились.

Нина стояла в дверях и мучительно придумывала, как разбить повисшее в комнате неловкое молчание.

Не придумывалось.

— У тебя случайно нет с собой подслушивающей булавки? — нарушила тишину Алина.

— Кто же такие вещи постоянно таскает! — искренне удивилась Нина.

— Ракун, например.

— Вот у него и спрашивай. Зачем тебе вообще эта штука?

— Лекции записывать. Удобно же! — Племянница растянула губы в широкой и насквозь фальшивой улыбке. Что бы она ни задумала, к учёбе это не относилось совершенно.

Но Нина всё-таки подыграла:

— Неудобно. Так ты хоть что-то слушаешь и запоминаешь, а если будешь надеяться на булавку, то и лекцию проспишь, и про запись потом забудешь.

— Лиза напомнит.

— То есть Лиза в курсе?

— Чего?

— Того, зачем тебе булавка.

Алина замерла с открытым ртом, так и не определившись, между «да» и «нет». Посмотрела угрюмо и резко встала из-за стола, чуть не сбив на пол книжки. Нина с удивлением обнаружила, что покосившаяся стопка состоит не из приключенческих романов, а из из учебников по истории, политологии и социологии. Разных. С закладками.

Вот это было куда неожиданнее, чем вопрос о прослушке.

— Ничего не хочешь мне рассказать?

— У меня всё отлично. — Алина спрятала руки за спиной, как будто они могли выдать правду. И стояла набычившись, готовая дать отпор, как только на неё начнут давить. В том, что начнут, она нисколько не сомневалась.

Нина молчала.

Разобраться в ситуации очень хотелось, но вытягивать информацию насильно не было никакого желания. Потому что тогда они поругаются. Непременно поругаются. А потом…

От мысли, что может случится потом, Нине стало плохо почти физически. Даже в глазах потемнело, пришлось сделать пару шагов к кровати. Так, на всякий случай.

Конечно, они не раз ругались. Любой разговор с Алиной выглядел как курение на бензоколонке. Случайная фраза, неверная интонация, косой взгляд — и взрыв! Скандал! Потом пара-тройка часов показательного молчания (иногда сопровождающегося убеганием из дома в ночь, но чаще племянница просто запиралась в своей комнате).

А потом кто-нибудь из них (обычно, конечно, Нина) шёл мириться. Без громких слов, без пафоса. Просто подходил и обнимал. И дальше, по негласному уговору, они обе делали вид, что ничего не произошло. А потом и вовсе забывали о размолвке.

Только вот в этот раз так запросто помириться не получится. Дело к вечеру. На закате лодка отправится в двадцать третий виток. И неизвестно, что будет дальше.

— Я попросила, чтоб тебе одобрили проход в управление. Так что можешь приходить в любое время, — мягко проговорила Нина.

— Да ладно? Вы наконец-то вспомнили о моём существовании?!

— Мы всегда о тебе помним. Я и Ракун. Помним и любим тебя. Очень.

— Та-а-ак… — задумчиво протянула Алина. — Теперь, кажется, ты должна мне что-то рассказать. Что стряслось?

Нина невольно улыбнулась.

Ну конечно, если она знает племянницу как облупленную, можно ожидать, что та за столько лет тоже успела изучить свою тётю. И тоже за неё волнуется, даже если обычно делает вид, что это не так.

— Всё нормально. Просто все эти взрывы, похороны и прочее… — Нина показательно развела руками. — Сразу дурацкие мысли в голову лезут. И работы много.

— И рабочих секретов, которые ты мне, конечно, не выдашь.

— Не имею права. Ты же понимаешь. — Нине нечего было стыдиться, но побороть себя она не смогла и смущённо уставилась на пол.

Сощурилась, пытаясь рассмотреть, что за странная штука торчит из-под кровати.

Осторожно коснулась её ногой.

Штука немедленно втянулась под кровать. А спустя пару секунд наружу выглянула любопытная рыжая морда.

— Это что?

— Не что, а кто. Цера. Он тут живёт. — Теперь настал черёд Алины смущённо опускать взгляд.

— И давно?

— Со дня второго взрыва. У него хозяин погиб и идти некуда было. Я хотела тебе сказать, но… в общем, так получилось…

Нина набрала воздуха, чтоб высказать всё, что она думала о нелегальном содержании марты в общаге… и выдохнула. Обещала же себе в этот раз обойтись без скандала.

— Ты его хоть к ветеринару водила? Прививки там, болячки, рацион специфический какой-нибудь. Инструкции по содержанию. Я же ничего в этих крылатых не понимаю!

— Я тоже, — созналась Алина. — Я свожу. Завтра же.

Март, словно догадавшись, что разговор о нём, вылез целиком. Он оказался неожиданно крупным: не куница, а целая росомаха. Ну хоть псиной не воняет — и то хорошо.

Цера, значит.

Нина присела на корточки, осторожно почесала зверя за ухом. Шерсть была жёсткой, но приятной на ощупь. Хотелось зарываться в неё пальцами и ни о чём не думать. Алина пристроилась рядом, начала наглаживать марта с другой стороны. Тот довольно подставил бок.

— Когда ты вернёшься? — спросила племянница, когда их пальцы встретились в районе холки.

— Если всё пройдёт гладко, то после коронации.

— А если не пройдёт?

— Тогда чуть позже. Вернусь — и отметим твой день рождения наконец-то! Лучше поздно, чем никогда, правда?

— Правда, — неуверенно улыбнулась Алина. — Возвращайся, я буду ждать.

Глава 9, в которой дело принимает неожиданный оборот

Вечно ты куда-то вступаешь, то в дерьмо, то в партию.

Дом был большой, многоквартирный. Семь этажей, пять подъездов, бессчётное количество окон, за которыми может таиться что угодно. Алина прожила в подобном человеческом муравейнике семнадцать лет и за это время запомнила в лицо разве что соседей по лестничной клетке, да и то не всех. И овчарку с третьего этажа.

С овчарки мысль сразу же перескочила на Церу.

Что с ним будет, если хозяйка сейчас облажается? Хотя, наверное, ничего. Лиза присмотрит. Или Фелтингеры себе заберут. Они с мартом вроде нашли общий язык.

Да и что может случиться? Она же только посмотрит!

Алина машинально покрутила кольцо в кармане, потом в очередной раз сверилась с адресом, написанным на бумажке, убедилась, что не перепутала район, улицу, дом, время сбора — но двинуться с места так и не решилась.

Милитская куртка осталась дома, но на девушку всё равно никто не обращал внимания. Стоит под деревом — и пусть стоит. Может, нравится ей там, в тенёчке.

В дом постоянно кто-то заходил. Выходили гораздо реже, словно это гигантское многоквартирное чудище работало по принципу «всех впускать, никого не выпускать». Прошаркала какая-то старушка, обгоняя её в подъезд ворвалась стайка девчонок лет десяти, спустя несколько минут за ними проследовала женщина с коляской.

На заговорщиков никто из вошедших однозначно не тянул.

А вот четверо парней, оживлённо болтающих о чём-то своём, Алину заинтересовали. Девушка чуть двинулась вперёд, прислушалась: говорили об экзаменах, преподах и конспектах. У нормальных студентов, не запертых в магической школе, как раз шла летняя сессия, а эти явно были нормальными. Никаких камней, звякающих при ходьбе арфактумов и врождённого высокомерия. Обычные ребята.