Северный ветер - Уорвик Александрия

– Дерзкий побег? – тоненьким голоском переспрашивает Орла.

О да.

– У тебя, случаем, нет запасной одежки для прислуги?

Глава 11

В пятнадцати километрах от цитадели на лесной поляне, словно грибы после сильного дождя, вырастает городок Невмовор. На расстоянии он чем-то напоминает Эджвуд: глинобитные домики кучками, а посреди них площадь. Все, от пустых козьих загонов до покосившихся повозок, выцвело и обнесено полуразрушенной каменной стеной.

В воздухе витает ощущение грядущей бури. Снежной, наверное, или даже с градом. Я делаю глоток из фляжки. Орла тяжело пыхтит рядом, одергивая плащ на груди руками в варежках.

– Почти на месте, миледи, – выдыхает она, вся обливаясь потом. Там, где струятся лучи солнца, ее тело становится совсем невидимым.

Второй раз сбегаю за пределы цитадели, а Северный ветер так ничего и не узнал. Под плащом у меня наряд прислуги, и стражники открыли ворота, убежденные, что мы с Орлой должны по приказу повара пополнить запасы зерна. Проклятые дурни. Провести их оказалось слишком легко.

Когда деревья постепенно редеют, я замечаю на лишенных коры стволах странную резьбу. Обвожу подушечками обтянутых перчатками пальцев замысловатые завитки. Никогда не видела подобного.

– Обереги, миледи. – В ответ на мое замешательство Орла добавляет: – От темняков.

Я вскидываю голову в ее сторону.

– Но ты же призрак.

Я не думала, что темняки для них опасны.

– Народ в Невмоворе сохраняет в себе каплю жизни. Ее достаточно, чтобы темняки, если им предоставляется возможность, нас пожирали.

Значит, твари представляют для призраков такую же угрозу, как и для смертных.

Мы ступаем в защитное кольцо деревьев, и я слышу звук. Воздушный, тихий, он нарастает и растворяется в глухой меланхолии.

– Это же…

В глазах Орлы блестят слезы.

– Госпожа…

– Музыка.

Даже не помню, когда я в последний раз слышала музыку. Она смягчает то, что внутри меня ожесточилось.

– Все совсем не так. – Орла сжимает челюсти, на ее лице застывает страдание. – Когда поет флейта, значит кого-то приговорили к жизни в Невмоворе.

Застываю на полушаге.

– Кого-то еще заставили служить королю?

Орла кивает.

Краем глаза вижу, как между деревьями несется бесплотный силуэт женщины.

– Это ошибка! – кричит она, спотыкается о корень, борется с невидимой силой, что тащит ее к городу. – У меня не было выбора! Пожалуйста, вы должны мне поверить!

Женщина скрывается за парой домов. Как только она исчезает, воцаряется тишина. Несчастная продолжит жить – но лишь наполовину. Есть пищу, но не ощущать вкуса, больше никогда не познать покоя во сне. Жить в ожидании. Орла заламывает руки.

– Орла, – шепчу я. – Почему ты обязана служить королю?

Горничная напряженно застывает.

– И на этот раз я хотела бы услышать правду.

Мне нужна каждая кроха. Каждый фрагмент, обрывок, всякий уродливый, изломанный осколок. Знание – мое оружие. Знание – моя сила.

– Простите, что представила свое положение в неверном свете, – бормочет Орла. – Мне правда очень жаль. Но я не хотела вас разочаровать. Вы сильная и храбрая, и я многим в вас восхищаюсь.

Женщина-призрак опускает глаза, смиренно склоняет голову.

– Я говорила, что приговоренным обитать в Невмоворе только предстоит упокоиться. Но я должна была сказать, что в покое нам отказано.

Я знаю свою служанку всего-то пару недель, но она проявляет ко мне лишь доброту. Она верная, преданная. Подруга, если я позволю себе такую роскошь.

– Что ты имеешь в виду?

– Невмовор – место, куда господин отправляет тех, кто при жизни совершил жестокие преступления. Наша наказание – служить ему вечно. Я проработала у господина уже сотни лет. Большинство живет в цитадели, но некоторые остаются здесь, возделывают землю или добывают необходимые ему припасы.

Жестокие преступления? На Орлу вообще не похоже. Да в поденке больше жестокости, чем в этой женщине.

– И каков твой проступок?

– Прошу, госпожа. Я больше не вынесу вашего разочарования.

Я не разочарована, но больше не расспрашиваю. Пока что. И все-таки я понимаю, что тогда за ужином была несправедлива к королю. Его долг – судить мертвых, определять, кто достоин сбросить в посмертии всякое бремя. Если Орла действительно совершила что-то ужасное, значит, король поступил по справедливости, так?

Звуки флейты почти стихли. Они прекрасны, пусть и предвещают кому-то мрачный конец.

– Когда мы с сестрой были маленькие, мать нам часто пела, – говорю я, жестом приглашая служанку продолжить наш путь. – У нее был чудесный голос.

Орла бросает на меня вопросительный взгляд.

– Ее… больше нет?

– Да. У меня осталась только сестра.

Мне уже тяжело вспомнить голос Элоры. Чем дольше я вдали от дома, тем сильнее меркнут воспоминания. Боюсь, что скоро они исчезнут совсем.

– Я поменялась с ней местами, чтобы ее уберечь. Король стужи ничего не подозревал, пока не снял с меня фату во время церемонии. – Глубоко вздыхаю. – Все бы отдала, лишь бы увидеть сестру снова.

Обращаю внимание, что Орла молчит. Она всматривается в деревья, ее шаги легки и проворны. Мы все ближе к каменной стене, и город обретает более четкие очертания.

Останавливаю служанку, схватив ее за руку.

– Ни одна жена Короля стужи еще не сбегала из Мертвых земель, так ведь?

– Сложно сказать наверняка, – от волнения голос служанки становится тоньше.

Лгунья из Орлы, как выясняется, просто ужас.

– В смысле?

Она облизывает губы. Все еще не желает смотреть мне в глаза.

– Орла, – грозно произношу я.

– Госпожа! – сердито. – Ну почему вы такая… – Она обводит меня рукой. Седеющие локоны подпрыгивают. – Такая вы?

Хмыкаю:

– Это ты меня оскорбляешь? Знаешь что… – поднимаю руку. – Не важно. Расскажи, что тебе известно о женах короля. И о дверях.

Потому что здесь есть связь. Кое-что, о чем король не хочет, чтобы я узнала.

Мы идем дальше и вскоре достигаем окраины города. Я не особо разглядываю округу, потому что Орла начинает рассказ:

– Лишь одна жена короля пропала без вести. Ее звали Магдалена. Она была довольно красива, тоже интересовалась дверьми, как и вы. Большую часть дней она исследовала, что за ними лежит. А потом однажды вечером не спустилась к ужину. Мы повсюду ее искали. Она не выходила за границы земель. Ни разу не бывала снаружи. Слуги считают, что какая-то дверь увела ее прочь отсюда. Больше мы о ней и не слышали.

Король стужи утверждал, что двери не ведут за пределы Мертвых земель.

Он солгал.

Орла замечает на моем лице азарт.

– Госпожа, вы же не верите в эту историю, правда?

– О, еще как верю, Орла. – Прибавив ходу, я устремляюсь в глубь поселения бодрым шагом. – Определенно верю.

– Но дверей тысячи! – вскрикивает служанка, приподнимая юбки и бросаясь за мной.

Ну, тогда мне лучше начать поиски как можно скорее.

Грязная мостовая пересекает нагромождение лавок и домиков, остроконечные крыши которых стонут под тяжестью снега. Из труб валит дым. Постройки, тусклые и выбеленные солнцем, кажутся привидениями, призраками того, что когда-то было настоящим. Солнечный свет льется сквозь дома, повозки, бредущих по улице горожан. Все здесь подернуто бледностью, серым, серебристым оттенком.

Большинство людей толкают тележки, полные ящиков. Мои брови приподнимаются все выше и выше.

– Это что, куры?

Присмотревшись поближе, я обнаруживаю, что в ящиках и в самом деле куры. Живые.

– Вы упоминали травы, госпожа. Аптечная лавка вон в той стороне.

На полпути туда я ощущаю перемену настроения в толпе. Пристальное внимание, множество взглядов, что устремляются мне в спину, в затылок, на шрам. Люди пялятся, но не подходят.

Опускаю капюшон пониже, чтобы скрыть лицо. Пусть и одета как служанка, но кто-то наверняка слышал, что Орла зовет меня госпожой. Сомневаюсь, что здешний народ будет рад узнать во мне жену короля, который обрек их на вечное рабство.