Розы на стене (СИ) - Вонсович Бронислава Антоновна

– А просто сказать тете, что это не ее дело, вы не можете? – удивилась я.

– Видите ли, инорита, – чуть поморщился он, – проблема не в ней, а в лорде Штраубе, которого поставили в известность о том, что я готов жениться. Но жениться на его дочери я не готов, а лорд Штрауб не та персона, которая спокойно примет отказ. Пожалуй, ситуация начала немного проясняться.

– Поэтому вы сразу начали хамить при встрече? Потому что посчитали, что я приехала выйти за вас замуж? Я вспомнила, как он говорил, что я ему не нравлюсь. Получается, он имел в виду в качестве жены? Я невольно рассмеялась. Богиня, оказывается, нашим военным тоже знаком страх, а самое страшное для них – брак. Штаден чуть смутился.

– А что, по-вашему, я должен был подумать? Что мне ее навязывают силой.

– Почему силой? Возможно, влюбились бы с первого взгляда. Вы же не видели Ульрику? Тут я ничуть не лукавила: Ульрика была как раз из тех хорошеньких блондинок, которые нравилась мужчинам. Возможно, Штаден и боялся, что не сможет устоять при личной встрече? А Ульрика наверняка и не знала, что ее не просто отправляли в провинцию, а пытались свести со столь привлекательным женихом, иначе она бы меня непременно предупредила. Но в ее напутственных словах не было и упоминания о ждущем в Траттене женихе.

– Достаточно, что я о ней слышал, – он нахмурился.

– Инорита, вы серьезно полагаете, что я должен жениться на девушке, которая в настоящее время проживает в квартире у моего знакомого? – Может, у них дружеские отношения? Спросила я из вредности, и ответом был такой выразительный взгляд, что вопроса я устыдилась почти тут же. В самом деле, зачем портить отношения с единственным союзником? И к чему нам вообще говорить про Ульрику, если есть тема куда важнее? – Как вы думаете, кто мог знать здесь Марту? – спросила я после короткого молчания.

– Вайнер, Циммерман. Почти наверняка Брун – кажется, он в Траттене больше года. Интересно, почему при взгляде на вас он не вспомнил вашу сестру… Это было как раз не странно.

– Мы с Мартой непохожи. Были.

– Совсем? – Совсем. Знакомые всегда удивлялись, что мы сестры. Штаден чуть дернул носом, как-то странно на меня посмотрел и неожиданно предложил: – А не сходить ли нам на ужин, инорита? Заодно попытаемся что-нибудь выяснить.

– Ой, нет! – я невольно испугалась.

– Там этот… Брун. Он опять начнет за мной ухаживать в своей странной манере. С тяжеловесными комплиментами и проткнутым пальцем. С него станется повредить что- нибудь посущественнее, чтобы наверняка попасть под мое исцеление.

– Его можно спросить, ухаживает ли он за всеми местными целительницами, и таким образом подвести к вопросу о вашей сестре. Но осторожнее, если Вайнер в курсе и заодно с Фальком, то нужно расспрашивать так, чтобы не слышал целитель.

– Заодно в чем? – удивилась я.

– Мало ли.

– Он чуть вильнул взглядом, самую малость, так что я даже подумала, не показалось ли.

– Если вы подозреваете, что сестру могли убить, осторожность не помешает. «Убить». Слово прозвучало жутковато, но точно. Сама я даже про себя думала лишь, что Марта никогда бы не пошла на самоубийство. Но если она шагнула из окна не сама… значит… значит, ей кто-то помог. И этот кто-то – убийца? Но за что могли убить целительницу заштатного гарнизона? Я взглянула на Штадена. Почему-то показалось, что он знает больше, чем говорит.

– Инорита, не стоит терять время, а то не успеем ни поужинать, ни поговорить с Бруном. Он подошел к двери и распахнул ее, тем самым приглашая меня на выход.

– У нас теперь целая неделя в распоряжении, чтобы с ним поговорить. Разговаривать с Бруном прямо сейчас не хотелось – еще поймет так, как посчитает нужным, и жди его ночью с дружеским визитом. Похоже, репутация Ульрики сыграла со мной злую шутку.

– Не волнуйтесь, я вас от него защищу, – правильно понял мои сомнения Штаден и подал руку.

– Леди Штрауб, прошу.

– Леди Штрауб? – Не будем путаться и путать окружающих, – усмехнулся он.

– Хотя, признаюсь, мне имя Фридерика тоже нравится намного больше, чем Ульрика. И если ваш приятель продолжит вас так называть, то я невольно к нему присоединюсь. Итак, причиной моего провала наверняка послужил слишком длинный язык Кристиана, которому недостаточно просто знать тайну, ему непременно надо на нее всем намекать и получать удовольствие из-за того, что намеков никто не понимает, слишком завуалированные. Впрочем, Штадену хватило…

На выходе из целительского пункта мы столкнулись с Вайнером. Он приподнял брови в деланном недоумении и окинул нас столь выразительным взглядом, что я покраснела. В самом деле, мы выходили из помещения, в котором кроме нас больше никого – даже пострадавшего солдата его товарищи уже оттащили в казарму, а учитывая, какие слухи ходят про Ульрику…

– Еле уговорил леди Штрауб пойти на ужин, – невозмутимо объяснил Штаден.

– Капитан Брун произвел на вашу помощницу столь глубокое впечатление, что она боится выходить без охраны. Я покраснела еще сильнее.

– И вы эту охрану осуществляете? – с невнятной улыбочкой спросил Вайнер.

– Приказ полковника Циммермана.

– Ночью вы тоже ее будете охранять? – В этом есть необходимость? – показательно удивился капитан.

– Я был уверен, что охранные заклинания на целительском отделении – достаточная защита. Или на комнату леди они не распространяются? – Распространяются, – неохотно ответил Вайнер.

– Более того, конкретно на комнате, в которой поселили леди Штрауб, стоит зачарованная решетка на случай, если вдруг откажут охранные заклинания.

– Тоже приказ Циммермана? – заинтересовался Штаден.

– В связи с приездом вашей помощницы? – Да уже года полтора как поставили, – Вайнер нахмурился.

– Вы думали, ради леди Штрауб? – Мое предположение логично. Но если полтора года назад, то явно не ради нее.

– Да, – целитель потерял интерес к разговору и отодвинулся в сторону, давая нам пройти.

– Поторопитесь же, капитан, а то окажется, что вы напрасно уговаривали леди поужинать. Штаден поблагодарил его коротким кивком и, придерживая под локоть, повел меня к офицерской столовой. Я же все никак не могла прийти в себя после намеков Вайнера.

– Богиня, что он обо мне подумал, – невольно высказала я мучившие мысли.

– А на что вы рассчитывали, подряжаясь играть роль леди Штрауб? С ее-то репутацией…

– Но я же не она, а подумают плохо обо мне, – несколько путанно пояснила я.

– Мы с вами столь мало были наедине, что если и подумают плохо о ком-то, то только обо мне, – несколько непонятно возразил Штаден, но не успела я спросить, о чем это он, как продолжил: – Не о том мы говорим. Решетка на окно была поставлена явно ради вашей сестры, и тема эта Вайнеру почему-то неприятна. На вопрос он не ответил и сразу отправил нас на ужин.

– Думаете? Там же четыре комнаты для целителей. Почему вы так уверены, что меня поселили именно в ту, где жила Марта? – Потому что полтора года назад на ее окно поставили решетку. Зачем это делать, если в комнате никто не жил? И Вайнер не говорил, что поставили решетки на все комнаты для целителей. Заметьте, он сказал, конкретно на этой. Он замолчал на самом интересном месте, я требовательно затеребила его за рукав и спросила: – И? – Что «и»? – Какие выводы можно из этого сделать? – Решетки ставят в двух случаях: когда боятся, что войдет кто-то посторонний, или когда боятся, что выйдет кто-то непосторонний.

– Марта через окна не лазила.

– При вас.

– Подозреваю, она и без меня не лазила. Она была слишком серьезной для этого.

– Не всегда младшие братья-сестры знают все о старших.

– Нет, теоретически она могла вылезти в окно, – согласилась я.

– Но только при острой необходимости. И уж точно не проделывала это постоянно.

– Это вы про кого? – бесцеремонно влез в разговор Брун.

– Кто вылезает через окна? Надо же, а я и не заметила, что мы уже дошли.

– Леди Штрауб рассказывает про свою кошку, – нашелся Штаден.