Созвездие Силвана. Триады (СИ) - Черная Ева Л. "Черная Ева"

— А то что? — уточнила, улыбаясь.

— Он у нас личность творческая, над своими творениями трясется почище той мамаши над младенцем, — тяжкий, картинный вздох, — может и прирезать обидчика за не проявление должного уважения.

Взглянула еще раз в сторону невысокого улийца. С правой стороны традиционно выбритый висок и яркая метка. Женат.

— И как его жена относится к подобному перфекционизму в работе, не боится под одной крышей вместе жить? — поинтересовалась.

— Что ты?! — отмахнулись от меня, — пылинки с него сдувает. Впрочем, как и он с нее. Удивительно гармоничная пара.

Еще раз взглянула на обсуждаемого. «Маньяк какой-то», — вынесла мысленный вердикт и повернулась к собеседнику:

— Я у тебя тут до вечера перекантуюсь?

— Сколько угодно. Здесь, — обвел рукой кабинет, — или тебе другое место подобрать?

— Если есть какая-нибудь не занятая каморка… — и попыталась объяснить, — буду устраивать мозговой штурм: что-то с этим делом не так. Где-то мы пропустили нужный поворот и пошли по совершенно иному пути.

— Тебя же вроде от него отстранили?

Взглянула на наивного с большой долей скепсиса.

— Ах ну да, женское упрямство. Как это там в сериалах для домохозяек анонсируют следующую часть? «Теперь она скорее сдохнет, но раскроет тайну!» А дальше значительное такое многоточие. Или это все же любовь? — и вот вроде сказал с ехидством, но за ним так и слышалось что-то еще, не поддающееся пока определению, — Из-за своего господина Сатери беспокоишься?

— Сам всё знаешь, — (вернее, придумал) покладисто согласилась и пожала плечами, — Зачем же спрашиваешь?

Переубеждать его в чем-то смысла не видела. Да и к лучшему, наверное: слишком уж резво он решил ворваться в мою установившуюся, размеренную жизнь. И уж точно отчитываться я перед ним не собиралась.

— А с Гато ты вечером в ресторане как раз исключительно по этому поводу будешь разговоры разговаривать, — многозначительно качнул головой.

Вот оно что! Ревность у нас, оказывается, никуда не делась — все еще требует выхода.

М-да, возможно, встреча с Мих-алом здесь — уже и не такая хорошая идея. С другой стороны, хоть какая-то гарантия того, что не подслушают — судя по всему, защита от прослушки здесь на уровне. А если еще уговорить хозяина этого заведения поспособствовать в оккупировании на вечер места, напичканного такими чудными, непробиваемыми штучками от тэнквартов, вообще сказка будет…

— Так у нас же вроде как «сообразим на троих» намечается, или я что-то путаю? — невинно хлопнув глазами, оскалилась.

И пусть теперь думает — это я слишком хитрая, или он такой дурак.

Опять же таки польза: себя хозяин заведения точно подставлять не будет, а значит защита от чужих ушей нам обеспечена. Если он, конечно, сейчас согласится.

Взглянула на него — замялся. Стоит слегка озадаченный, с чуть нахмуренными бровями. Так и хотелось их пальчиком разгладить, коснуться оливкового цвета гладкой кожи… что-то не туда меня занесло.

Отвела в сторону взгляд, а ведь больше всего хотелось сейчас головой встряхнуть, как собака после воды, чтоб мозги, улетевшие не в ту сторону, на место встали.

— Так значит, да? — Фамир хмыкнул, посверлил еще пяток минут взглядом и подтвердил, — к назначенному времени столик будет готов. Место неплохое — будем на виду, но со звуковой изоляцией. Надеюсь, эти твои… по губам не читают?

— Думаю, к тому времени не успеют подсуетиться и найти нужного человечка, — хмыкнула, — да и особо говорить нам пока не о чем. Так, узнаем результат его разговора с моим бывшим напарником и обозначим приоритеты в дальнейшем расследовании… Честном расследовании.

Задумчиво потеребила браслет на руке. Старый, местами поцарапанный, кожаный — все, что осталось от той, прошлой жизни. Мысли в голове вертелись юлой, хватая одна другую за хвост, образовывали цепочку и… обрывались почти все, потому что половина из них никуда не вела. Одни предположения и никаких фактов.

***

— Ну что, — невесело усмехнувшись, взглянула на обоих мужчин, — уважаемые заседатели дворянского собрания, позвольте открыть наше совещание следующим: мы в глубокой заднице…

Оба два переглянулись. Настроение за столом было отнюдь не радостное. Мих-алу совсем не понравилось наличие второго мужчины за столиком. А понимание, что он один не знал о присутствии третьего собеседника на нашем с ним «свидании», и вовсе не дарило хорошего настроения.

Фамир, сначала полуулыбкой обозначавший свое отношение к неосведомленности соперника, скоро утомился от демонстрировать собственное злорадство и теперь уже тоже сидел мрачнее тучи. Видимо, потому, что я хоть и не полезла к Гато с приветственным обниманием, но и его никак не выделила.

Нам определили чудное местечко — угловой столик в конце зала почти у самой эстрады с живым (не с голограммой) исполнителем, что являлась дополнительной, естественной звуковой изоляцией. Наполовину скрытый живыми растениями, да еще при легком полумраке с точечным освещением всего помещения, что скрадывал черты лиц, сидящих за ним, не давая толком разглядеть на них эмоции. Даже если бы бывший сослуживец потрудился к этому времени найти читающего по губам, тот все равно ничего бы не рассмотрел. По поводу всего остального — ведения аудио или видеозаписи, — хозяин всего комплекса меня успокоил. Не зря я надеялась на шпионские штучки его родины.

— … ты, Мих-ал, потому что Уорк решил сделать из твоей персоны козла отпущения. Вряд ли у него это получится, но… значит, будет рыть и другие варианты (пока не закопается во всякой мелочи по самые уши) в этом деле не учитывать. Что он там на тебя нароет — тебе лучше знать, но не думаю, что всего лишь изображения тебя в пикантных ситуации с очередной любовницей, — говорить о том, что если бывший напарник действительно найдет что-то более серьёзное, то моему бывшему даже до суда не дожить, было излишне.

Даже при всей его влиятельности с семейством Рха тягаться будет очень тяжело. Если и вовсе не невозможно, а иногда даже смертельно.

После этого повернулась ко второму собеседнику:

— Тебе ничего нового не скажу — и так все ясно. Если убийцу не найдут, тебе, Фамир, первому не поздоровится. Семья всегда с Наблюдателя спрашивает, что он сделал для того, чтобы виновного найти. А ты пока что только и сделал, что… в общем, не важно. Сам знаешь, — вдруг покраснев, отмахнулась от него, — Обо мне же и говорить нечего. Если я это дело не раскрою — слечу совсем. В лучшем случае — до уровня патрульных. В худшем — пойду в операторы уборочных машин, наводить лоск и красоту на здешние улицы…

Посмотрела на них обоих еще более внимательно и закончила:

— Потому — думаем, как из этого дерьма выбираться будем.

— Решила на себя взять роль командира в нашем неблагодарном деле? — вот до чего ж непробиваемый тэнкварт попался, под каток прыгнет, только бы — не дай силы! — вдруг кто подумал, что он под бабу «лёг».

— Куда уж мне, — отмахнулась устало: «как же мне все это надоело, кто бы знал!», — скорее, координатором и регулятором.

— Как ни прискорбно это признавать, милая, но твой… мм… друг прав, — вставил и свои пять копеек Мих-ал, — тем более что возможности у тебя сейчас сильно ограничены.

Посмотрела внимательно на Гато. Это что сейчас было? Интересно, это у него всегда в голове крутилось — об отсутствии необходимости в работе для женщин, или недавно только проклюнулось? Или есть что-то еще?

— Что тебе сказал мой бывший напарник?

— Да в принципе, то же, что и ты — тебя отстранили.

— От чего именно?

— В смысле? — удивился тот, — Я, конечно, не уточнял, но он дал понять, что тебе сейчас в отделении делать нечего. Прости, — покаялся, — не думал, что именно по моей вине ты так пострадаешь.

Еще бы. Нам больше подходит роль рыцаря в сияющих доспехах, этакого сурового, но справедливого спасителя своей прЫнцессы.

— Мих-ал, — получилось как-то особенно проникновенно, словно с больным, — меня отстранили от этого дела— не более.