Чужая здесь, не своя там. Дилогия (СИ) - Гиппиус Рина

– Все это я говорю потому, что ты мне не чужая. Я переживаю за тебя и не хочу, чтобы потом тебе было больно.

– А сейчас мне не больно? – вспылила я.

– Хвост лучше отрезать сразу целиком, а не по частям, – глубокомысленно заметила эдель Фордис.

Замечательно. Мое возможно счастливое будущее только что сравнили с собачьим хвостом!

Я ничего не стала отвечать на это и все также молча покинула комнату.

От просьб эдель Фордис перешла к делу. Каждый раз, как только мы с Роном оставались одни, его мать тут же появлялась словно ниоткуда. Или же она присылала слуг, которые передавали, что кого-либо из нас вызывают по срочным делам.

Отец завалил Рона заданиями, поэтому в библиотеку я ездила теперь одна. Мы практически не виделись и не общались.

Зато с Руном после нашего разговора все пошло в гору. Находить общий язык стало значительно проще. И мне даже стали нравиться наши занятия.

Эдел Вистар в дальнем и малоиспользуемом крыле резиденции выделил Руну несколько помещений под мастерскую. Рунгвальд расположился там вполне вольготно. В одной комнате хранились материалы и инструменты, в другой был кабинет, где обычно мы и занимались, а также Рун принимал здесь заказчиков. Третья комната представляла собой смесь химической лаборатории, мини-кузницы и ювелирной мастерской. Сюда запрещалось входить всем, кроме самого Руна. А вот через месяц наших занятий мне тоже открыли доступ в святая святых. Парень, создавая какой-либо амулет, напрочь забывал о моем присутствии и с упоением занимался своей работой. Вспоминал он обо мне, когда нужно было что-то подать или найти, а отвлекаться нельзя было. Я же завороженно наблюдала за манипуляциями, вслушивалась в произнесенные шепотом слова заклинаний и не смела мешать таинству магии. Потом, когда амулет уже был готов, я засыпала Руна вопросами. Парень злился. Ему хотелось сначала проверить то, что он создал, а потом уже отдохнуть, а тут еще я. Сквозь зубы он пояснял выполненные действия, рассказывал о смысле и структуре заклинаний, указывал, например, на особые завихрения энергии (я, правда, ничего не видела, просто запоминала специфику на слух), предоставлял доказательства, почему выбрал тот или иной камень или металл, и так далее.

Понятно, что за такой короткий срок узнала и запомнила я не слишком много. Все же я надеялась, что в дальнейшем обучение не прервется.

Был еще один положительный момент – Рини прекратила свои приступы ревности. Не знаю как, но она убедилась, что между мной и Руном сугубо деловые отношения.

Вот только у них все так и не сдвинулось с мертвой точки: Рун ждал подходящего момента, а Рини злилась и думала, что безразлична ему. Упрямцы.

***

После ужина меня перехватил Рон. Он посмотрел по сторонам, убедился, что никого поблизости нет, и быстро прошептал мне на ухо:

– Вечером не запирай комнату и жди.

Мне бы как приличной девушке возмутиться: “Эдель не принимают мужчин в своей комнате!”. Вот только я понимала, что по-другому нам никак не удастся увидеться наедине. За месяц я безмерно соскучилась, поэтому кивнула и поторопилась к себе.

На часах одиннадцать вечера. Или уже ночи? А Рона все нет. Придет, не придет? Я выглянула из комнаты: эдель Фордис прогуливалась по коридору и разглядывала развешанные на стенах пейзажи. Кажется, я прорычала вслух.

– Ты что-то хотела, Аста?

– Нет. Услышала шаги, вот и выглянула посмотреть, кто тут ходит.

Эдель Фордис по коврам ступала неслышно…

Я закрыла дверь и прошла к окну. Небо в тучах, ничего не видно: ни звезд, ни луны.

Не знаю как, но я смогла удержать чуть было не вырвавшийся крик: к окну протянулась чья-то рука и тихо постучала. На пальце блеснул родовой перстень Ровенийских. Я открыла створки, а Ронольв подтянулся на руках и перебрался в комнату, сверкая довольной улыбкой. Он закрыл окно, оперся на подоконник и придвинул меня к себе.

– Как же я соскучился, – выдохнул он и поцеловал меня.

Я не стала слишком увлекаться и через пару минут отстранилась:

– Ты испугал меня! – воскликнула я, слегка стукнув его по плечу.

Рон перехватил мою руку, поцеловал кончики пальцев и прижал мою ладонь к своей щеке.

– Эффектно же получилось, – он подмигнул мне. Я перестала буравить его недовольным взглядом и улыбнулась. – Как в старые добрые времена.

Я покачала головой.

– А что мне еще оставалось делать? Там же маменька патрулирует подходы к тебе, – продолжил парень. – Она разговаривала с тобой?

– Да. Я посчитала, что ты уже большой мальчик и сам способен решать, что для тебя лучше. Только учти, если у тебя нехорошие намерения, то…

Я не успела закончить фразу – Рон приложил палец к моим губам.

– Тише-тише. Ты права, – успокаивающим тоном произнес он. – Я для себя уже все решил. И намерения мои самые что ни на есть хорошие и благородные.

Он же не предложение мне сейчас делать собрался? Я растерянно смотрела на Рона.

– Подожди немного. И на маменьку управу я найду. Сейчас разберусь с делами и разрешу нашу проблему, – заверил меня парень. – А насчет твоего м-м-м… здоровья… Мы обязательно что-нибудь придумаем, найдем, что нужно. Я уверен в этом.

Вот за эти слова я была ему неимоверно благодарна. Уже то, что есть еще человек, который, как и я, верит, что можно найти способ, чтобы помочь мне…

Я крепко обняла Рона. Он потерся щекой о мои волосы, не менее крепко прижимая меня к себе.

Спустя пару десятков минут мои губы горели огнем. Воздуха не хватало, а сердце, казалось, проломит грудную клетку. Хотелось чего-то еще, я и сама не до конца не понимала, чего именно, но чего-то большего и пока неведомого мне. Хотя нет, я понимала, чего требует мое тело дальше, но ведь было рано еще…

– Я пойду, – хрипло прошептал Рон.

Отпускать его ну никак не хотелось. Да и сам парень не горел особым желанием покидать меня. Прощальный поцелуй растянулся еще минут на десять.

Рон ушел тем же путем, каким и пришел. Выглянуть из окна и посмотреть, как он добрался, я не смогла. Страшно. Вот безрассудный! Но он же знает, что делает?

Днем, если все-таки мы с Роном пересекались, делали вид, что нам нет никакого дела друг до друга. Эдель Фордис успокоилась и была довольна. А Рон почти каждый вечер пробирался ко мне в комнату через окно. И каждый раз я ожидала его с замиранием сердца. Прежде всего потому, что близилась зима и выступы под окном нередко ближе к вечеру покрывались наледью. Как только Рон закрывал за собой окно, мое сердце уже не замирало – усиленно стучало. Губы тут же расплывались в улыбке, и приветственный поцелуй не заставлял себя ждать. Вот такая награда для моего героя. Пусть и подвиг не велик.

***

Мы лежали на моей кровати. Голову я положила Рону на плечо, а он рассеянно перебирал мои локоны – по его просьбе я расплетала волосы.

Счастье – мимолетный миг. Только и успевай его поймать. Нельзя же быть постоянно счастливым? И в этот самый миг, тесно прижавшись к Рону, я ощущала под своей ладонью стук его сердца, его дыхание, его тепло… Здесь и сейчас я была счастлива. Всю жизнь продлить это ощущение не получится, поэтому приходилось впитывать каждую секундочку момента, запечатлевать намертво в памяти.

– Я завтра уеду, – произнес Рон.

Я отодвинулась, оперлась на локоть и внимательно всмотрелась в глаза парня.

– Как? Куда? Зачем?

Счастливый миг завершился.

– В столицу. Нужно уладить кое-какие дела, – ответил Рон. – Не переживай, постараюсь вернуться как можно быстрее. Правда, это не от меня и зависит.

– А что за дела? – полюбопытствовала я.

– Потом узнаешь. – Он лукаво улыбнулся и щелкнул меня по носу.

Мне стало только любопытнее, но было понятно – Рон раньше времени ничего не скажет.

***

Я сидела на кушетке в кабинете Руна. Кругом были разложены книжки, листочки с моими записями и даже бутерброды, которые сегодня заменили мне обед. Усиленное изучение теории по работе с энергией помогало мне поменьше думать о Роне, которого не было уже три дня.