Бесстрашная (ЛП) - Робертс Лорен

Мое сердце замирает, взгляд выискивает его до тех пор, пока…

Вот он. Стоит, поглощенный толпой. Сначала я замечаю его светлые, почти белые волосы, затем — внимательные голубые глаза. Почувствовав мой взгляд, Калум медленно кивает. Я сжимаю губы, сдерживая улыбку, которую так хочется ему подарить. Вместо этого мысленно шепчу слова благодарности, зная, что он, скорее всего, слышит их в вихре моих мыслей.

Китт продолжает, перекрывая ропот, прокатившийся по тронному залу:

— Но чем больше я допрашивал его как предателя, тем больше он рассказывал мне о моем собственном королевстве. Наши ресурсы находятся на критически низком уровне из-за десятилетий изоляции. Внутри границ не хватает места, чтобы вместить растущее население трущоб. А судя по записям, запасы продовольствия год за годом стремительно сокращаются.

«Надвигающаяся гибель Илии» слетает с уст короля спокойно, как будто он провел каждую секунду после моего побега, вчитываясь в список неудач, оставленных ему отцом. Мысленно я возвращаюсь к тому моменту в Скорчи, когда выплеснула к ногам Кая правду о хрупкости королевства. Вся моя жизнь прошла в трущобах — в тесноте и голоде. Неудивительно, что в архивах отражена та самая нищета, которую я знаю не понаслышке.

— Дор и Тандо не будут обменивать свой скот, урожай или знания о том, как выжить в Скорчи, — Китт обводит взглядом ошеломленную толпу. — Без них мы не сможем ни расти, ни питаться. Вода Израмских мелководий с каждым годом становится все более коварной. Даже рыба избегает наших берегов.

Его голос становится все более торжественным, а я цепляюсь за каждое слово.

— Если мы не откроем границы и не позволим Обычным вновь жить среди нас, это Элитное королевство падет.

Крики нарастают, но король одним лишь своим видом заставляет зал замолчать.

— И все же, соседние города не станут торговать с нами, пока мы остаемся обществом Элиты. Тридцать лет назад, когда мой отец начал Чистку, Илия разорвала связи с Дором, Тандо и Израмом. Они потеряли доступ к нашим ресурсам, так же как и мы к их. Эти отношения будет нелегко восстановить, поскольку королевствам теперь нет дела до Элиты.

В груди разливается тепло — это ощущение настолько непривычное, что я не сразу понимаю, что это надежда. Но я была свидетельницей враждебности Дора. Я разделяла их ненависть к Элите — не за то, что они обладают силой, а за то, как они обращаются с теми, у кого ее нет. И после десятилетий высокомерного отчуждения, потребуется немалый жест доброй воли от Илии, чтобы установить мир.

Я снова покачиваюсь.

Этот жест доброй воли — я.

Я чувствую себя сбитой c толку, оцепеневшей от предначертанной мне судьбы. Пока я была Обычной, объединенная Илия была всем, на что я надеялась. Мой дом, место, где больше не нужно притворяться тем, кем я не являлась, чтобы выжить. Но моя недоверчивая, задиристая сторона говорит: Китт не может этого хотеть. Не после того, как его отец сделал все возможное, чтобы уничтожить Обычных.

— Что касается Пэйдин Грэй… — звук моего имени возвращает меня к тревожной реальности. — Ее предательство — не то, чем кажется. Наш союз станет мирным жестом для соседних королевств. Это проявление доверия позволит Обычным вернуться в Илию и побудит наших соседей возобновить торговлю с гостеприимной Элитой.

Китт натянуто улыбается.

— Наш брак ознаменует начало моего правления — и самой сильной Илии, что когда-либо существовала.

Я разбираю каждое слово, вытягиваю слоги, чтобы понять их смысл. Затем он поворачивается ко мне — и все мысли пропадают, когда он достает кольцо из бархатной коробочки. Момент, от которого кружится голова, и мне кажется, что он может услышать, как я сглатываю, может увидеть нарастающую в моих глазах панику.

Вот тогда его взгляд смягчается, и я вижу в его глазах свое отражение.

Каждый страх. Каждую крупицу тревоги. Он носит это в себе — и даже больше.

Потому что кольцо в его дрожащей руке олицетворяет все, что его учили ненавидеть. И все же, вот он стоит здесь вопреки воле любимого отца, чтобы спасти это королевство.

Поэтому я позволяю ему поднять мою левую руку. Пусть увидит решимость, которая заглушает все тревоги. Настал мой черед стать той, кем я всегда мечтала быть, даже если причины короля не совпадают с моими: он хочет любой ценой спасти только это королевство, в то время как я протягиваю ему руку ради объединенной Илии.

Я — жертва, за которую Обычные проливали кровь и умирали.

Я — сила, которой им не хватает.

Кольцо дрожит у моего сломанного ногтя. Его глаза встречаются c моими в немом согласии.

Каждое мгновение моей жизни вело к этому. К этому мимолетному моменту храбрости.

Я киваю, и он надевает кольцо мне на палец.

Глава вторая

Кай

Я думал, что познал муку — до тех пор, пока она не поглотила меня целиком.

Нет. Мука осязаема, и она отражается на ее смуглой коже.

Я не отрываясь смотрю на символ, которым мой брат увенчал ее палец. Это связь. Это навеки. Это — моя погибель.

С онемевших губ едва не срывается смех. Будто она не обещала убить меня. Будто уже не погубила. Она — мое самое разрушительное желание. Но то, что точно уничтожит меня, — это бриллиант на ее пальце.

Я наблюдаю за Пэйдин сквозь изумленную толпу так же, как буду делать это до конца своей жизни. Я буду вынужден служить ей, но никогда не смогу быть рядом. Находиться в ее тени, но никогда не видеть ее по-настоящему. Оставаться влюбленным в девушку, перед которой преклонил бы колени задолго до того, как она стала королевой.

Китт отступает, позволяя всему двору разглядеть свою невесту. Короткие волосы рассыпаются по ее плечам с каждым плавным поворотом головы. Серебро касается загорелой кожи, скользит по шраму на шее, пока едва зажившая плоть не начинает блестеть, как лезвие клинка. Пытливый и настороженный взгляд ее голубых глаз мгновенно пронизывает толпу.

Я отступаю в тень одной из мраморных колонн, окружающих зал, и, возможно, впервые избегаю ее пронзительного взгляда. Я всегда был готов утонуть в глазах цвета океана. Но сейчас не могу представить, что сделаю это, если она не станет якорем, с которым я уйду на дно.

По залу разлетаются вопросы, каждый из которых грозит превратиться в обвинение. Я погружаюсь в хаос, замечая, как двор озвучивает мое собственное смятение. Это было последнее, что я ожидал услышать из уст Китта. И он даже не потрудился предупредить меня.

Я качаю головой, почти физически ощущая, как маска безразличия Силовика тает от ярости, готовой вырваться наружу. Способности каждого в этой комнате начинают давить на меня, умоляя высвободить их. Гнев — слишком опасная эмоция, чтобы позволить себе ее ощущать. Он притупляет разум и обостряет мою способность Владетеля, пока все, что я ощущаю, — это сила, пульсирующая под кожей.

Но мне некого винить, кроме самого себя. Я сделал это с ней, с нами, с каждым моментом, в котором надеялся: она станет центром всего, что будет дальше.

Я — чудовище, которое охотилось на нее. Я — зверь, который обрек ее на гибель. И я боюсь, что стану еще хуже, когда перестану за нее бороться.

Мужчина кричит мне в ухо, размахивает рукой так раздражающе, что хочется эту руку сломать. А лучше — позаимствовать его способность Блэйзера и выжечь болтливый язык.

К счастью для него, голос Китта перекрывает гул раньше, чем я успеваю сделать что-то опрометчивое:

— Я отвечу на все вопросы на предстоящем собрании. Затем мы официально объявим о помолвке соседним королевствам.

Помолвка.

Земля уходит из-под ног. Почему мы не могли остаться на том маковом поле? Я бы до конца своих дней плел для нее венки, если бы она захотела быть королевой. Моей королевой. Не Китта. Не Илии. Моей.

Мой взгляд скользит по ней, следя за каждым движением. Китт распускает двор, жестом обрывая разговоры. В этом движении я вижу отца, словно это он стоит перед двором, а Китт — лишь его тень.