В расчете на любовь - Красовская Марианна

***

В королевском дворце у меня были свои покои. Не смежные с государевыми – это было бы чересчур дерзко. Этажом ниже, уютные, не слишком большие. Гостей я там не принимала, разумеется, разве что любовник и прислуга бывали в моей спальне. Поэтому и вещей у меня немного: несколько платьев, кой-какая обувь, подаренные Ксандром украшения… и ничего более.

Немного подумав, я собрала все драгоценности в шкатулку, надела черный бархатный плащ с глубоким капюшоном, прикрыла лицо кружевной вуалью и вышла, намереваясь никогда больше сюда не возвращаться. Уверена, через какое-то время эти комнаты займет другая женщина. Недаром же отсюда в спальню государя можно попасть тайным проходом! Пусть она забирает себе все эти тряпки. Мне достаточно того, что есть в городском доме Снежиных. Тем более я никак не хотела, чтобы мой уход выглядел бегством – со всеми этими сундуками и экипажами. Лучше покинуть дворец незаметно и ожидать дальнейших распоряжений от государя в собственном доме.

Было еще раннее утро. Ксандр, вероятно, сейчас завтракает, и все придворные прихлебатели – рядом с ним. Это хорошо, меня никто не увидит. Гвардейцы проводили меня равнодушными взглядами: их мало волновало, кто покидает дворец. Уверена, что они меня узнали. Я – довольно заметная фигура при дворе. Не столько даже статусом, сколько ростом и красотой. Я выше на голову большинства миниатюрных северных женщин и не так бледна, как они. Многие называли меня толстухой, но это не так. Просто я – здоровая и крепкая. Настоящая южанка – темноглазая, чернобровая и румяная. Может быть, у меня не такая тонкая талия, как у некоторых девиц, но зато я не подкладываю подушечки в корсаж и не нуждаюсь в накладках на бедра.

И вообще, мужчинам нравятся женщины, которых можно пощупать, не опасаясь удариться о кости.

– Госпожа Белянская, – раздался вкрадчивый голос. Я подпрыгнула от неожиданности и едва не выронила шкатулку, которую прятала под плащом. Фу ты! Надеюсь, господин Туманов явился не за тем, чтобы обвинить меня в воровстве? Право, будет неловко.

– Георг Павелевич! Зачем же вы подкрадываетесь?

– Я вовсе не подкрадываюсь! – обиженно поджал губы Туманов. – Я несколько раз махал вам рукой, но вы, очевидно, задумались слишком глубоко!

Я закатила глаза – все равно под вуалью не разглядеть выражения моего лица.

– Извините, – выдавила из себя я. – Вы что-то от меня хотели?

– Ну разумеется! Позвольте вас проводить?

Он бесцеремонно подхватил меня под руку и потащил прямиком через сад к восточным воротам.

– Так спешите от меня избавиться? – не удержалась я. – Не волнуйтесь, я очень понятливая. Навязываться не буду.

– Ну что вы, Альмира, я бы никогда… Напротив, я восхищаюсь вашим умом и характером. Шесть лет… ни одна женщина не продержалась рядом с Ксандром так долго. Ах да… Шестьдесят тысяч золотых.

– Что “шестьдесят тысяч”? – споткнулась я, крепче ухватившись за локоть Туманова.

– Его величество открыл счет на ваше имя в Центральном Северном банке. Шестьдесят тысяч золотом.

Я совершенно простонародно присвистнула. А Ксандр дорого оценил мои постельные умения! Очень дорого. Я теперь – богатейшая женщина Севера. И отказаться бы… гордо заявив, что я не продаюсь, но… Шестьдесят тысяч! Я таких денег даже представить не могу! Можно купить себе завод! Или шахту! Или мануфактуру какую-нибудь!

Вот вернусь на Юг и выкуплю, предположим, у Долохова его фарфоровую фабрику! Впрочем, этот мне ничего не продаст. Мы с ним поссорились когда-то…

Да. С такими деньгами и домой вернуться не стыдно. И Николас там уже не будет незаконнорожденным сыном революционера. Ему будут рады во всех домах!

– Пожалуйте вот сюда, у меня тут экипаж.

– Самоходный? – невольно восхитилась я.

– Разумеется. Я тут подумываю… вы слышали, что Слуцкий и Фаертон ищут инвесторов для своих разработок? Я думаю, за подобной дрянью – будущее! Послушайте совета старого дознавателя – я знаю, вы вложились в акции железной дороги, это настоящее золото. Двигатель внутреннего сгорания принесет вам ничуть не меньше прибыли.

Я наморщила нос, не без помощи Туманова залезая на скрипучее кожаное сиденье самоходного экипажа. Не люблю эти штуки: они ужасно воняют керосином. И грохочут. И плюются черным дымом. Но ездят довольно быстро, тут ничего не скажешь.

– Подвезете меня до дома? – поинтересовалась я у Туманова.

– Сначала в банк. Нет, вы поглядите, какой пижон!

Я с любопытством оглянулась и радостно замахала рукой. Да это ж Барги! Мы с икшарским князем были добрыми друзьями. Он тоже ехал по улице в самоходном экипаже и, приветствуя нас, нажимал на клаксон, распугивая длинным гудком толстых голубей.

Одет князь был действительно весьма ярко: в короткую куртку лаковой кожи, фуражку и белоснежный шелковый шарф. Как есть пижон!

– Славный малый, только дурак дураком, – подытожил Туманов, ловко дергая рычаги. Наша чудо-повозка быстро катилась по улице на радость местным мальчишкам.

– Почему? – Я снова оглянулась, но Барги уже свернул за угол.

– Бестолковый, – пояснил Туманов. – Живет одним днем. Кутит, пьет, дерется… Деньги спускает на певичек и бриллиантовые запонки. Мы с вами южане, Альмира, и называем таких попрыгунчиками, верно?

Я усмехнулась.

Верно. Мой бывший муж был таким вот “попрыгунчиком”. Ничего не желал делать, одни деньги на уме. Мои деньги, разумеется.

Глава 4. Попрыгунчики

Когда я впервые увидела Анатоля Скворецкого, земля ушла из-под моих ног. Красавец каких мало! О, эта обаятельная улыбка! Эти кудри над высоким лбом, этот гордый профиль! Высокий, статный, одетый по последней моде, он был прекрасен. Мне было семнадцать, и я влюбилась в него с первого взгляда.

Совершеннолетие на Юге наступает в двадцать. Я прекрасно понимала, что папенька никогда не позволит мне выйти замуж прямо сейчас. Откровенно говоря, он всегда мне говорил, чтобы я не спешила. Ничего нет глупее, чем выходить замуж по любви. Нет, мужчину нужно хорошенько изучить – непременно познакомиться с его родителями и банковским счетом. Узнать, кто его друзья. Выпытать все стремления и чаяния.

Я считала, что все это чепуха. Самое важное это, конечно, любовь.

Анатоль был небогат. Чей-то дальний родич, он иногда появлялся на музыкальных вечерах, свадьбах и больших приемах. Мы встречались в театре и в парке. Я беззастенчиво строила ему глазки, но представлена все еще не была. Моя кузина Минора, которая считалась уже старой девой, говорила, что “вот этот Скворецкий – весьма скользкий тип” и намекала на то, что он ищет себе богатую покровительницу. Я только смеялась – Минора совершенно не разбиралась в мужчинах! Она была тайно влюблена в Казимира Долохова, страшного, угрюмого и бородатого. Анатоль – совсем другой.

Потом нас все же познакомили… и с этого дня завязался эпистолярный роман. Мы писали друг другу письма: сначала невинные и чистые, где обсуждали погоду, книги и театр, потом – с пылкими признаниями в любви. При редких встречах Анатоль не позволял себе ничего лишнего. Иногда целовал мне руки, иногда касался плеча. Мне этого было мало, я хотела его всего, целиком. Но он говорил, что слишком меня уважает и любит, чтобы оскорбить дурным взглядом или жестом.

Сдала меня отцу, разумеется, Минора. Украла и передала письма… Наивная! В тех, что я прятала под периной, не было ничего предосудительного. Самые откровенные я сжигала, зная, что рано или поздно тайное станет явным.

Скандал был грандиозный. Папенька хватался за сердце, умолял одуматься, кричал, что не позволит мне погубить себя. Я же твердо стояла на своем: это настоящая любовь! Или он – или я уйду в монастырь. И никаких внуков!

Письма были прочитаны. Анатоль, узнав о скандале, как честный человек явился лично. Он клялся, что никогда ничего себе не позволял… и лекари подтвердили его слова. Я была невинна как майская роза. Да я даже целоваться толком не умела!

После долгого разговора за закрытыми дверями отец дал свое согласие на наш брак. Бог весть, что ему наговорил Анатоль…