Трактирные шалости - Финова Ева

– Илош, повесь табличку и закрой двери, как я уйду. Никому не открывай, пока я не вернусь, хорошо?

Добро добром, а в город приехали чужаки, мало ли кто заявится и начнёт буянить, требовать выпивки и ночёвки? Нет. Этого нам не надо.

Одно неясно, жена кузнеца ничего не сказала, как этого самого претендента в женихи искать на базаре?

Ну ладно. Меня, наверное, саму найдут. А нет, так я с лавочниками поговорю да посмотрю, что надобно ещё прикупить.

Дождь к тому моменту, как я вышла из дома, уже слегка накрапывал. Широкий скат крыши перед зданием образовывал небольшие открытые сени, где я и хотела в летнее время поставить лавочек и пару столиков, чтобы заняться уличной торговлей.

Но сейчас не время для подобного. Погода стояла сырая, но приятная. Воздух пах озоном. Было не жарко, но и не холодно, как зимой. Самый раз. Раньше я не любила осень, но здесь и сейчас было сложно не отметить приятное сочетание природы и людского промысла. Небольшие каменно-деревянные домики, поросшие зелёным мхом на северных сторонах. Хвойный лес, обнимающий наше селение, ручеёк, протекающий посреди широкой открытой поляны.

Природа – самый искусный художник. Живописная картина радовала взор настолько, что мне хотелось застыть на месте и полюбоваться представшей взору сочной красотой. Лес, дождик и я, стоящая у крыльца.

Жизнь моя наконец стала объёмной и наполненной смыслом. Каждое утро в прошлой жизни я тратила некоторое время, чтобы найти причину вставать с постели, потому что не ждала ничего, кроме повторения вчерашнего дня, увы, нерадостного.

Здесь всё было иначе. Здесь меня ждало спокойствие и умиротворение, за редкими исключениями наполненные приятными хлопотами.

Мне так не хотелось ничего менять, что я чуть было не отправилась назад, в дом. Илоша быстро выглянула, улыбнулась мне с хитрецой во взгляде, перевесила табличку со словом «Закрыто» и плотно закрыла дверцу на широкий засов.

Что ж.

Больше не медлила. Пустая трата времени – непозволительная роскошь в этих краях. Много ручного труда – много физической работы – требовали целую прорву энергии каждый день. Поспешила на базар, укутываясь посильнее. Грязь тотчас облепила мои сапоги с разных сторон, уже привычно. Хотя в центре деревушки была реденькая каменная брусчатка, в прогалинах между которой летом росла сочная зелёная трава. Сейчас же трава пожухла и неплохо скользила под ногами. Так что проще было идти напрямик.

Хотя можно, конечно, немного срезать.

Свернула в другую сторону от дома кузнеца, протиснулась вдоль околицы ткачихи. Дети пасли овец, блеющих сейчас в загоне с другой стороны дома, а сама Ильна пряла, вязала варежки, платки, ткала ковры, если был такой заказ. Муж у неё охотник-шкуродёр.

На очереди был домик местной знахарки. Избавление от сглаза и порчи тоже были её работой, хоть я и не верила в существование кликуш – одержимых людей, человекоподобных нетопырей, болотниц и лесных духов, ведьм и их сподручных. В общем, всякой нечисти, на деяния которых было принято списывать те или иные странности и неудачи.

И снова я сильно задумалась, потому что повернула за угол и чуть было не споткнулась о лежащего в луже человека. Охнула и остановилась.

Лицо его было скрыто плотной липкой шапкой спутанных темно-русых волос. Хотя попробуй разбери, какие они после дождя и грязи. Но вот что меня сильно озадачило. Это красный цвет воды, окружающей беднягу.

Ох!

Секунда на сомнение – точно мимо пройти не смогу – и я присела на корточки, чтобы проверить, жив ли?

Аккуратно сдвинула волосы на шее и пощупала пульс. Кожа была горячей. У него жар! А значит, он жив. Хоть и ранен.

– Та-а-к, дружок, – со вздохом выдохнула я, пытаясь приподнять его лицо. Сама я взрослого мужика не дотащу до дому, поэтому оставалось надеяться, что он сможет хотя бы передвигаться. – Просыпайся и помоги мне.

Надежды на то, что мне кто-то поможет его дотащить, не было. Здесь не любят чужаков, хотя народ добрый и незлобливый. Но черту проводят быстро, как и выгоняют людей в болота при малейшем подозрении в сговоре с нечистой силой.

– М-н-м… – послышалось сквозь стиснутые зубы. – Н-м-ф.

– Вставай и идём ко мне, там я гляну, что с тобой делать. Знахарку позову. Кстати…

Посмотрела на её дом и с неудовольствием увидела внешний засов на двери. Да и дымоход не чадил. Её не было дома. Видать, ушла в леса пополнять запасы лечебных трав.

– Ладно, давай, подымайся, – как можно мягче попросила я, снимая платок, чтобы накинуть ему на плечи и голову. – Давай-давай, помоги-ка.

Раза с пятого раненный наконец послушался и нашёл в себе силы, чтобы подняться на ноги. Я закинула его руку себе на плечо и, как могла, помогала ему передвигаться, но это было сложно. Весил он много, а под ногами сырая земля, которая сильно усложняла задачу.

– Давай, молодец. Тут пройти-то.

– Вель? – окликнул меня кузнец, вышедший из дома в кузню. – Что там?

– Раненный, – крикнула я. – Веду к себе, чтобы осмотреть да подлатать.

Не сказав больше ни слова, Болъиван, или Болыван, как звучало его имя, вышел ко мне на подмогу.

Вовремя, иначе даже не знаю, смогла бы ли я справиться одна с такой тяжёлой ношей. Во всяком случае, силы бы мои кончились ещё в самом начале дня. А это уже не дело.

– М-н-н… – стонал бродяга, едва кузнец подхватил его под руку с другой стороны.

– Ой, нет-нет, – взвыла я, увидев кровь с того боку. – Возьми его отсюда, там у него рана.

Кузнец кивнул и перехватил страдальца с моей стороны. А я ускорилась в трактир, чтобы подготовить чистую холстину для перевязи да воду вскипятить. Но вначале дозваться бы Илошу, чтобы дверь поскорее открыла.

Глава 3

Тяжело выдохнув, я позволила себе секундную передышку, прежде чем начать уборку трактира от последствий опрометчивого поступка. Забинтованный раненный лежал на столе и тихонько постанывал. Я устроила компресс у него на лбу и ещё раз проверила чистую перевязь, прежде чем оглядеть предстоящий фронт работ.

Грязь и кровь. Кругом была кровь нашего больного: на полу, на лавке, где он сидел, пока мы с Болъиваном немногим ранее его раздевали до нижних подштанников, скорее похожих на короткие лосины. Взяв кочергу из печи, кузнец сноровисто прижёг рану, едва я обтёрла воспалённые края чистой холстиной и промыла водой. А сейчас уже всё было сделано, и можно было выдохнуть.

– Его счастье, внутренности целы. Одно ранение вскользь, проткнуть его не получилось, колющий удар был неудачным, узкий нож попал ему в ребро и потому чиркнул вдоль бока.

Я поморщилась и покосилась на кухню, туда, где Илоша, стоя у печи, кипятила травяной отвар. Зная наперёд, что в подобную пору заболеть может каждый, заранее приготовила противовоспалительное горькое варево из травяного сбора, процедила. После накрыла марлей и отставила в сторонку в холодный угол. Не зря.

– Ну, я пойду, – угрюмо бросил Иван, пожимая плечами.

Видать, понял мою задумчивость на свой лад.

– И спасибо тебе, – начал было он, а я опомнилась, перебила:

– Ой, конечно! Это вам спасибо! И за пирог извините меня, я приготовила вам целый, но не предупредила Илошу. Она продала кусочками половину, прежде чем… Ну, в общем, так получилось. Я без намёка подарок сделала.

– Мать её – моя сестра, – задал мне задачку кузнец. – Меньшее, что я могу, это помогать вам иногда. Вот Рогнеда этому не рада, конечно. Но ничего. Выбора у неё нет. Но вот от сводницы держись подальше, она огромный вес имеет в нашей деревне. Не понравишься ей – и погонят тебя отсюда. А может и…

Он вдруг умолк.

Я изумлённо приоткрыла рот, хотела расспросить поподробнее, однако в этот самый миг внутрь ввалились сразу трое. Дверь-то мы за собой снова не заперли, а зря.

– Вот ты где! – кричала его жена, явно ожидая увидеть нечто иное, чем мои окровавленные руки. Рядом с ней стоял здоровый дородный детина и ещё одна женщина постарше и плотнее.