Темная любовь (ЛП) - Джаспер Эль

— Райли. Ты ушла от меня секунд десять назад.

Я смотрю на своего партнера по ВЦНЯ…

— Я просто… проходила мимо. Направляясь внутрь. — Я наклоняю голову к куче на земле. — Он схватил меня. — Я пожимаю плечами. — Я позволила ему.

Ной бормочет себе под нос что-то раздраженное и неразборчивое и пристально смотрит на меня.

— Пошли, пора сваливать отсюда. — Он хватает сумки, которые я уронила, и качает головой.

Я смотрю вслед широкой спине Ноя Майлза, когда он удаляется к черному ходу нашего гостевого дома. Судя по его движениям, он ждет, что я последую за ним. Медленно, осторожно, в полной боевой готовности. Одно я могу сказать о нем: когда он дает клятву, он, черт возьми, верит в каждое слово. Он поклялся защищать меня, оберегать меня, чего бы это ни стоило. Это он сказал Эли, вернувшись в Эдинбург, когда еще существовала реальная угроза того, что Темные Падшие убьют всех нас.

— Он знал мое имя, — говорю я Ною в спину, когда мы стоим в дверях.

Ной пожимает плечами, будто делает глубокий, подчеркнутый вдох.

— На самом деле, это меня не удивляет, По. — Он оглядывается на меня, приподнимая бровь. — Совсем.

Я обгоняю его и прохожу через дверной проем.

— Просто говорю.

Внутри я нахожу выключатель на стене и включаю его. Освещается маленькая кухня. Я перехожу в прихожую и нажимаю другой выключатель. Свет падает на лестницу, и я поднимаюсь наверх. Наверху я нахожу коридор с дверями. Я распахиваю первую попавшуюся и включаю свет. Большая кровать. Камин. Терраса с видом на Монтегю-роу. Я бросаю рюкзак на пушистое розовое одеяло и достаю кожаный футляр. Я открываю его и смотрю на свой запас маленького острого оружия.

— Я останусь на первом этаже, — кричит Ной.

— Да, хорошо, — рассеянно отвечаю я, снимаю кожаную куртку и тоже бросаю ее на кровать, оставляя только черную кожаную жилетку. Я действительно предпочитаю приятный мягкий хлопок, но он не выдерживает моих лезвий так, как кожа. Я быстро снимаю и закрепляю на себе несколько серебряных кинжалов, ножей и кортиков. В жилете, за поясом джинсов, спереди и сзади. Схватив легкую кожаную кобуру, я просовываю ее через плечо и закрепляю ремень на талии. Я туго затягиваю его. Затем я смотрю на единственное оставшееся у меня оружие.

Сейчас это самое важное.

Моя ската.

Что это? Спросите вы. Что ж, позвольте объяснить мудрыми словами великого Иниго Монтойи. С самого начала.

Когда я думаю о том, кем я была раньше, мне кажется, что я смотрю на кого-то другого в старом школьном ежегоднике или старом фотоальбоме. Я с трудом узнаю себя. Грань, разделяющая мою прежнюю жизнь и эту, размыта, запутана, и большую часть времени я не знаю, хочу ли я еще что-то из этого, если бы у меня был выбор. Сейчас я чувствую ледяной холод внутри. С тех пор, как умер Эли.

Когда я была полноценным человеком, я была малолетней преступницей. Потом я обнаружила, что маму убили, и это помогло мне исправиться. С помощью любящих названных бабушки и дедушки, которые хоть и были врачами-терапевтами, я стала успешным тату-мастером и бизнес-леди. Я вырастила своего младшего брата Сета почти до совершеннолетия. Мой бизнес процветал.

Затем вампиры напали сначала на моего брата, затем на меня. Некоторые вампиры были хорошими. Некоторые очень, очень плохими.

Один… идеальным. Но теперь его нет. Эли. Мой жених. Он был убит Темным Падшим — падшим ангелом, чья душа омрачена самой злой магией. Мой друг Викториан Аркос, могущественный вампир-стригой, тоже был убит Темным Падшим. Падшие захватили Эдинбург, стремясь к абсолютной власти над смертными и убивая для этого множество невинных людей. Они искали древнюю книгу по черной магии, а потом, ну, в общем, ВЦНЯ встал у них на пути. Особенно Эли и Вик. Боже, я никогда в жизни не чувствовала себя настолько неуправляемой, как тогда, когда эти ублюдки забрали у меня Эли и Вика.

И все же Гаван Конвик, тысячелетний пиктский воин и фехтовальщик, дал мне крупицу надежды на то, что, может быть, всего лишь может быть, они не так уж и мертвы, в конце концов. Некогда привязанный к Земле ангел, Гаван заслужил свою смертность, принеся себя в жертву, чтобы спасти жизнь смертного. Он не только невероятно быстр и смертоносен с клинком, но и знает то, чего не знают остальные. Он знает о рае, аде и том, что между ними. Согласно его теории, Эли и Викториан, возможно, просто страдают в альтернативном мире, подобном самому Аду. Или чистилище. Я пока не уверена, что верю в это. В своем сердце я чувствую пустоту. Я больше не чувствую Эли рядом. Думаю, я бы почувствовала его внутри себя, будь он все еще жив. Гаван, однако, знает, что это возможно. Что Падшие сочли бы более мучительным отправить их туда, в царство, где у них нет контроля, чем просто убить. И все же я не могу игнорировать пустоту, которую чувствую.

Я чувствую… пустоту. Два часа назад, покидая Эдинбург, у меня была надежда. Куда она делась? Даже Афиос, несправедливо обвиненный Темный Падший, который спас меня и оказался не таким уж плохим парнем, подбадривал меня. Но я чувствую пустоту внутри себя. Зияющую, безжизненную, ноющую пустоту. Теперь, когда я потеряла Эли, у меня есть только Сет, мои бабушка и дедушка Галла, которые вырастили меня, Никс, моя подруга и совладелица моего тату-магазина «Татумания», и, ну, семья Эли. И Ной.

Когда мне есть кого любить, почему я чувствую себя такой холодной и опустошенной?

Я беру скату. Это древнее оружие пиктов, выполненное в виде комбинации пистолета и арбалета. В нем патроны размером с баночку для гигиенической помады, наполненные таинственной святой водой из колодца Святого Буэно. Оказавшись в этом странном, адском альтернативном мире, я могу уничтожить им все, что попадется мне на пути.

И я должна сделать это в одиночку.

Я засовываю скату в кобуру, натягиваю кожаную куртку и застегиваю ее до шеи. Как только я поворачиваюсь, чтобы уйти, резко останавливаюсь. Там стоит Ной. Смотрит.

— Куда, по-твоему, ты направляешься? — спрашивает он.

Я встречаюсь с его серебристым взглядом.

— Прочь.

Лицо Ноя каменеет.

— Рай, здесь только мы с тобой. Не вся команда, только мы. Нам нужно позаботиться о нескольких вампирах-изгоях, помнишь?

— Я уже позаботилась об одном сама. — Я собираюсь пройти мимо него. — Твоя очередь.

Он вытягивает мускулистую руку и упирается в дверной косяк, перекрывая выход прямо у горла. Я резко останавливаюсь, и наши лица оказываются в нескольких дюймах друг от друга, и я смотрю ему в глаза. До того, как Ной стал вампиром, он был умелым солдатом в войне за независимость. Возможно, у него самое красивое лицо, словно высеченное из камня, завораживающие ртутные глаза и выгоревшие на солнце дреды, но Ной чертовски умен. Он ничего не упускает. И когда он прикрывает твою спину, у него это получается.

Даже когда ты этого не хочешь.

А это значит, что я тоже должна делать то, что должна.

Зрачки Ноя расширяются как раз перед тем, как мои мысли доходят до него.

Я мрачно усмехаюсь. Слишком поздно, друг мой. «Паралич». Я мысленно отдаю эту команду Ною. Он застывает в абсолютной неподвижности. А-ля трупное окоченение. Мышцы лица застывают. Рука все еще опирается на дверной косяк. Но я знаю, что он слышит меня.

— Я должна попробовать, — говорю я ему. Его глаза сосредоточены на мне, и он, возможно, даже видит меня. Но он не может пошевелиться. Ни на дюйм. Это одна из особенностей, с которой я сталкиваюсь почти у всех вампиров. Контроль сознания.

Это их всех бесит.

— Я возьму скату и отправлюсь к источнику Святого Буэно, — говорю я ему. — Гаван сказал, что земля там священная и древняя, как Небеса и сам Ад. Портал туда, где могут быть Эли и Вик. — Я глажу его по подбородку указательным пальцем. — Он сказал, что я должна пойти одна. — Я закрываю рот и целую его в губы. — Обещаю, что буду в безопасности. И вернусь как можно скорее. А потом мы надерем задницы еще нескольким вампирам. Обещаю.

Я смотрю Ною в глаза еще несколько секунд. Я вижу, как они вспыхивают, затем становятся грозово-серыми, и знаю, что внутри он чертовски зол. На меня за то, что я иду, и на то, что я сильнее его в управлении разумом. Бросив последний взгляд, я проскальзываю у него под мышкой, сбегаю по лестнице и выхожу в ночь.