Спариться с бывшей (ЛП) - Прайор Кейт

— Нет, мы не собираемся снова быть вместе. Шон, я ни о чем подобном не прошу. Мы бы не стали этого делать, — говорит она, объясняя так, словно я что-то неправильно понял.

— Нет, нет, мы бы не стали. Но мы не можем сделать это просто по старой памяти.

— Ты не хочешь?

— Это было бы ошибкой, — вру я сквозь зубы. Ничто в ней не могло быть ошибкой или неправильным выбором. Но мы не можем этого сделать. Я не могу подвергнуть ее такой опасности. С появлением узла, и моим волком, готовым искать пару, я не уверен, что она будет в безопасности, если мы пойдем дальше.

— Ты не хочешь.

На этот раз ее голос чуть дрожит.

Я слышу в этой фразе вопрос, который она действительно хочет задать. Я тебе не нужна?

— Нет, нет, хочу. Поверь мне, — умоляю я и стискиваю зубы, когда мой узел надувается рядом с идеальным теплом в ложбинке между ее ног. — Я просто не могу этого сделать, зная, что завтра ты можешь пожалеть об этом.

Элиза кивает и слезает с моих колен, но в ее глазах боль, которую она пытается скрыть. Я встаю, каждое движение неуравновешенное. Я ничего так не хочу, как прижать ее к себе, снова поцеловать, и сказать ей, что мне жаль, среди всего, что я всегда хотел ей сказать.

Но я не могу. У нас этого больше нет.

Итак, я покидаю коттедж Элизы, на самом деле не зная, куда еще пойти.

Рядом с ней никогда раньше не было подобного, не было узла. Но это не может быть Элиза, просто не может. Я бы знал. Это могло произойти, когда мы встречались, или в тот год, когда мы были женаты.

Если бы я собирался завязать узел в Элизе, это произошло бы восемь лет назад.

16

Элиза

Осенние листья хрустят под ногами, когда я выхожу из пивоварни и проверяю телефон, ненадолго отвлекаясь от своих обязанностей по кейтерингу. Несмотря на то, что я обслуживаю свадьбу Хейз, на кухне пивоварни промышленного размера есть необходимое мне пространство и оборудование. На самом деле, это не так уж сильно отличается от обычных еженедельных кейтеринговых мероприятий здесь.

Мои руки были слишком покрыты засохшей глазурью, когда в заднем кармане завибрировал телефон, и я не могла проверить сообщения. Я делаю глубокий вдох, вспоминая череду неотвеченных мамой звонков за последнюю неделю и единственное сообщение, которое я получила.

«Извини, это была напряженная неделя».

Я не хочу ей больше звонить.

Думаю, еще несколько месяцев назад я испытала бы облегчение, увидев, что она пытается ответить мне, прилагая небольшие усилия, чтобы напечатать сообщение, даже если только для того, чтобы сообщить плохие новости. Я не могу заставить себя чувствовать вину за то, что была бы бесстыдно взволнована, если бы мама не забыла пригласить меня на чьи-то похороны, например.

Она никогда не была человеком, к которому можно было бы прибежать и надеяться на поддержку, пока выплакиваешь ей все свои беды. Перспектива перезвонить ей так же тяжела, как и все остальное, что я чувствовала в последние несколько дней, запутавшись в своих чувствах к Шону и его семье.

Но прямо сейчас ее внимание — это не то, чего я хочу. Возможно, какая-то глубоко спрятанная часть меня хочет чувствовать, что я не одинока во всем этом, что я могла бы просто переложить основную часть эмоционального бремени на кого-то другого или просто иметь кого-то, на чьих коленях я могла бы поплакать некоторое время.

Но моя мама точно не была этим человеком, и никогда им не будет. Мне просто придется справиться со всем самой.

Я переключаюсь на прокручивание сообщение в своем почтовом приложении, уделяя еще несколько минут себе, прежде чем вернуться. Пара старых клиентов устраивают мероприятия, которые я могла бы обслуживать, одна сказала, что порекомендует меня подруге, у которой есть более долгосрочная работа.

И после того, как Шон отверг меня прошлой ночью, я благодарна за толику надежды на жизнь после Мистик Фоллс.

Я чувствую себя грязной. Мне не следовало приставать к Шону. Я не знаю, о чем я думала, пытаясь переспать с ним. Но я знала, что он мог заставить меня чувствовать себя хорошо. Я просто не думала, что он этого не захочет.

То есть, я думаю, я должна была быть готова к этому. Я действительно бросила его, зачем ему хотеть иметь со мной что-то общее? То, что мы снова встретились, не означает, что мы чего-то хотим друг от друга.

То есть, не то, чтобы я думала, что из-за того, что Дианна и его братья так сильно симпатизировали мне последние несколько лет, они были бы счастливы видеть нас вместе, и все могло бы легко вернуться к тому, на чем мы остановились. Как будто бы они никогда не отказывались встречаться со мной, и разбитое сердце просто было бы забыто. Но я не думала об этом и не хотела этого. Потому что это опасно обнадеживающие мысли, и я не могу этого допустить.

Я не хочу обдумывать это еще миллион раз, когда я уже через все это проходила.

Он мог бы, по крайней мере, решить, что не хочет меня, прежде чем начать прикасаться ко мне. Похоже, даже его отказа недостаточно, чтобы охладить мое либидо. Думаю, это победа психотерапии.

Наверное, в сотый раз за сегодняшний день я думаю о том, чтобы написать Шону. У меня даже нет его номера. И я не думаю, что смогла бы узнать его у Эйдена или Лоры без довольно осуждающих взглядов.

Задняя дверь пивоварни резко распахивается, и какая-то глупая часть меня надеется, что это будет он, что мы сможем поговорить наедине о том, что произошло.

Но это Дианна.

— О, Элиза. Доброе утро.

Она выглядит такой же удивленной, увидев меня здесь, стоящей на маленькой платформе погрузочной зоны. Люди действительно тусуются здесь только во время перекуров.

— Извини, я просто вышла на секунду, — начинаю я говорить, когда она прерывает меня извинениями.

— Прости, если ужин вчера был немного неловким.

Говоря это, Дианна смотрит мне прямо в глаза. Это звучит не очень искренне, но в ее голосе слышится сочувствие.

Честно говоря, это застало меня врасплох, и все, что я могу сделать, это уставиться на нее в ответ. Это совсем не то, чего я ожидала, особенно после того, как она вела себя прошлым вечером. Она пользуется этим моментом и нежно кладет руку мне на плечо. У нее серьезное выражение лица.

— Элиза, я ценю наши отношения. С тобой было замечательно работать, и ты была приятной компанией вне работы, — она отводит взгляд в сторону леса на холме, где стоит дом Хейзов, прямо на другом его склоне. Она на мгновение прикусывает губу. — Поэтому, я надеюсь, ты понимаешь, как сильно я ценю тебя, когда говорю, что тебе не следует проводить слишком много времени с Шоном.

Я хмурюсь. Сердце бешено колотится в груди. Мне приходится отвести взгляд. Руки автоматически сжимаются в кулаки, и я стараюсь открыто не показывать, что боялась этого.

— Я… э-э-э… — это все, что я могу выдавить из себя.

Не совсем та уверенная обвинительная речь, которую я репетировала и оттачивала в своей голове столько лет. Гораздо труднее вызвать в себе чувство негодования из-за того, что меня отвергли, когда она только что сказала, что ценит меня.

Я не знаю, что ответить, кроме как немного отвернуться от нее.

Она убирает свою руку с моей, но остается рядом.

— Он говорил тебе, что женат?

Я сглатываю. Возможно, этот разговор не тот, которого я так боялась, но я не уверена, к чему он ведет. Она всерьез думает, что мы все еще женаты после стольких лет? Он не говорил своей маме, что мы развелись?

— Я имею в виду, — заикаюсь я, не совсем уверенная, что я имею в виду. Что я вообще говорю? Да, я прекрасно знаю, что он был женат? Или, нет, на самом деле, чтобы поправить тебя, Дианна, я чертовски уверена, что он такой же разведенный, как и я.

— Я видела, как он на днях снимал кольцо, прежде чем пойти поговорить с тобой, — вздыхает она, и на ее лице появляется блеклое разочарование. Она смотрит на меня, неправильно понимая мое потрясенное выражение лица, и сочувственно похлопывает меня по руке. — И мне жаль, что тебе пришлось узнать то, что ты узнала прошлым вечером.