Серебро ночи. Трилогия (СИ) - Герцик Татьяна Ивановна

— Нет, это не соответствует дворцовому этикету, — со смешком отверг это предложение Сильвер. — Фугит же дворянин, ему невместно. Может, в библиотеке? Хотя о нашем освобождении сразу всем станет известно.

— Мой дорогой, во дворце царит настоящий переполох. Родолфо исчез, если верить древним летописям и сказаниям, навсегда, Зинелла в истерике, отец закрылся у себя. Что делают придворные и стража в таких случаях?

— Я бы заставил их заниматься своими обязанностями независимо от положения дел во дворце.

— Увы, это не полевой стан, Сильвер, а придворные не воины, и о дисциплине знают мало. Но мы сейчас проверим, кто чем занимается. По дороге к отцовским апартаментам можно узнать многое.

Они отправились дальше. Прямые ходы сменялись резкими поворотами. Порой Сильверу казалось, что они идут там, где только что прошли, порой, что они повернули не там и теперь возвращаются. Но Беллатор невозмутимо уверял брата, что идут они верно.

По дороге они заглядывали в решетки разных помещений, и везде видели одно и то же: никто не занимался своими делами. Придворные, собравшись группами, обсуждали одно: глупость Зинеллы и бездушие законных сыновей. Но пропавшего Родолфо не жалел никто. Все считали его дурно воспитанным нахальным и глупым мальчишкой.

Их общее мнение выразил один из старейших придворных, сэр Паккат, дед сэра Фугита:

— Исчезновение Родолфо можно только приветствовать. Неизвестно, что бы он вытворил, если бы вырос. Наверняка попытался бы убить Беллатора и Сильвера и самому занять место наследника. Если уж он посмел покуситься на королевский престол, не имея на то никаких прав, то что ему какие-то сводные братья?

В конце одного из бесконечных коридоров оказалось очередное слуховое оконце. Братья остановились возле него и услышали глуховатый голос отца. Сильвер, как более высокий, попытался выглянуть и выяснить, с кем говорит наместник, но не увидел. Отца из оконца тоже не было видно, похоже, он сидел в кресле у окна.

Но голос отца слышался ясно:

— Думаю, ты прав. Мне нужно уехать из дворца. Здесь слишком много теней и воспоминаний. Трудно объективно оценивать происходящее.

— А как быть с вашими старшими сыновьями? — голос был незнаком.

Сильвер вопросительно посмотрел на брата, в ответ тот пожал плечами. Он тоже не знал говорившего.

— Думаю, им удобнее там, где они находятся. Я ничего менять не буду.

Послышались неторопливые шаги, хлопнула дверь, и все стихло.

— Что ж, отец развязал нам руки своим отъездом, — удовлетворенно признал Беллатор. — Теперь мы многое можем сделать.

— Он знает, что мы покинули темницу?

— Однозначно. Я намекал ему на дворцовые тайны.

— Мы можем зайти в его покои?

— Можем. Но, думаю, нам лучше подождать. Интересно, что мы увидим, когда все думают, что мы заперты в подземелье?

— Нам непременно нужно сидеть здесь, в этом душном дымоходе?

Беллатор прислушался. В апартаментах отца было тихо.

— Ладно. Мы выйдем. В отцовском крыле достаточно укромных мест, где нас никто не заметит.

Они спустились на колено ниже, и Беллатор показал брату, на какую пружину нужно нажать. Раскрылся небольшой проход, они оказались в гардеробной среди висящей и лежащей одежды. Резко пахло кожей и шерстью. Сильвер чихнул и зажал рот рукой.

— Вот черт! Здесь нечем дышать! Я сейчас задохнусь! Пойдем отсюда! И поскорей! Не то на нас пойдут облавой, решат, что мы воры!

— Да, давай поищем что-нибудь не такое ароматное.

Они вышли из гардеробной. Беллатор пошел вперед со словами:

— Пойдем в любимую комнату отца, туда никто без дозволения не ходит.

Они прошли в частную гостиную. Там в нише за большими плотными портьерами, закрывающими стены, и обосновались, поставив пару стульев.

— Может, что-нибудь выпить? — предложил Сильвер. — После хождений по катакомбам у меня все горло пересохло. У отца наверняка есть хорошее вино. Только вот где оно?

В ответ Беллатор достал из складок плаща серебряную баклажку и подал брату.

— В других местах лучше ничего не пить. Никогда не знаешь, на что можешь наткнуться. В принципе, все вино отца проверяется, так же, как и еда, но он все-таки отравлен. И его решение уехать из дворца — первое решение, принятое без указки Зинеллы, и потому разумное.

Сильвер отпил вина из баклажки и смешно почмокал губами. Вытянув шею, выглянул из укрытия. Прямо перед ним, напротив кресла, в котором любил отдыхать отец, висел портрет очень красивой еще юной женщины в золотой узорной раме. Это был портрет их матери в полный рост, сделанный при ее жизни.

— Мама была поразительно красива. Недаром отец любит ее до сих пор. Зинелла только бледное ее подобие, — голос Сильвера был полон сожаления. — Интересно, как бы мы жили, не покинь она нас так рано?

Беллатор с сочувствием взглянул на грустного брата. Из них двоих Сильвер был более чувствителен, хотя ему и приходилось много сражаться. Выпив, Сильвер вернул баклажку брату и вытер губы.

— Хорошее вино, свое. Как мне хочется уехать в наше поместье, валяться на траве, смотреть в небо и ни о чем не думать!

Глава шестая

Внезапно посреди полной тишины послышался легкий шорох. Дверь в гостиную бесшумно растворилась, раздались осторожные шаги, приглушенные лежащим на полу толстым ковром. Шаги приближались, и братья настороженно замерли, схватившись за кинжалы.

У стола с винами послышалось журчание наливаемого напитка.

Что это? Кто-то из слуг решил выпить дорогого вина, пользуясь отсутствием хозяина? Или, наоборот, что-то влить в бутылку?

Сидевший ближе к краю портьеры Сильвер осторожно выглянул наружу. Стала видна женщина в пышном придворном наряде, державшая в кулаке пустой флакон зеленого стекла.

Сильвер стремительно вскочил, в два прыжка подскочил к ней и накрыл ее пальцы своей рукой, не позволив спрятать флакон.

— Что ты делаешь?

Женщина с ужасом воззрилась на него. Все в замке были уверены, что братья в темнице по повелению наместника. И вдруг младший стоит перед ней и держит ее за руку!

— Это просто лекарство, просто лекарство! — растерянно залепетала она.

— Лекарство не подливают тайком в бутылки, моя дорогая. Кто тебя сюда прислал?

Она затравленно посмотрела на него. Его суровый вид и осуждающий взгляд внушал ей ужас.

— Меня никто не присылал! Я сама!

— Значит, ты хочешь умереть? Ты же знаешь, что делают с отравительницами. — Сильвер сильнее сжал ее руку, заставив вскрикнуть от боли.

— Но это не отрава!

— Не отрава? Тогда выпей это! — он налил в бокал вина из бутылки и силой поднес его к ее губам.

Она задрожала, но он безжалостно приказал:

— Пей немедленно!

Она обреченно выпила. Немного помедлив, заявила:

— Вот видите, ничего не произошло. Это не яд.

Сильвер хмуро возразил, рассматривая фиал на свет:

— Яды бывают разные. Глупо поить человека ядом и знать, что тебя обвинят в его смерти. Возможно, ты умрешь завтра. Или через неделю. Если не примешь противоядия. А противоядие тебе может дать только твоя госпожа. Но ты ее не увидишь.

— Но это не яд! Я часто… — тут она запнулась, поняв, что чуть было не проговорилась, и уставилась в пол.

— Ты часто подливаешь наместнику в вино эту гадость? Ты это хочешь сказать? — свирепо рявкнул Сильвер, теряя терпение.

— Это не отрава! Вы не понимаете!

Из-за своего укрытия вышел Беллатор. Женщина удивленно посмотрела на него и снова опустила голову.

— Отпусти ее, Сильвер!

Тот неохотно выпустил руку дамы.

— Пожалуй, тут все не так просто, как ты думаешь, Сильвер. Зачем ей приносить сюда отраву и подливать в вино, если бы она была служанкой Зинеллы и действовала по ее поручению? Какой в этом смысл, если отец каждый вечер обедает в покоях любовницы? Гораздо проще подлить ему отраву там. Так что лучше расскажите нам, кто вы и что тут делаете. Не бойтесь, мы вас не выдадим.