Миледи и притворщик (СИ) - Ванина Антонина

Но ответом мне была лишь тишина. Видно, старший евнух, как и обещал, пошёл за сатрапом-искупителем, чтобы привести его в гарем и показать оставшихся там девушек. Но как же так, ведь тогда он не увидит там меня. И что же он тогда будет делать? Какая-нибудь Кирти состроит ему глазки, а я останусь здесь? Ну, уж нет!

– Откройте! – со всей мочи кричала я и билась в дверь. – Слышите меня? Откройте! Я здесь!

Руки саднило от боли. Кажется, я рассекла кожу на ребре ладони и всадила с десяток заноз под кожу, но никто так и не пришёл мне на выручку. Кажется, в этом подвале я пробуду одна до самого утра, и никто меня здесь не услышит.

После десяти минут бесплодных стенаний, я лишь машинально постукивала в дверь без всякой надежды быт услышанной, как вдруг по ту сторону лязгнул засов, и дверь отворилась.

– Кирти? – не смогла я скрыть удивление при виде рыжеволосой девушки в сопровождении молодого евнуха. – Ты услышала меня?

– Да, я услышала, как ты тут топаешь, наглая обманщица.

С перекошенным от злобы лицом, она ухватила меня за руку и, оттеснив евнуха, потащила к лестнице, приговаривая. – Думала, спрячешься здесь, пока Сеюм не видит, и отсидишься до утра? А вот и нет! Если тот вор не увидит тебя, то он точно выберет меня. А я этого не допущу. Так что иди за мной и возвращайся в зал. Скоро Сеюм приведёт к тебе твою погибель.

Вот ведь змея! Думает, что может меня погубить. Это вряд ли. Но благодарить Кирти за освобождение я точно не стану.

Когда мы вбежали в зал, из коридора уже доносились звуки приближающихся шагов. Я и Кирти встали в конец ряда, а молодые евнухи тем временем закрыли двери, будто никто и не покидал зал в отсутствие Сеюма.

Раскатистый звук гонга и шагов заставлял моё сердце биться всё сильнее. И не только моё. Когда двери распахнулись, то все разом ахнули – на пороге показалась высокая фигура с нефритовой пластиной на груди поверх красного бархатного халата – того самого, что сатрап Сурадж носит в своих покоях. Вот только это был совсем не Сурадж.

– Мой повелитель, прошу, проходи, – с показным радушием завёл его в зал Сеюм и как по сценарию начал разыгрывать роль распорядителя гарема перед хозяином дворца. – Твои чаровницы уже ждут тебя. Посмотри на них, дочерей самых славных семейств Старого Сарпаля. Каждая достойна принять твоё семя и родить тебе наследника древних кровей. Выбирай себе любую.

Тут взгляд старшего евнуха остановился на мне, и на его лице отразилась непередаваемая гамма эмоций. Он был зол, раздосадован и даже испуган, но мне уже не было дела до его чувств и чаяний. Потому что в следующий миг из полумрака коридора в освещённый зал зашёл он – темноволосый, голубоглазый, с аккуратно сбритой бородой и усами в точности как у Сураджа – мой милый, нежный Стиан.

Моё сердце замерло, а дыхание остановилось, когда я увидела его осунувшееся лицо, немного впалые щёки и красный шрам, что протянулся вдоль шеи и затерялся где-то под воротом халата. О боги, как же он изменился. Как же он страдал, в той арестантской яме… И всё ради того, чтобы пробраться во дворец и увидеть меня. В последний раз.

Я забыла, как дышать, пока смотрела на моего любимого, а его взгляд тем временем скользил по девушкам, вернее, по их макушкам, пока не остановился на мне.

Моё дыхание сбилось. Я задыхалась, глядя в эти омуты, полные молчаливой тоски и ласки. Как же много я хочу ему сказать, как хочу наплевать на всех и вся и кинуться ему в объятья – но нельзя. И от этого всё внутри переворачивается вверх дном и слёзы сами собой катятся по щекам.

– Я выбрал, – услышала я его осипший голос, и в следующий миг Стиан метнулся ко мне.

Тепло его рук сомкнулось на моей ладони. А потом Стиан, коснувшись талии, просто притянул меня к себе, и омут его голубых глаз поглотил меня без остатка.

– Ты здесь самая неотразмая, – тихо сказал он. – Идём со мной.

Я была готова идти за ним, бежать парить хоть на край света, но стоило Стиану сделать пару шагов в сторону выхода, а мне поддаться и последовать за ним, как позади раздался обеспокоенный голос Сеюма:

– Мой повелитель, постой. Так нельзя. Есть правила. Оставь девушку, а я провожу тебя обратно в твои покои. Мои люди должны подготовить девушку для встречи с тобой. А потом они приведут её к тебе. И она будет ещё краше, чем сейчас. Отпусти её руку, повелитель. Она никуда от тебя не денется. Теперь уже никуда.

Стиан не сводил с меня глаз, а в этом взгляде было столько невыразимых слов и обещаний…

– Мой повелитель, – снова напомнил о себе Сеюм, – есть правила…

– Значит, на сегодня эти правила отменяются, – был ему непреклонный ответ.

А дальше всё так завертелось и закружилось, что я и не заметила, как мы очутились в коридоре. Стиан не отпускал моей руки и всю дорогу придерживал за талию, отчего позади нас слышались тяжкие вздохи евнухов. Видимо, мы ведём себя крайне неприлично. Вернее, сатрап-искупитель демонстрирует обитателям дворца свою дикую натуру, раз схватил женщину у всех на глазах и попутно пожирает её взглядом. Ну и плевать на них. Скорее бы оказаться наедине в запертых покоях без посторонних глаз и ушей.

– Повелитель, – входя в знакомую мне комнату, услышали мы позади голос Сеюма, – по правилам ты должен провести с наложницей столько времени, сколько понадобится для зачатия ребёнка. А потом она должна покинуть твои покои и дать тебе время отдохнуть и набраться сил до утра.

Так вот почему Сураджа всякий раз вынуждают менять по несколько младших наложниц за ночь в течение трёх недель. Всё для продолжения рода, всё для зачатия, а вовсе не для удовольствия. Какая же всё-таки безрадостная жизнь у сатрапа…

– Повелитель, я постучу в дверь, когда время истечёт…

– Не утруждай себя, – сказал Стиан и захлопнул дверь перед носом старшего евнуха.

А дальше нам уже не было нужды притворяться и скрывать свои мысли и чувства. Не помня себя, я вцепилась в плечи Стиана и припала в его объятья, чтобы разрыдаться.

– Эмеран, – шептал он мне на ухо, – прости меня. Прости. Это я во всём виноват. Только я. Надо нам было ехать в Румелат через Ормиль.

– Что же ты наделал? – не могла успокоиться я. – Зачем ты стал сатрапом-искупителем?

– Только так простой смертный может попасть во дворец сатрапа.

– Они теперь сожгут тебя на костре.

– Не сожгут, – сказал он, осыпая моё лицо поцелуями. – Не успеют. Мы сбежим отсюда раньше.

– Но как? Кто нас выпустит отсюда?

– Мы сами найдём выход. Мы придумаем, как.

О нет, только не это… Мне хотелось реветь в голос от безнадёги и отчаяния – у Стиана ведь нет на самом деле никакого плана. А ещё мне хотелось целовать его до умопомрачения и потери сознания – потому что это наша последняя неделя, когда мы всё ещё есть друг у друга.

Волна болезненной страсти подхватила нас и увлекла на чужую кровать, где мы предавались любви, словно больше никогда не увидимся вновь. Семь дней – всего семь дней есть у нас, чтобы запомнить каждую клеточку друг друга, каждое оброненное слово, каждый взгляд, каждый вздох… Как же мало у нас времени, как мало…

– Время пришло! – раздался окрик за дверью, когда Стиан гладил мои волосы, даря мне полную нежности улыбку и ласковый взгляд.

– Что это такое? – растерянно спросил он.

– Первое предупреждение, – с щемящей тоской в сердце поняла я. – После второго они войдут сюда и заставят меня уйти.

– Нет, не заставят. Раз меня теперь все называют повелителем, я прикажу им оставить нас.

– Не получится. У них здесь особый порядок общения сатрапа с наложницами. Строгая очерёдность по дням, равное распределение времени. Там на входе к стене подвешены песочные часы, чтобы точно отмерять минуты пребывания девушек в покоях и…

Ещё я хотела сказать, что у нас есть столько же времени, сколько мы уже провели здесь, но осеклась. Я прочитала по печальным глазам Стиана всё, что он сейчас думает, и поспешила сказать:

– Нет, я была здесь только по делу. Сурадж для виду вызвал меня на переговоры вечером в эту комнату, чтобы соблюсти порядок общения, который определяет старший евнух. Он меня даже пальцем не тронул, мы просто говорили…