Я (не) ведьма (СИ) - Лакомка Ната

Сэр Эдейл бросил на меня темный взгляд и пошел к сэру Раскелу. Тот взял его за плечо и увел, даже не посмотрев в мою сторону.

— Зачем вы так? — упрекнул меня Эрик. — Рэндел не трус.

— Конечно, нет, — подхватила я. Теперь, когда мой главный противник исчез, на растерзание мне оставался только сэр Годвинсон. — Он ведь вас ударил, — продолжала я, — глаз подбил. А для этого нужна особая смелость!

— Простите, — еле выговорил юноша и побрел прочь.

На секунду мне стало совестно, но потом я встряхнула головой и забралась в карету, захлопнув дверцу и задвинув ставень на каретном окошке, чтобы оказаться в полной темноте.

Глава 11.

Комната для королевы

Замок Флёр был под стать окружающей его местности. Неприступные стены из темно-серого камня кое-где обвивал плющ — тонкий, чахлый, избиваемый ветрами. Вода во рву вокруг замка была серой и из нее торчали сухие рыжие стрелки камыша, а башни с острыми шпилями, окрашенные в темно-зеленый цвет, напоминали вековые ели. Название замка оправдывали только флюгеры, сделанные в виде цветов. Ничего похожего на белые башни и красные черепичные крыши, которые я себе воображала. Я нашла, что это — самое хмурое, печальное и неуютное место в мире.

Правда, внутреннее убранство замка порадовало чистотой и ухоженностью, а обстановка была по-королевски роскошной. Всюду лежали мягко выделанные шкуры, пол в зале устилали восточные ковры, которые стоили баснословных денег. Окна занавешивались портьерами, предохранявшими от холода, в каминах из белого камня жарко полыхал огонь. Во всем чувствовалась женская рука — даже в огромном кресле в огромном зале, через который мы проходили, лежала подушечка, расшитая золотом — как раз такого размера, чтобы удобно было сунуть под локоть. Не было сомнений, что это кресло принадлежало хозяину замка, королю. На резьбе, окаймлявшей спинку, была изображена корона с пятью зубцами. Интересно, кто это так заботится о хозяине замка? И где сам хозяин?..

Раскел повел меня в мою комнату, и мне показалось странным, что этого не сделала камеристка. Нам пришлось преодолеть витую лестницу, ведущую под самую крышу, потом — пройти длинный коридор, скупо освещенный масляными лампами…

На стенах висели портреты — одни старинные, потускневшие, другие — поновее, краски на них были ярче. Я невольно остановилась возле самого крайнего, и сэр Раскел остановился тоже. На картине был изображен молодой мужчина, одетый в черный бархат. На фоне черного камзола особенно ярко выделялись светло-русые длинные волосы, расчесанные на прямой пробор. Черты лица у него были приятными и очень гармоничными, и чем-то напоминали черты Рэндела, но без его мрачности. Небольшая бородка придавала мужчине на портрете очень светский и пикантный вид, а глаза были смешливо прищурены. Но внимание мое сначала привлек не мужчина на портрете, а надпись на раме: «Его величество Чедфлер Сомарец, король Баллиштейн».

Сэр Раскел не мешал мне разглядывать картину, но я не пожелала стоять возле портрета слишком долго.

— Это мой муж? — спросила я, стараясь говорить небрежно, чтобы скрыть волнение. Мужчина на картине был красив, несомненно. Похож ли портрет на оригинал — вот вопрос.

— Да, это портрет вашего мужа, — спокойно подтвердил сэр Раскел. — А здесь — ваши покои, — он указал на низкую дверь, обитую деревянными рейками пополам с металлическими полосами.

Я задумалась, глядя на массивную узкую дверь, напоминавшую, скорее, бойницу, нежели в спальню королевы. Рыцарь открыл замок и поклонился, пропуская меня вперед.

Здесь были всего несколько комнат. Первая была гостевой. Здесь стояли диванчики и пуфы, на столике красного дерева лежали шахматы и доска для игры в триктрак, а в углу стоял лютневый футляр. В камине весело потрескивал огонь, в корзине лежали душистые еловые и пихтовые щепки, которые бросали в очаг для аромата. На полках красовались безделушки из фарфора и десятка два книг в дорогих кожаных переплетах с золотым тиснением. Я пробежалась пальцами по корешкам — все заморские слезливые романы, которых я терпеть не могла. Здесь же были шкатулка для рукоделий, старомодные квадратные пяльцы, письменный прибор — всё то, чем предназначалось занимать себя замужней женщине.

Я прошла во вторую комнату, вход в которую закрывал богатый занавес из пунцового бархата. Приподняв занавес, я обнаружила, огромную кровать. Огромную кровать, застланную меховым одеялом. Я никогда не видела такого меха. Очень мягкий, крапчатый. А подушки были пунцовые, под стать занавесу, с золотыми кисточками. С одной стороны — зеркала от пола до потолка, в углу — маленькая гардеробная со шкафами для платьев и туалетным столиком, и вход в ванную комнату. С другой стороны — окно, плотно прикрытое резными ставнями. Кровать меня испугала. Смущенно поглядывая на брачное ложе, я поспешила отойти к туалетному столику, где обнаружила многочисленные флаконы и коробочки с духами, минеральными красками, щеточками и черепаховыми гребнями. Открыв большую шкатулку, на крышке которой бежали олени, искусно вырезанные из белой кости, я нашла массу драгоценностей в дополнение к тем, что уже получила в качестве свадебного подарка. Сверху лежало жемчужное ожерелье невероятной длины — наверное, если надеть его, то придется трижды обернуть вокруг шеи.

— Когда я увижу милорда? — спросила я у сэра Раскела, который следовал за мной с упорством, достойным хорошей тени.

— Он прибудет позже, — ответил рыцарь невозмутимо.

— В самом деле? — мягко заметила я. — Что же задерживает его от встречи с женой?

— Он занят делами в дальних деревнях. Баллиштейн славится своими королевскими судами, сами знаете. Последнюю фразу я восприняла, как откровенную издевку.

Откуда бы мне знать о том, чем славен Баллиштейн, если о его существовании мне стало известно всего несколько недель назад?!

Я со стуком захлопнула шкатулку. Не слишком-то он любезен, этот северный король. И не слишком-то торопится встретиться с супругой. И его слуги тоже не очень-то любезны.

— Оставлю вас, миледи, — сказал сэр Раскел. — Отдохните с дороги. Сейчас принесут горячей воды, чтобы вы могли освежиться, и ужин, чтобы подкрепили силы. Если вам что-то еще понадобится, позвоните в колокольчик.

Он указал на толстый шнур — красный, с золотой нитью, болтавшийся у изголовья кровати. Я рассеянно кивнула, и сэр Раскел вышел из комнаты.

— Мои вещи… — запоздало позвала я, но рыцарь уже закрыл двери.

Я подошла к двери и толкнула ее. Дверь не поддавалась. Я налегла плечом. Тщетно. Заперта!

— Что за вольности! — возмущенно крикнула я, стукнув по двери сначала ладонью, а потом и кулаком. — Откройте немедленно!

Я отбила руку, но замок Флёр хранил гробовое молчание. Бросившись к окну, я распахнула ставни.

Окно было зарешечено. Дерево и металлические прутья. Решетка такая частая, что невозможно было просунуть руку.

Я в бешенстве ударила по решетке. Заперта!

Вспомнив о шнуре, я принялась изо всех сил дергать его, вызывая слуг.

Но их комната, видимо, была слишком далеко, потому что я не услышала звона. Никто не пришел, и я молитвенно вскинула руки, но это был жест раздражения, а не смирения.

Миновала минута, вторая, третья… Я услышала, как со скрипом открылась дверь и выбежала в гостиную. На пороге стоял сэр Раскел, пропуская шестерых слуг, тащивших деревянную ванну с кипятком.

Ванна была таких размеров, что в ней спокойно можно было плавать.

— Что-то случилось, миледи? — хмуро спросил рыцарь. — Вы звали?

— Вы заперли меня!

— Так будет лучше, — веско сказал он и кивком приказал слугам отнести ванну в дальнюю комнату.

— Лучше? — вскипела я. — Для кого?!

— Для вас.

От такого ответа я потеряла дар речи. Для королевы лучше оставаться взаперти?..

— Ванну оставят в ваших покоях, — говорил между тем сэр Раскел, — холодную воду сейчас принесут… Уже принесли, — он посторонился, пропуская слуг, тащивших бадью и ведра с холодной водой. Вещи тоже сейчас принесут.