— На каждого по тысяче. Они с Джордано просили подождать их. Вон, догоняют…
Подружки оглянулись на дорогу. Действительно, вслед за ними ехала такая же карета, правда ещё довольно далеко.
— Другие сильно отстали?
Гиацинт тряхнул волосами, отбрасывая их со лба.
— Прилично. Мы будем на час раньше.
Он поклонился, галантно взмахнув рукой, и поднял коня на дыбы:
— Не скучайте, дорогие дамы, мы скоро вернёмся. Чао!
И ускакал вперёд, только пыль взметнулась в воздухе.
— Как же, соскучишься с вами! — Амариллис откинулась на подушки сидения.
Дорога в Ливорно получилась весёлой. Сегодня утром сводный караван, состоящий из трёх повозок, где ехали артисты, трёх герцогских карет, фургона с реквизитом и двух всадников, покинул гостеприимные стены Флоренции. Цветущий Город растаял в голубоватой дымке, и началась Дорога.
Гиацинт и Натал в последний момент решили ехать верхом. Герцог Джорджоне предоставил в их распоряжение двух прекрасных жеребцов испанской породы, рыжего и тёмно-гнедого. Амариллис и Виола, обе — отличные наездницы, на удивление друзей отказались совершить верхом путешествие в Ливорно, а выбрали карету.
— Ещё не поздно передумать, — предупредил Гиацинт, гарцуя на рыжем красавце против окна экипажа. — Возьмите из конюшни ещё парочку, и пусть карета едет пустая. Захотите отдохнуть, спрячетесь туда.
— Какой хитрый! Представь, Амариллис, мы должны тащиться верхом по жаре и наверняка, в дамском седле, вместо того, чтобы чудесно ехать в экипаже самогоправителя Тосканы! — сказала Виола.
Её муж недоумённо пожал плечами:
— А лошадь самого правителя Тосканы вас не устраивает?
Амариллис горячо поддержала подружку:
— Как же! Нам дадут двух самых смирных лошадок (ведь герцог галантный синьор, не может он позволить нам свернуть себе шеи, скача с вами наперегонки) и мы чинно изображаем амазонок с картинки. А вы, в это время, носитесь по всей дороге, только ветер в ушах свистит. Хорошенький расклад!
— Действительно! — поддержала Виола. — Если наши мужчины не могут лишить караван своего драгоценного присутствия, и хотят одновременно быть повсюду, это их дело. А мы желаем воображать себя двумя странствующими принцессами, как в любовном романе.
— Да, — подтвердила Амариллис. — А вам, господа, отводится роль или верных рыцарей, или свирепых разбойников. Под настроение!
Натал послушно кивнул:
— Ясно. Сначала на принцесс нападают разбойники, потом их спасают благородные принцы, а кто именно победит, каждый раз решаем мы сами.
— Умница! — одобрила сестра. — Только не мелькайте слишком часто. Вы — сами по себе, мы — сами по себе. Ещё посмотрим, что едет быстрее, ваши двое или наши четверо, — она показала на четвёрку гнедых фыркающих в упряжке.
— И не забудьте сообщать нам новости со всего каравана, господа курьеры. — Виола кивнула кучеру: — Трогай!
Амариллис достала снежно-белый кружевной платочек, наполовину высунулась из окна экипажа и картинно махала им, пока карета не выехала из ворот Сада Боболи, где перед отъездом собрался почти весь караван (только фургон с реквизитом ждал на Луговой, возле здания театра). Гиацинт и Натал остались ждать остальных.
— Что ж, "принцессы", езжайте! — проворчал Натал. — Как тебе это нравится, старик? Они нас бросили!
Гиацинт усмехнулся:
— Ничего, это ненадолго. Беспечные красотки не знают, что на дороге их уже поджидают разбойники!
Розанчик и Джордано подняли крик. Они тоже порывались ехать верхом, но синьора Далия не разрешила "деткам" взять лошадей. Может, она и согласилась бы, но её поддержала Матиола:
— Мой дорогой зять может позволить себе такую роскошь, как устраивать скачки, с риском свернуть себе шею. Он, по крайней мере, если разобьётся, так не случайно, а по собственному желанию. А за вас я отвечаю и перед герцогиней (она кивнула в сторону Далии), и перед твоими родителями, Розанчик. Вы поедете в экипаже, как все нормальные люди, и баста!
Спорить с Матиолой абсолютно бесполезно. Даже Гиацинт не часто и неохотно решался на это. Он просто ставил её перед фактом и "кричите, мамочка, сколько угодно, всё равно будет, как я сказал". Они сделать так не успели, поэтому ничего не остаётся, как со вздохом залезть в экипаж и попрощаться с дворцом Георгин и его хозяевами.
Вместе с Розанчиком и Джордано в карете устроились Фиалка и Марго. Они должны присматривать за мальчишками, чтобы не случилось чего-нибудь непредвиденного. Так думали родители, и девицы их в этом не разубеждали.
— Эх вы, горе-рыцари! — насмехалась Фиалка, когда их караван уже ехал через Понте Веккио. — Моя мама — самый упрямый человек на свете, знать же надо!
— Но его-то она слушается! — Розанчик хмуро кивнул за окно, где позади карет ехали Гиацинт и Натал. Фиалка возразила:
— Она никого не "слушается", просто для того, чтобы мама что-то разрешила, надо это сначала сделать, а потом спрашивать. Так и поступают умные люди.
Джордано улыбнулся:
— Ты в монастырь тоже так уходила?
— В общем, да. Но я-то ушла не куда-нибудь, а к Пассифлоре! Это единственный человек на свете, способный убедить в чём-то нашу маркизу.
— О! Это мы знаем! — хором закивали Розанчик и Джордано. — Знаменитая свадьба твоей сестры — лучший пример на этот счёт.
Фиалка согласилась:
— Именно так.
— Что это за история? — заинтересовалась Марго, и все трое с энтузиазмом принялись рассказывать, как было дело.[1]
.
[1] см. роман “Бал Цветов”
45.
Объект их разговора, сама мадам маркиза Матиола, ехала в чудесной компании герцога Провансальского, мэтра Жасмина и его очаровательной жены Лили` Тигрин. Следом тащились повозки актёров и тяжёлый деревянный фургон с реквизитом театра.
— Ох, герцог, — Матиола яростно обмахивалась веером, — хоть вы ему скажите! Что за мальчишеская выходка: носиться кругами по всему каравану? Последние дни он как с цепи сорвался!
— Очень образное сравнение, мадам, — оценил на её реплику мэтр Жасмин. — И, безусловно, верное.
— Это влияние его друга?
— Простите, мадам, это — наоборот, — уверенно возразил режиссёр. — Натал никогда бы не позволил себе нарушать правила столь светского общества.
— Неужели? Мне не показалось, что такая чепуха, как светские условности, может остановить вашего "миллионера", — саркастически заметила маркиза. — Он, действительно, миллионер? И действительно настолько интеллигентная личность? Он и его сестрица ужасно симпатичная пара, но я думала, по правде говоря, что этот Натал такой же дикарь, как мой драгоценный зять, если не больше.
— Вынужден сказать, что вы не совсем правы, мадам. Он — намного меньше. С Гиацинтом в этом смысле сравниться трудно, — мэтр Жасмин опустил глаза, скрывая иронию. — Но, могу вас заверить, у Натала превосходное образование. Золотой диплом с отличием из того же Высшего Парижского учебного заведения, которое заканчивал и ваш зять.
— И как же оно называлось? — поинтересовалась маркиза.
— Улица.
Матиола заулыбалась и мигом пришла в хорошее расположение духа.
— Я покорена вашей оценкой, мэтр. Это тоже очень образно. Но, по-моему, это диалог из пьесы, нет?
— Да, — без смущения признал режиссёр. — Неужели мадам знакомо это произведение?
Матиоле хотелось блеснуть познаниями в искусстве. Она уверенно сообщила, что мюзикл "Мелодия Парижа", знает без преувеличения весь Париж, и она тоже видела его несколько лет назад, но ещё чаще слышала на улицах, в кафе и даже в модных салонах песни оттуда.
Мэтр Жасмин и мадам Лили изо всех сил старались сохранить серьёзность.
— А знает ли мадам автора "Мелодии Парижа"? — невинно спросила мадам Лили.
Маркиза занервничала. По их лицам она догадалась, что ответ может быть неоднозначен. Кроме того, она вспомнила, что именно в "Комеди` Франсез" смотрела эту самую пьесу.
