Пересекая границу (СИ) - "Stacey"

– Нико-о-оль! – над лесом разнесся ее бархатный голос. – Николь, детка, ты где?

Я стояла за деревом, ни живая, ни мертвая, и боялась даже вдохнуть, чтобы Мирабэлль не услышала. Мне оставалось только надеяться, что она не пойдет меня искать. Что она сделала с Маркусом? Она убила его?

– Николь! – раздался еще один окрик, и я с трудом заставила себя остаться на месте, поскольку голос не приближался, и шагов я не слышала.

Мирабэлль что-то произнесла, и я увидела на деревьях передо мной зеленые отблески, словно на них отражалась вода, в которой решили поплескаться веселые солнечные зайчики. Я осторожно, одним глазком, выглянула из-за дерева, чтобы увидеть лишь последние мгновения того, как черное платье Мирабэлль скрывалось в портале буро-зеленого цвета. Когда он растворился в лесной тиши, я смогла, наконец, оторвать себя от дерева и выйти к стоянке.

Я с замирающим сердцем подошла к Маркусу. Он лежал на спине и не шевелился, и в первое мгновение я затрепетала от страха, решив, что Мирабэлль его убила, но он распахнул глаза и уставился на меня, видимо, услышав шаги. Его лицо было сплошь покрыто голубой пылью. Во взгляде Маркуса читались одновременно испуг, растерянность и боль. По крайней мере, он больше не был безжизненным и пустым, как ранее, значит, Мирабэлль его отпустила напоследок, отрезав свои нити. Я окинула взглядом мужчину и увидела, что в районе правого плеча рукав его куртки был срезан, а под тканью чернела вырезанная ножом глубокая широкая рана, из которой лилась кровь. Мне понадобилось несколько минут, чтобы понять, что произошло. Маркус все так же смотрел на меня, видимо, ища поддержки и помощи, и я обреченно вздохнула. Я подошла к неуклюже собранному им горящему костру и, вытащив из рюкзака нож, вытерла его о свою рубашку и сунула лезвием в пламя, подперев камнем, чтобы оно оставалось навесу. Следом я порылась в рюкзаке и достала бинт и чистую марлю.

Я переступила через Маркуса и села ему на живот, начав отирать его лицо от пыли под удивленный взгляд.

– Я говорила тебе, что не нужно идти за Мирабэлль… – произнесла я, даже испугавшись собственного холодного тона. Словно во мне что-то умерло, и теперь к нему обращалась именно эта часть, которую он убил, задавил собственными руками. – Жаль, что ты меня не услышал. – Я нервно сглотнула, медленно обводя краешком ткани его красивые черты, убирая этот порошок. – Я ведь для тебя никто. Просто мусор, грязный магик, о котором ты забудешь через пару месяцев. Но ты ведь… на самом деле ты не плохой человек, ведь так? Ты не можешь быть плохим человеком… – Меня начали душить непрошенные слезы, сдавливая горло, и я болезненно поднесла к нему ладонь. – Я бы не влюбилась в плохого человека… – выдавила я из себя, признаваясь, в конце концов, сама себе в том, что происходило в моей душе. На лицо Маркуса капнула моя слеза, и он удивленно моргнул. Я поспешно вытерла ее и свои глаза. – Да, ты наверно думаешь, что это все полная ерунда, – усмехнулась я сквозь слезы, – представляю, сколько раз ты это слышал в свой адрес, и сколькие женщины пытались привязать тебя к себе этими словами, произнося их всуе. Мне, увы, нечем тебя переубедить. Да я и не хочу. Но напоследок я помогу тебе не истечь кровью и не умереть в этом лесу. Это будет последний жест моей любви к тебе, но ты прочувствуешь всю ту боль, что причинил мне за эти несколько дней.

Полная решимости, я поднялась с его бедер и подошла к костру, бросив в него тряпку, испачканную голубой пылью. Пламя тихо вспыхнуло, протянув посиневшие пальцы к небу.

– Мирабэлль дунула на тебя обездвиживающим порошком, – объяснила я. – После него ты можешь только дышать и водить глазами. У нас им пользуются для самозащиты. Затем она, похоже, вырезала твой чип, если я что-то в чем-то понимаю. Ты проваляешься еще час недвижимый, но, боюсь, от такой раны ты можешь истечь кровью до того, как придешь в себя и сможешь оказать себе помощь. – Я натянула рукав на ладонь и осторожно достала из костра раскалившийся нож. – Потому, я прижгу тебе рану. – Я перевела взгляд на Маркуса и увидела в его глазах животных ужас. Почему-то я ощутила внутреннее удовлетворение от этого зрелища. Теперь я сильнее его, а он беспомощен и слаб, не способен что-то решать или защищаться от того, что с ним пожелают сделать. Если бы я захотела, я могла бы вонзить этот нож ему прямо в сердце.

Я подошла к его раненной руке и присела на корточки. Кровь успела натечь на землю бурым ручейком, мгновенно впитываясь в нее. Я могла бы просто наложить сдавливающий жгут и нанести заживляющую мазь. Посидеть с ним, пока кровь не остановится, и убрать повязку. Но это было бы слишком долго, и не так мучительно, как пытка, которую я приготовила Маркусу, движимая жаждой мести за себя.

– Я в последний раз помогу тебе. Все началось с моей помощи тебе, ею же и закончится. Надеюсь, ты этого никогда не забудешь, – произнесла я, прижимая к ране раскаленный металл.

Глаза Маркуса закатились под лоб, и ресницы задрожали. Его тело едва заметно выгнулось, не сдерживаемое даже парализующим порошком, и он чуть слышно застонал. В воздухе запахло жареным мясом. Я отняла металл от его руки, оценивая результат своих трудов. Кровь мгновенно свернулась, и рана больше не представляла опасности для жизни Маркуса. Он тяжело дышал, закрыв глаза, и я наспех перевязала рану бинтами прямо поверх куртки, лишь подложив под низ плоский тампон из марли, чтобы до момента, как Маркус найдет полноценную медицинскую помощь, в рану ничего не попало. Я поднялась с колен и отряхнулась.

– У меня осталось мало времени, – произнесла я, перераспределяя вещи между моим рюкзаком и сумкой Маркуса, в которой хранились почти все припасы. – Нужно уйти подальше и найти хоть какую-то дорожную развилку, чтобы ты не сумел меня догнать. – Мужчина следил за мной из-под полуприкрытых глаз, подернутых поволокой. Сердце болезненно кольнуло от предвкушения расставания навсегда, и я, не выдержав, подвинулась к Маркусу. Я наклонилась к его лицу, и он с трудом сфокусировал на мне взгляд. В последнем порыве я прижалась губами к его лбу, покрытому испариной.

– Прощай… Хотела бы я забыть тебя так же быстро, как можешь ты…

Проведя ладонью по его груди, я поднялась, подхватила с земли потяжелевший рюкзак и зашагала дальше по дороге, не оглядываясь на мою израненную мечту.

Глава 15. Старый друг.

Весенний лес уже пах по-другому. Я чувствовала, что зима отступала, но мне казалось, что мою душу сковали вечные холода. По ощущениям, я шла пару часов, и все это время я мысленно возвращалась к брошенному мной Маркусу, каждый раз одергивая себя и силком останавливая поток мыслей. Мне нужно было забыть его как можно скорее и идти дальше, идти вперед. Моя жизнь принадлежит только мне одной.

Я дошла до развилки дороги. Указателя на ней не было, и я задумчиво посмотрела в обе стороны, куда разбегались тропы. Визуальной разницы я никакой не заметила. И все же решила пойти по левой дороге. Почему-то она показалась мне более привлекательной, и я отправилась в путь дальше. Вряд ли Маркус, даже дойдя сюда, а не вернувшись в Вайон, угадает, куда я пошла.

Не прошла я и получаса, как на дорогу передо мной из чащи вышли двое мужчин. Я удивленно взглянула на них, и собралась обойти, но один из них ко мне обратился:

– Куда это ты идешь?

Я осмотрела его типичную для наших краев одежду, состоящую из свободных серых штанов и рубахи с длинным плащом, надетым поверх, и его спутника, одетого так же. На вид они не показались мне разбойниками или опасными людьми. Оружия с ними не было, лишь холщовый мешок в руках.

– Вперед, – пожала плечами, собираясь пойти дальше, но первый мужчина поймал меня за руку и остановил.

– По этой дороге никто не ходит просто так, – произнес он, и я услышала в его голосе ноту угрозы.

– Хорошо, раз не ходят, значит, я могу уйти отсюда и пойти куда-нибудь еще, я не настаиваю! – затараторила я, начиная нервничать. Куда меня завел Маркус со своими обходными путями мимо крупных городов?