Волчий берег (СИ) - Шолох Юлия

- И на что он мне?

Я что, на убийцу похожа? Трогаю носком ножны, а нога-то босая. Да и я в ночной рубашке, хотя чего мне стыдиться, пусть им будет стыдно за всё, что творят!

А кинжал… может, всё же лучше взять? И пусть я кроме колбасы в жизни ничего не резала.

- Просто выслушай меня.

- Зачем? Вы нас украли! Да это же...

Я даже задыхаюсь, столько мыслей в голову лезет, одна другой хуже.

Всеволод вдруг делает шаг ко мне:

- Ожега, пожалуйста, сядь и поговорим. Мы понимаем, что на первый взгляд это всё… - Он обводит стоянку руками. – Ну, сложно объяснить. В общем, нужно поговорить.

- О чём это?

Злюсь, кусаю губы. Они хотят разговаривать после всего, что наделали?

Гордей пристально смотрит мне в глаза, но я больше не попадусь в эту ловушку! А ведь хозяйка говорила… я чуть не захлебнулась ужасом. И конфеты, и в лес утащили ту девушку. Боже, но тут Малинка!..

Гордей хмурится.

- Подожди пугаться! Мне нужно кое-что тебе объяснить. Очень важное. Садись. И помни – вам ничего не угрожает. И пальцем не трону ни тебя, ни её, клянусь.

- Ладно, а они? – я киваю на остальных.

- Хорошо, они тоже слово дадут.

Голос как будто уговаривает, причём не их, а меня.

- Клянусь, от моей руки вы не пострадаете. – Говорит Всеволод.

- Клянусь о том же. – Говорит Ярый и отходит к костру.

- Если вы соврали и сестру хоть пальцем тронете, клянусь, умру, но глотку вашу успею перегрызть! – Неожиданно почти рычу я. Были бы у меня клыки, показала бы им, чтоб готовились, но у меня, жаль, только зубы.

- Мы знаем, что ты точно так и сделаешь. – Спокойно отвечает Гордей.

Ага, прониклись? Думают, я совсем беззащитна? Нет, злость даст мне сил!

Но может, воевать не придётся? Всё-таки раньше мы почти… дружили.

- Ладно, говори, что хотел.

Вряд ли бы они разговоры разговаривали, если б собирались насильничать. Меня коротко передёрнуло, но я взяла себя в руки. Сестра тут, нужно тянуть время и думать, думать.

Гордей вдруг… замолкает с приоткрытым ртом. Его лицо растерянное, глаза вылупились. Он старается что-то сказать, я вижу, очень старается, но то ли слов не находит, то ли они слишком неприятные, произносить неохота. Потом он перестаёт тужиться и с мольбой оборачивается к друзьям, но те только плечами пожимают.

- Ладно.

Гордей решительно упирается ладонями в колени.

- Мы должны были забрать вас из города… потому что твоя сестра оборотень.

На Ярого вдруг нападает приступ кашля, он весь покраснел и никак не может успокоиться. Всеволод отворачивается и бьёт друга по спине, помогает, чем может, хотя у самого горло схватывает. Я слежу за обоими, пока новость не проникает в голову.

- Что?!

- Ну, да, так и есть. Ты разве не замечала за ней странностей? Принюхивается к чему-либо или резко двигается? Шипит? Мясо любит больше любой другой еды, и такое, недожаренное. И, к сожалению, отцы у вас разные.

- Это я знаю!

- И вот… нельзя вам оставаться в человеческой деревне. Дела такие – будет война, Жгучка. Мы её не хотим, однако миром разойтись не выходит. Люди желают забрать нашу землю, которую придётся защищать. И если… если в людских землях узнают, что она оборотень, вас убьют. И её, и тебя, не посмотрят, виноваты вы в чём или так, мимо проходили. И нас не нужно бояться – клянусь, мы отведём вас на звериные земли, в безопасность. Ну… там можете остаться в любой деревне или городе, где захотите. Мы поможем с устройством, свои должны жить у своих. Будь у нас больше времени, мы бы всё вначале обговорили, спросили бы вашего согласия, но времени нет. Вот и пришлось уезжать так… наскоро. Всё.

Я глубоко вздохнула. Гордей с ожиданием смотрел снизу вверх, ждал ответа.

- Вы что, оборотни?!! – Завопила я. Так громко, что сверху посыпалась листва. Пришлось отпрыгивать в сторону и стряхивать её с одежды.

Теперь приступ кашля напал и на Всеволода, и на Ярого. Пока Гордей растеряно хлопал глазами, они ухохатывались, я всё слышала!

- Как и твоя сестра, - уточнил Гордей.

Всеволод вытер слёзы рукавом и сел на прежнее место, подкинул в костёр пару поленьев.

- Всё так, Жгучка. Оборотни мы.

- Как тот людоед, что в Вишнянках был?

Они стремительно помрачнели.

- Тот людоед был болен, Жгучка. – Сказал Гордей. – Он заразился Яростью крови и потерял свою вторую, человеческую половину. Но разве мы на него похожи? Посмотри – мы говорим, носим одежду и никого не загрызли. Как и твоя сестра, - подумав, добавил Гордей.

На меня обрушилась догадка.

- Так это вы его убили?! Вы, а не старосты!

Миг – и передо мной вместо Гордея сидит кто-то другой. Существо без возраста и лица, величественное и сильное, как божество, смотрящее сверху.

- О том я тебе позже скажу.

И я не рискую спорить и кричать, не в этот раз. С трудом выходит сдержаться, чтобы не отступить, хотя бы на несколько шагов. Лучше – прямо к сестре. Но нет уж, не дождутся!

Я только голову выше задираю.

Его взгляд постепенно смягчается, и лицо совсем прежнее – светлое, открытое. Может, показалось, другого и не было?

- Вот такие дела. – Говорит Гордей. – Только ты пока сестре не говори, что она оборотень.

- Почему? – Из упрямства спросила я.

- Ну… Испугается ещё. Мы сами расскажем. Позже.

- А что мне ей сказать? Вот проснётся она, спросит – где мы? Почему? А я?

- Скажи, я влюбился в тебя так сильно, что не смог с тобой расстаться и украл тебя, а теперь везу к своей матери, чтобы закатить праздник и при всём честном народе на тебе жениться.

- Что за бред! – Рассердилась я и даже ногой топнула. – Малинка не поверит!

- А ты говори убедительно.

Нашёл время смеяться! И снова зубами белыми и взглядом жгучим меня с пути сбивает, знает же о своей красе, вон как уверено улыбается и плечи широкие расправляет.

И сердце с готовностью ёкает, меня предаёт!

Всё, хватит пока.

Я отворачиваюсь от костра, и ноги несут меня к сестре, которая спит, как ни в чём не бывало, словно дома в кровати лежит.

Рядом с ней наши вещи в сумках. Я открываю одну, проверяю – всё на месте. Они не просто нас увезли, они собрали наши вещи! Одежда, расчёска и заколки, даже мешочек с монетами, который я прятала под половицами.

- Как вы узнали, где лежат деньги? – Оглянулась я.

- Учуяли. Нюх у нас хороший.

Я сажусь рядом с сестрой, чтобы убедиться – с ней всё в порядке. Так и есть, её тепло укутали, удобно положили, и она дышит ровно и спокойно, как обычно во сне. Значит, каким-то колдовским порошком одурманили! Я пытаюсь удержать голову на весу, а она всё тяжелее становится, так и падает на грудь.

- Ложись спать, Жгучка. – Гордей подходит тихо, почти подкрадывается, приносит мне одеяло, которое я бросила, когда убегала. – Отдохни. Утром мы обо всём договоримся. И что с сестрой твоей делать, чтобы не испугать. И куда вас пристроить, чтобы не хуже, чем в Вишнянках было. Я обещаю, что всё наладится.

Действительно, чего теперь-то суетиться и мельтешить? Я заворачиваюсь в одеяло и ложусь возле Малинки.

- Ты не боишься меня больше? – Еле слышно спрашивает Гордей. – Прошу, не бойся меня. Это очень неприятно.

- Не надо было меня воровать, - упрямлюсь я, натягивая на нос шерстяную ткань, приятно пахнущую свежестью.

А глаза сами закрываются, сон возвращается обратно, такой крепкий и спокойный, что просто удивительно!

- Я не мог иначе, - тихонько смеётся Гордей.

***

Когда путь в Гнеш был проложен и все вопросы решены, уже светало, так что не было смысла ложиться. Только Ярому разрешили поспать, потому что он ночью трудился больше остальных – отвечал за сон постояльцев. Работать с ведунскими травяными сборами, которые нужно раскуривать строго по указаниям, непросто, и поддерживать дым нужно уметь.

Так что теперь Ярый спал, а Всеволод и Гордей сидели у костра и ждали рассвета, времени, когда можно начинать варить кашу на завтрак.