Почувствуй (СИ) - Юдина Екатерина

Вот только, сколько бы вопросов я ей не задавала — ни на один ответ так и не получила. Врач лишь коротко сказала, что у нее еще слишком мало данных, чтобы делать какие-либо выводы, после чего взяла кровь для анализов и покинула комнату.

Второй женщиной, вошедшей в эту комнату, являлась горничная. Она почти все время была рядом и, если требовалось, даже за руку проводила меня от кровати до ванной комнаты. Спрашивала нужно ли мне что-нибудь. Приносила еду.

Ее бережность немного успокаивала. В конце концов, если бы меня действительно хотели убрать, навряд ли бы относились вот так.

Но все равно трясло от мысли, что все может быть слишком обманчиво и понятие человечности тут расплывчато.

— Вот тут мясной пирог, — осторожно беря меня за ладонь, женщина поднесла ее к подносу. Так, что я кончиками пальцев прикоснулась к тарелке. — Вот тут чашка с чаем. Он тёплый. То есть, вы не обожжетесь, но, может будет лучше, если я помогу вам с едой?

— Спасибо. Думаю, я самостоятельно справлюсь, — поворачивая голову в ту сторону, где она находилась, я попыталась улыбнуться. Сразу стало так дико. Меня похитили. Вроде как обещают свободу, но на самом деле вообще неизвестно, что будет дальше. А я пыталась улыбаться. Хотя, лучше так, чем трястись от страха.

— В таком случае, я приду через час. Принесу сладкое, но, если вам что-нибудь понадобится, пожалуйста, позовите меня.

— Спасибо, — слыша, что женщина покинула комнату и за ней закрылась дверь, я ладонями осторожно нащупала чашку. Чай и правда был тёплым.

Уловив то, что дверь вновь открылась, я замерла.

В комнату вошел мистер Браун.

И я могла бы сказать, что узнала его по шагам, но, нет, он полностью бесшумный. Как самая глобальная, нерушимая тишина. И его присутствие ощущалось лишь по тому, как воздух в комнате становился холоднее.

— Вы пришли для того, чтобы отпустить меня? — поднимая чашку, я осторожно поднесла её к губам. Старалась вести себя непринужденно. Не выказывать того, что, стоило этому человеку оказаться рядом со мной, как сердце начинало сжиматься.

— Не думайте, что это будет настолько быстро, мисс Джонс.

— Вы знаете мою фамилию? — чашка в моей ладони дрогнула.

— О вас была собрана хотя бы минимальная информация, — кажется, он сел в кресло, напротив моей кровати. С завязанными глазами трудно что-либо понимать, но по звучанию глубокого, жесткого голоса, я предполагала, что уже теперь мужчина находился примерно в метре от меня.

— Если вы пришли не для того, чтобы отпустить меня, тогда зачем? — я попыталась ладонями нащупать тарелку.

— Обычное любопытство.

— И в чем оно заключается? — я подняла голову.

— В том, кем вы являетесь. Мне, как и любому другому альфе интересно посмотреть на омегу.

— Вы альфа? — я сначала замерла, затем сделала глубокий вдох. Вот только, ничего не уловила и уже это ударило по сознанию. Я ведь после пробуждения должна была начать чувствовать запахи альф. И, если этого не произошло, значит.…

Возможно, Браун что-то уловил на моем лице, так как произнёс:

— Ваше пробуждение временно замерло. Так же, как вы не чувствуете мой запах, я не чувствую ваш.

Даже пытаясь что-то сказать, я лишь несколько раз разомкнула губы, но в итоге ничего произнести не смогла. Мысли спутались. Их даже ломать начало. И вроде как понятное дело, что провалившееся пробуждение уже не являлось самым важным. Сейчас главное, вообще выжить, но все же в груди жгло от понимания, что я все больше и больше опускаюсь на чертово дно.

— Вам не стоит переживать, — голос Брауна заставил вынырнуть из мыслей. Хоть и я до сих пор в них тонула. — Пробуждение возобновится. В первую очередь, когда вы придете в нормальное физическое и эмоциональное состояние.

Я еле заметно кивнула, опустила волосы, так, что они упали на лицо, но всё же задала тот вопрос, который меня тревожил:

— Но у меня же само пробуждение началось в тот день?

— Да. Вы внешне изменились.

— Как вы поняли, что в моей внешности что-то поменялось? — мне захотелось прикоснуться к лицу, но до этого я уже так делала. Ощупывала себя и пришла к выводу, что оставалась такой же, как и раньше.

— Видел ваши фотографии.

— И что же во мне изменилось?

— Внешне вы теперь омега. Когда возобновится пробуждение, вы полностью ею станете. Думаю, к этому моменту, вы сможете вернуться к своей обычной жизни.

Мне хотелось спросить, что он имел ввиду под «выглядите, как омега». Они же ничем не отличаются от бет. Ну, разве что красивее, но уж точно у них не вырастает третья рука или что-то подобное.

Глава 28. Ветер

Сколько времени я уже провела в этом доме? По ощущениям — минимум месяц, но, кажется, лишь недавно горничная говорила о том, что прошла только неделя.

Когда глаза завязаны и из-за нервозности теряется счет чего-либо, время уже начинает сплетаться в один чертов отрывок и каждая минута тянется хуже, чем бесконечность. В ней мысли натягиваются, рвутся и дышать уже не так просто, как хотелось бы.

— Тут выпечка, — осторожно беря мою руку за запястье, горничная бережно потянула ее к подносу, давая мне нащупать тарелку. Я, в принципе, могло бы это сделать и самостоятельно. Даже пары дней хватило, чтобы я смогла научиться более-менее нормально ориентироваться в «темноте». Всё равно, я была ограничена. Все, что делала, так это лежала на кровати и ела. — Тут кофе. Может, вы хотите еще чего-нибудь?

— Спасибо, не нужно, — поддевая пальцами чашку, я сделала глоток. Кофе мне принесли впервые. — Разве что.… А в этой комнате есть телевизор?

Даже по рухнувшей тишине, я ощутила напряжение горничной. Такое уже было. Словно все, что выходила за пределы её обязанностей, жутко пугало её. Или горничная настолько сильно боялась Брауна?

— Этот вопрос вам лучше задать мистеру Брауну, — в итоге очень осторожно ответила женщина. — Но он этим утром уехал. Когда вернется — неизвестно.

— Правда? — я спросила об этом безразлично, но ладонь в которой я держала чашку, немного дрогнула. — В таком случае, когда он вернется, можете пожалуйста, передать ему, что я бы хотела поговорить с ним. Но это не срочно.

— Да, конечно, — произнося эти слова, горничная, кажется протерла столик. Во всяком случае, я услышала какое-то шуршание.

Когда женщина ушла, я легла на кровать и шумно выдохнула.

Брауна сейчас нет в этом месте? Может, попробовать сбежать?

Эти мысли ядом прошли по сознанию.

Умом я понимала, что делать этого не стоит. За все дни, которые я провела в этом доме, ко мне относились достаточно неплохо. Даже хорошо. Во всяком случае, как для этой ситуации. Я находилась в тепле, на мягкой кровати. Меня хорошо кормили и поили. Раз в день ко мне приходила врач и по вечерам горничная отводила в душ. И ни разу я не ощутила какую-либо угрозу. Наоборот, ко мне относились бережно.

И я опасалась того, что, если нарушу правила, окажусь в аду и уж точно могу забыть о возможности получить свободу.

Мне ведь, чтобы попытаться убежать, как минимум, придется снять повязку. Иногда, в своих размышлениях, я доходила до грани и была в шаге от того, чтобы всё же сделать это. Хотя бы чтобы осмотреть комнату, в которой нахожусь.

Но каждый раз я судорожно сдерживала себя.

До сих пор загрызало ощущение того, что именно эта повязка удерживала меня от того, чтобы попасть в ад. И я даже не могла гарантировать того, что в комнате нет камер.

Да и сумею ли я сбежать, даже, если буду видеть? Навряд ли. Скорее всего, в этом доме достаточно охраны. Только хуже себе сделаю.

Но всё же загрызала тревожная неопределенность. А с чего я вообще должна верить, что мне в итоге дадут свободу?

Перевернувшись на живот, я лицом уткнулась в подушку. Каждый день я изувечивала себя такими мыслями, но пока что уговаривала себя просто ждать.

В итоге, этот день был точно таким же, как и все остальные. Я просто лежала. Думала. Пока дверь не открылась и я не уловила в воздухе тот самый раздирающий холод, который обычно исходил от Брауна. Даже атмосфера пропиталась тяжестью.