Свет и Тень (СИ) - "ASTORIS"

— А ты где был, чтоб сейчас задавать такие вопросы? — спокойно спросил Крысолов. Альк молчал, ибо наставник был прав. — Или бы тебе больше понравилось, если бы она умерла?

— Почему — умерла? — не понял Альк.

— Потому что такое вполне могло произойти, — жестко сказал наставник. — Зимой, когда ты психанул и уехал, знаешь, что она сделала? Она собралась пойти за тобой. Пешком, в Саврию. И пошла, — Крысолов сделал паузу. — И чуть не замёрзла по дороге. Если б мы с Жаром вовремя не спохватились, ты приехал бы на её могилу, дорогой ученик.

Повисла тишина на пару щепок, а потом старый путник жестко сказал:

— Езжай домой, Альк… Или куда ты там собирался. Оставь её в покое. Она нашла себе парня, будет счастлива с ним. А ты… Как только ты появляешься, у неё одни беды. Езжай домой, в общем.

Крысолов и Жар почти одновременно развернули скакунов и устремились прочь. А он остался посреди дороги.

— Подождите, — неуверенно окликнул Альк. — Я с вами хочу…

— Зачем? — осадив нетопыря, спросил Крысолов.

— Я тоже её друг… Так или иначе.

— Ты им был, — горестно уронил Жар. — Пока не бросил её.

— Я не бросал! — раздраженно выкрикнул Альк, — Она сама ушла! Сколько раз повторять?

— Да-а? А мне показалось, это ты уехал, — Жар был зол, как никогда. — И мог бы предположить… На что тебе дар? Я бы и без дара догадался, что влюблённая девушка способна на всё!

— Что ж не догадался тогда, что она собралась делать? — зло сверкнул глазами саврянин. — Почему не удержал от глупости и не стал следить за ней неустанно? А когда уж случилось, почему меня не вызвал?

— А за каким Сашием ты был здесь нужен? — заорал Жар. — Ты же весь обиженный уехал! Куда тебя понесло?

— Посмотрел бы я на тебя после такого известия! — рявкнул Альк, — Но я ведь сказал мне сообщить, если что! Почему ты не сделал этого?

— А смысл, Альк? — вступился Крысолов. — Годом раньше, годом позже, ей всё равно — верная смерть, если ты где-то рядом.

— Ты уверен?

— Не уверен. Но всё равно: уезжай!

Они снова отвернулись и попытались уехать.

— Я теперь вспомнил, — проговорил Альк им вслед. Его словно осенило! — Мне и не надо было приезжать, чтоб её спасти. Я и так поменял ей дорогу…

Путник и бывший вор остановились, а затем развернулись.

— Давай, говори, — с обидой, велел Жар. Если честно, он был рад видеть Алька до смерти и вдвойне рад тому, что замаячило на горизонте. Однако и не злиться на саврянина он не мог. — А то вечно корчишь из себя... как будто не пережили столько вместе!

И Альк рассказал: о сне, оказавшемся дорогой, о трагедии в своей жизни, о своем решении взять Рыску в жёны — или хотя бы просто забрать её с собой.

— Так значит, ваша связка никуда не делась! — выслушав, отметил Крысолов. — То-то я смотрю, будто мне что-то такое показалось… И давно вы это поняли?

— Вот как раз зимой и поняли.

— И не сказали мне?

— И не сказали бы, — спокойно ответил Альк.

— И что же дальше? — со вздохом спросил Крысолов.

— Не знаю, — пожав плечами, уронил Альк. — Но уже хотя бы поэтому мне нужно забрать Рыску. Я, конечно, и сам могу её найти, но это потребует времени. Мне надоело терять время! Проводите меня к ней, — Альк набрал побольше воздуха. — Очень вас прошу.

Жар и Крысолов не могли читать мысли друг друга, но оба в этот момент подумали об одном и том же: что, не будь всё так невесело, попросили бы саврянина повторить три последних слова на «бис» под аплодисменты.

— А дальше что? — со вздохом спросил Жар. — Вот проводим мы тебя, а ты опять помучаешь её и уедешь.

— Нет! — рявкнул Альк. — Я заберу её… Женюсь на ней. Она тоже этого хочет.

— Ты же говорил, она во всём виновата сама, — напомнил Крысолов.

— Неважно, — уронил Альк. — Заберу всё равно, — он улыбнулся своим мыслям. — И её, и мальчика. Увезу в свой замок. Будет жить как тсаревна…

— Ты её-то спросил?

— Она согласится, — уверенно кивнул Альк.

— Ну и самоуверенная же ты скотина! — почти с восхищением произнес Жар. — Тогда ладно, поехали, — он вздохнул. А потом радостно добавил. — Какой скандал нас ждёт! Представить себе невозможно!

Жар не приветствовал с самого начала ни Рыскино немое обожание Алька, ни их последующую связь. И всё было вполне логично: ну не пара они! Благородный саврянский господин и ринтарская весчанка — это даже не смешно. Да и такого сволочного, самоуверенного и зловредного человека, как Альк, Жар в жизни не встречал. Но при всём при этом признавал: несмотря ни на какие тяжёлые черты своего характера, а может быть, именно благодаря им, Альк вызывает непреодолимое желание подчиняться ему, без унижения, как вожаку стаи. И если даже для Жара он вожак — самый сильный, самый беспощадный, но в то же время, всегда готовый защитить, рыцарь без страха и упрёка, то что уж говорить о Рыске, по уши влюблённой в саврянина? Она априори не могла не полюбить его. А значит и ему, Жару, как брату, полагается признать и принять выбор своей названной сестры — иначе чем он лучше Альковых родственников, не принявших Рыску?

А Крысолов лишь рукой махнул: делайте, что хотите, я вас всяких принимаю, словно отец своих таких разных, вечно враждующих, но одинаково любимых детей, и уж конечно несказанно радуюсь, если вы вдруг вздумали между собой помириться.

От Ринстана до Калинок не более полутора суток пути, но за последние годы дорогу подразмыло, да и прошедшее лето выдалось дождливым. Поэтому Альк, Жар и Крысолов задержались в пути, не успев ни на венчание, ни на катание. Они явились как раз к моменту прибытия молодых под родной кров, то есть, к домику у озера.

— Опоздали, Альк, они уже поженились, — констатировал Жар, окинув взглядом двор, полный народа и выделив фигурку в белом платье.

— Наплевать, — отмахнулся саврянин и первым спешился у ворот, однако глаза его метали молнии, на скулах ходили желваки.

Альк шёл через двор, а толпа расступалась перед ним. Это было неудивительно: весчане всегда благоговели перед путниками, тем более, что этот был саврянином. И хотя на дворе и его соотечественников было достаточно — родня Рыскиного жениха, — Альк не был похож на них даже близко.

Жар замер у ворот. Скандалов, тем более, на потеху толпе, он терпеть не мог. А вот Крысолов пошёл за Альком: мало ли, что ему в голову взбредёт? Что остановить взбешённого мужчину он не сможет, путник даже не подумал: привычка сработала.

Не обращая внимания ни на гостей, ни на новоиспеченного Рыскиного супруга, Альк подошёл к девушке и развернул её к себе.

— Заканчивай спектакль, — велел он, тяжело дыша. — Я приехал за тобой.

По толпе прокатился ропот, а потом повисла тишина.

— Для тех, кто не понял, — проговорил Альк уже по-саврянски, слегка повысив голос и глядя на соотечественников, — я её забираю. Она моя. И ребёнок — тоже, — кивнул он в сторону белокосого мальчика, держащегося за руку пожилой ринтарки.

В том, что никто не посмеет возразить, ни у кого, включая самого Алька, сомнений не возникло. Уж лучше расстаться с молодой женой, чем с головой: так подумали почти все.

И тем не менее, возражающие нашлись. Вернее только одна.

В белом платье она была прекрасна и мила как никогда. И платье, и серьги, и ожерелье из жёлто-зеленого кошачьего глаза ей подарил Крысолов, не пожалевший денег на свадебные подарки образумившейся «дочери». Словом, Рыска была такой, какой Альк не видел её никогда, и потому — ещё желаннее, чем прежде.

— Собирайся, — уже спокойнее добавил он.

Но Рыска покачала головой.

— Нет, — ровно, без единой эмоции произнесла она.

— Что? — не поверил своим ушам саврянин.

— Я. С ТОБОЙ. НИКУДА. НЕ. ПОЕДУ, — раздельно произнесла она и добавила, — если хочешь, можешь меня убить.

Десять щепок они молча смотрели друг другу в глаза: он — растерянно, она — твёрдо, как человек, который уже всё решил и не передумает. Что происходило у неё на душе, знала лишь она. Конечно, она умирала: ведь такая боль может быть только перед смертью.