Эпоха королей (ЛП) - Нира Страусс

— Я не вижу ужаса, когда смотрю на эту долину. Я вижу, насколько мы стойкие, насколько сильно мы можем цепляться за своё даже в самых худших обстоятельствах. На-Сиог должна была стать частью руин и запустения, которые её окружают, но её жители отказались. Ты знаешь, чей двор правил в этой части королевства?

Я кивнула.

— Двор королевы Никсы.

— На-Сиог была деревней манан-лир, водного народа. И остаётся ею. — Мэддокс перевёл глаза на меня, и хотя в них чувствовалась настороженность, его взгляд излучал тепло. — Ты не найдёшь там ни одного человека.

От этого мои губы приоткрылись. Я снова посмотрела на груду коричневатых крыш, которые отсюда казались букетом ромашек.

— Только сидхи?

— Со временем, из-за его труднодоступного местоположения, где жизнь сложна из-за бесплодной земли, На-Сиог превратилась в своего рода святилище, укрытое от внимания Двора и армии. Никто не придёт сюда, — возможно, из-за высокомерия, — поэтому именно сюда мы привозим спасённых сидхов. Здесь они могут исцелиться, жить спокойно, без необходимости постоянно использовать магию, чтобы скрываться. Когда приходят нежеланные гости…

Странный звук, похожий на рог, прервал его объяснение. Мы оба одновременно вскинули головы и увидели приближающуюся крупную птицу с длинной шеей и оранжевым клювом.

— Вовремя, — пробормотал Мэддокс.

Она приземлилась в нескольких метрах от нас. Она отличалась от других птиц грациозностью позы и элегантным изгибом шеи. Я видела таких только порхающими над заливом Эйре — вроде как сады дворца полны ими.

— Это лебедь.

Мэддокс присел и позволил птице клевать из его руки, в которой откуда-то появилось несколько виноградин.

— Её зовут Фира. Она и её стая подают сигнал тревоги, если кто-то пересекает лес или горы.

— Это единственный маршрут?

— Да. Пока никому не пришло в голову попытаться добраться сюда с другой стороны реки, — с усмешкой ответил он.

Когда была съедена последняя виноградина, Фира вновь поднялась в воздух, грациозно скользя над деревней и, к моему удивлению, исчезла в тумане за мостом.

Мы начали спуск под полуденным солнцем, лучи которого, отражаясь от скалистых склонов, согревали землю. Воздух всё ещё оставался холодным, и повсюду лежали кучки талого снега, смешанного с грязью, как будто зима здесь уже была на исходе, но никак не решалась уйти окончательно. Вскоре я вся вспотела.

Почти через час местность начала выравниваться, и группа домов разрослась до такой степени, что я уже не могла их сосчитать. Мы были почти на месте. Я собиралась войти в деревню сидхов.

— Это место отдыха и исцеления, далёкое от Двора, короля и человеческих законов, — сказал дракон, глядя на мою руку, крепко сжимавшую кинжал. Я даже не заметила, как это сделала, но после слов Мэддокса постепенно ослабила напряжение в пальцах. — Готова?

Я задумалась, мог ли он каким-то невероятным образом знать правду. Мог ли он прочитать по моим глазам; почувствовать, как сильно у меня забилось сердце от одного только вида тумана за мостом.

Нет, это невозможно.

Никто не знает настоящую Аланну.

— Готова.

Войти в На-Сиог было всё равно что попасть в другой мир. Как будто здесь несколько веков назад был создан защитный купол, и мне внезапно повезло увидеть, каким это место было до войны.

Туман на берегу смешивался с серым дымом, выходящим из труб, но воздух был свежим. Я то тут, то там улавливала запахи еды, но как только мы столкнулись с первым жителем…

Я впала в ступор.

Первым, что привлекло моё внимание, был его длинный коричневый хвост, который раскачивался из стороны в сторону, пока сам мужчина возился с вёдрами. На конце хвоста была густая кисточка рыжих волос. Услышав шаги, мужчина повернулся к нам, и я увидела большие овальные уши, тоже покрытые шерстью, и пару маленьких белых рогов, торчащих прямо изо лба.

Фей. Через вырез его зелёной рубашки я увидела, что вся его грудь покрыта тонким слоем рыжих волос. Ему было не больше тридцати лет.

Он улыбнулся и помахал рукой.

— Рад тебя видеть, приятель. — Когда его круглые глаза, полные тепла и дружелюбия, лучше рассмотрели Мэддокса, его улыбка угасла. — Хотя выглядишь ты не очень.

Дракон кивнул.

— А я вижу, что ты всё ещё занимаешься тем, что тебе не положено, Хигель.

Одна из ставней дома резко распахнулась, и длинная пухлая рука замахала в воздухе.

— Вода нужна сегодня, бездельник!

Нисколько не смутившись, Хигель закатил глаза и взял по два ведра в каждую руку, как будто в них были перья, а не вода.

— Надо было послушать отца, когда он говорил мне не иметь дел с матерью. Какой мудрый совет.

Мэддокс улыбнулся, хотя в его позе чувствовалась напряжённость. Фей с любопытством поглядывал на меня, но не задавал вопросов. Я предполагала, что на этом здесь всё и строится: сообщество, где подозревают всех и каждого, не стало бы принимать у себя всех обездоленных сидхов.

Когда молчание неприлично затянулось, фей снова поставил вёдра на землю.

— Ну, выкладывай.

Тихим голосом Мэддокс рассказал ему о нашей встрече с Дуллаханом.

— Что? — вскрикнул Хигель. — Когда он пробудился?

— Предполагаю, несколько дней назад, но он уже нашёл свою первую жертву. — Мэддокс положил руку ему на плечо, они были почти одного роста. — Это была молодая девушка, может быть, даже девочка. В жёлтой юбке.

Фей сильно зажмурил глаза и опустил голову. Его уши поникли, как увядшие цветы.

— Ах, проклятие. Мы искали её вдоль берега, думая, что, возможно… Даже мысли не возникало, что она могла приблизиться к лесу; мы предупреждаем всех новоприбывших о его опасности. Оберон привёл её всего несколько недель назад. — Фей потёр лицо тыльной стороной другой руки. — Бедная, бедная девочка; пусть Луксия примет её в свои объятия.

— У неё была семья?

С закрытыми глазами Хигель кивнул.

— Старшая сестра. Они потеряли родителей больше десяти лет назад по приговору Двора. Сестра по сути заменила ей мать, и они были… очень близки.

Я глубоко вздохнула, переваривая новую информация. Чтобы справиться с дрожью, охватившей всё тело от колен до губ, я снова сжала рукоять кинжала.

— Это не могло случиться несколько дней назад. Её тело было…

— Это то, что делает Дуллахан со своими жертвами: он высасывает из них всё, что может, насухо. Тело кажется давно разложившимся, но кровь была свежей. — Мэддокс бросил хмурый взгляд на деревню. — Вам нужно выставить охрану. Он будет бродить поблизости, пока не отправится в Эйре на Теу-Биад.

Хигель кивнул, хотя печаль отражалась в уголках его глаз и в изгибе его губ.

— Я подниму тревогу. И кто-то должен поговорить с сестрой девочки. — Затем фей переключил внимание на меня и попытался изобразить доброжелательную улыбку. — Мне жаль, что ты оказалась здесь при таких обстоятельствах. Ты ищешь убежища?

— Нет, я пришла за ответами.

Фею этого было достаточно.

— Тогда надеюсь, что ты их найдёшь. А теперь прошу меня извинить, я бы вас проводил, но меня уже заждались.

— Спасибо, Хигель.

Махнув нам, фей снова поднял вёдра и быстро направился к дому на склоне. Увидев фасад, я сразу поняла, что это таверна. На деревянной вывеске, висящей на скрипучих петлях, был нарисован мерроу, пытающийся съесть ноги феи. Прямо под ним было написано «Бестолковая рыба».

— Его отец умер? — тихо спросила я, вспоминая комментарий Хигеля.

Лёгкая улыбка тронула уголки губ Мэддокса, хотя глаза потемнели.

— Для старой Мэй — да. Он живёт на другом конце деревни и управляет единственным постоялым двором. Они не видели друг друга уже около двадцати лет, но не торопись с выводами. Единственное, о чём они говорят, так это друг о друге. Хигель — их единственный сын, и он разрывается между двумя домами, чтобы угодить обоим.

Мои губы дрогнули при мысли об этом.

Мэддокс наклонился ко мне.