Таша (СИ) - Шатохина Тамара

Скоро случится тот набег, что ты видела — оттуда Закар и его отряд заметят это и вас упредят. Где набег случится — нам неведомо. Так же? Ты тогда видела просто степь. Вы собирались ехать наобум, наудачу. Ведь уверенности в успехе придавало только то твое видение — вражий вожак все же погиб. Значит — куда бы вы ни пошли, невольно достигнете этой цели…

Стать близ границы и рассылать вдоль нее привидов — не самое лучшее решение. И вот Мокша говорит, что оттуда они смогут видеть всю ее и разом перемещаться в нужное место. Так что сейчас нам надо все перерешать — время позднее, мало его, а выход назначен уже на завтра.

Давайте подумаем сейчас — зайдете по дороге в крепость или сразу пойдете на место? В половине дня неспешного пути от того самого стыка миров есть небольшое поселение — Ящеры. А рядом — малая крепостца. Совсем, как возле твоей Зеленой Балки, Таша. Наши мужики те места знают, многие бывали там — несли службу, вот, как Стагмисов. Он и подскажет… нужно решить про дорогу — которая короче? Советоваться нужно с Конем, Закаром, решать нужно…

Решали они долго. Из дворца принесли подробную карту тех мест, и мужики долго и нудно совещались над ней. А я была просто посредницей между начальством и душами мертвых, а не участницей военного совета. Уже почти под утро, помывшись в дорогу, ушла спать, вымотавшись за день с ночью.

Утром меня разбудил Мастер — потряс за плечо.

— Вставай, пора. Оденься в походное да переползай в повозку — досыпай там. Намостили тебе. Все равно ты сейчас не нужна, хоть отдохнешь толком. Выспишься до привала, там и покормят. Хотя я тебе пирогов положил и фляжку с молоком — на случай, если сильно оголодаешь. Походное твое все перетряхнул, проверил, оружие и приправы уложил. Целуй малого и выходи, тебя уже ждут там.

Что я и сделала… Обняла и его, крепко поцеловала в щеку — с огромной благодарностью, и вышла из дому. Пятеро стражников и моя крытая повозка ждали у входа. Основной отряд собирался во дворе стражи. Я уже не слышала, как они подтянулись к нам — снова спала, укрывшись с головой от сырого и холодного воздуха теплой накидкой.

А к обеду, выспавшись и продрав, наконец, глаза, присела на мягкой подстилке и выглянула… огляделась. Первыми, кого я увидела, были Тарус и Юрас.

Поначалу я даже не удивилась — они и вчера пришли и ушли вдвоем, и сейчас ехали рядом, будто это так и должно быть. Юрас вчера рассказывал про те места, в которых когда-то нес службу. Говорил про то, где по дороге можно найти воду и места для привалов, про короткий путь до места. Так что я и подумала — он просто пришел дать совет. А теперь прикрыла глаза и опять прилегла в повозке — думала, начинала что-то понимать.

Мне не сказали, что он поедет с отрядом. Значит, ждали, что я буду противиться этому, устрою крик и начну капризничать? Причина может быть только в этом. Что же они думали обо мне, какой видели, если посчитали, что ради общего дела я не смогу забыть на время свою неприязнь?

А так вот и видели — и Совет, и стража, и даже тот, который дочкой звал. И правда — стоило Тарусу сказать мне слово против, и я натравила на него привида, вместо того, чтобы разумно спорить и доказывать свою правоту. С Юрасом вела себя, как ревнивая дура, за каждое слово цеплялась, кидалась, как собака. Как еще они могли думать обо мне? Только как о капризной и склочной бабе.

Погано сознавать это, но хорошо хоть поняла, как выгляжу со стороны. Сейчас нужно отбросить вражду, спокойно говорить с ним по делу, если возникнет нужда в этом. Я не стану сторониться его и шарахаться, буду держаться ровно, как со всеми. Взрослеть снова нужно, хотя-а… было такое чувство, что того ума и опыта, о котором говорил Мастер, я точно наберусь только к глубокой старости. Вот вчера Конь слегка ум и вправил, чем помог и сегодня немного прийти в себя и взглянуть со стороны на то, что творю.

Потому привстала опять и крикнула:

— Доброго дня вам всем! Спасибо, что дали выспаться!

Возницу спросила тише:

— Привал скоро? А то мне бы в кустики.

На привале держалась так, как решила для себя — ровно и спокойно. Ко мне сразу подошли Тарус с Юрасом, и ведун пояснил, всматриваясь в мое лицо:

— Командиром отряда идет Юрас. Ты уже знаешь — он служил на той заставе, мимо которой пойдем, знает эти места. Я буду на подхвате у него и у тебя — ведун никогда не лишний. Ты как?

— А как я? — пожала плечами, стараясь не глядеть пока на своего нового командира. Мне нужно было время свыкнуться с этим — смотреть на него прямо, говорить с ним. Сразу не получалось, но это поначалу… справлюсь, куда я денусь?

— Выспалась вот… Теперь есть хочу. Мастер пирожков навалил пол повозки, хотите? Ребята! — обернулась к стражникам, — вечером кашеварю я, у нас с Тарусом так заведено. С вас только костер, котел да вода. А сейчас пока всухомятку — пироги, вареное мясо и то, что у каждого во фляге.

Готовку я опять собиралась брать на себя. Под одобрительный говор мужики стелили попону, а я накрывала на ней поляну — все, как в прошлом походе. Это было так привычно, что я почти забыла о своих переживаниях. После привала пересела на коня. Я давно наловчилась, и водружать меня туда, как мешок с овсом, уже не было нужды. Ехать верхом было веселее, говорить со стражниками приятно — речь шла о Зоряне. Многие знали его, и мы вместе вспоминали его выходки и смешные словечки. Я выпросила для него деревянную сабельку — один из стражников был рукастым мужиком и хорошо работал как раз таки с деревом.

Начальство выбрало место для ночевки на просторной полянке в лесу у небольшого ручья. Вокруг стояли уже совсем желтые и бурые по-осеннему деревья. С кустов подлеска мелкая листва осыпалась и лежала на пожухлой траве неровными рыжими коврами. Но все равно в лесу было красиво, а еще вкусно пахло — осенью и грибами. Я задавила в себе воспоминания и не стала искать взглядом осеннюю паутину… Отбросила поводья и с трудом перекинула ногу через луку седла — соскочить с коня. В задницу стрельнуло со спины, я охнула и стала привычно заваливаться к земле — Конь подхватит.

И сжалась от ужаса, падая — не подхватил! На землю я не рухнула — свалилась на Юраса. Он вовремя поймал, придержал, не дав упасть. Я оказалась плотно прижата к нему всем телом. Опять охнула, подняла глаза — он держал меня, не отпуская, и смотрел… серьезно так, будто искал что-то в моих глазах. Перехватил рукой за спину, вторая плотнее обхватила мой стан… И вот же! Не на долго хватило моего решения о нем! Вместо того чтобы поблагодарить, как поблагодарила бы всякого другого, да спокойно себе отойти, я с силой дернулась, отстраняясь, и с обидой прошипела:

— Конь же! С-собака драная…

— За что ты меня так-то? Конь… собака… — ухмыльнулся командир, выпуская меня из своих рук. — Хотел помочь тебе сойти с коня — в конце дневного перехода это всегда трудно.

— А я-то думала, что у меня уже есть помощник… даже друг, а он оказался… — отходила я спиной вперед, отрывая взгляд от ямочки на его щеке. Развернулась, пошла в лес вдоль ручья — нужно было.

— Кем я оказался? — привычно буркнул над ухом Конь.

— Сводником ты оказался, с-собака драная… Я тебя своей третьей рукой чуяла, доверяла, как себе, а теперь что — не нужно больше? Гад ты! — шипела я, уходя подальше от поляны. Вода уже холодная, но в ней еще можно помыться, если по-быстрому.

— А чего ж не Конюшка? — хмыкнул он.

— А не заслужил ты Конюшку! — отрезала я.

— А ты не шарахайся от него! Он только из-за тебя здесь, и никуда ты от него уже не денешься. Он весь день тебя глазами искал, а ты свои от него прячешь… видно же… да это просто смешно! Ты заметь — к тебе никто не подходит, не садится на привале рядом — только он. Соль и ту в обед тебе он подавал, с коня только он поспешил снять. Потому, что все понимают, что это только его право и не лезут. И я тоже это понимаю — вместе со всеми… Не злись… не буду так больше. Но и ты не веди себя, как обиженный ребенок, не прячься, не дергайся зря. Имей смелость смотреть в глаза… говорить, как равная. Смотрю — и стыдно мне за тебя. Не думал я, что ты такая заполошная… трусоватая.