Дракон с отрезанными крыльями (СИ) - Эн Вера

— Дарре тоже в госпитале, — с трудом заставив голос не дрогнуть, напомнила Айлин. И раны у него — вся спина располосована. От любого движения боль. Неужели это не остановило? И оскорбления Айлин тоже не отвратили?

Кайя пожала плечами.

— Папа… твой… все шутил, что Дарре нарасхват, — зачем-то сказала она, — и очень боялся, что он не согласится целить людей, как меня исцелил…

Айлин опустилась на лавку и закрыла лицо руками. Она никак не могла осознать услышанное. Люди искалечили Дарре жизнь, а он не жалеет сил, чтобы излечить их детей. Айлин была самым лютым его врагом, а он, несмотря на боль, помогал перестроить ее дом. Зачем ему это? Неужели совсем нет ненависти? Неужели… он совершенно не такой, каким Айлин его представляла?..

«Вот и пытался доказать, что не зверек дрессированный», — вспомнились ей вчерашние его слова. Не зверек. Не надо ей ничего доказывать! Она поняла все!..

Когда рогалики поспели, время как раз подходило к обеду. Айлин попробовала, что получилось, специально надкусив тот, что делала Кайя. Довольно улыбнулась, предлагая и сестре последовать ее примеру. Кайя послушно взяла булочку, явно не рассчитывая на успех. Однако, стоило ей распробовать, как глаза засверкали, порадовав и Айлин.

— Как вкусно! — не сдержала Кайя восхищения. — А у меня обычно… помои одни получаются, которые и свиньи есть отказываются.

— Так это же ты сама сделала, — рассмеялась Айлин. — И не сложно совсем, как видишь. Было бы желание.

— Спасибо! — тоже заулыбалась Кайя. — Можно я возьму несколько для Беаты? А то проснется и опять будет ругаться на мою стряпню.

Айлин повела плечом, почувствовав довольно-таки привычную досаду. В отличие от нее, младшая сестра меняться не собиралась.

— Полдень наступил, — хмуро заметила Айлин. — Почему мать ей позволяет такой образ жизни вести?

От ее тона Кайя тут же сжалась, заметалась, не зная, куда деть глаза.

— Мама… ваша… мне сказала следить… за Беатой. Я должна была…

Айлин вздохнула, мысленно отругала себя за то, что напугала названую сестру, раздраженно помянула Энду, вспомнив о материнских методах воспитания. Вернее, их полном отсутствии. Как просто спихнуть одну дочь младшей сестре, а вторую — свалившейся с небес няньке. Не интересуясь, есть ли у тех возможность обуздать своих подопечных. И если тетя Ариана еще как-то справлялась, то Кайе такая задача уж точно не по силам.

— Я поговорю с Беатой, — жестко пообещала Айлин, но Кайя неожиданно замотала головой.

— Не нужно. Пожалуйста, — попросила она. — Она такая яркая, такая веселая, такая непосредственная — словно светится вся изнутри. И меня… согревает… сама того не зная… без мамы…

Создатели!..

Айлин сцепила руки, прочувствовав чужое горе. Взяли родители к себе девчонку, сделали ей одолжение, а своей совести подарок. А сами даже в душу ей заглянуть не потрудились. А она вон, как может, ловит искорки радости, пытаясь выжить. Если уж у Беаты их нашла, значит, дело совсем плохо.

Айлин любила отца с матерью. Но этого наплевательского отношения к собственным детям понять не могла. И пусть они спасали чужие жизни, однако при этом так запускали родные, что потом требовалось рубить с плеча, чтобы хоть что-то исправить. И если с Айлин этот способ сработал, то Кайя и Беата могут потом и не выкарабкаться.

— Пойдем со мной в госпиталь, — неожиданно для себя самой предложила Айлин. — Хоть прогуляешься. Дома-то тоска смертная. А там — весна наконец проснулась.

Пришлась Кайе эта идея по душе или нет, а отказать старшей сестре она не посмела. Оделась, как заправский военный: дядя Тила бы одобрил.

В Армелон действительно пришла весна. Травка позеленела, на деревьях набухли почки. И на сердце стало как-то легко и радостно, и только замирало оно в волнении и предчувствии чего-то нового, неизведанного — такого, что даже говорить не получалось, а только раз за разом отворачивать от Кайи заливающее румянцем лицо. Что Дарре скажет? Как примет ее? А ну как показалось вчера все и не было ни в словах, ни в действиях его ничего особенного? Может, он утешить просто Айлин хотел, вот и вел себя так снисходительно? А сегодня и заметить ее не пожелает. Выяснить они все выяснили, а дальше…

— Дарре! — Кайя первой заметила его выходящим из какой-то подсобки с мотком бечевки в руках. На возглас Кайи он поднял глаза, скользнул взглядом сначала по ней, потом заметил Айлин. Вздрогнул, оступился…

Айлин ойкнула и невольно подалась вперед, но Кайя уже была рядом с Дарре, схватила его за свободную руку, то ли помогая удержать равновесие, то ли напитываясь той самой силой, о которой Айлин рассказывал отец.

Айлин опустила голову, в секунду ощутив себя лишней. Ойра милосердная, она же ничего не знала о Дарре. На самом деле считала его диким зверенышем, ничего не умеющим и ни к чему не пригодным. А Кайя вон смотрела на него, как на родного, и словно ожидала какого-то чуда.

Дарре бросил бечевку на землю, осторожно прощупал освободившейся рукой затылок Кайи, словно прошелся пальцами знакомым маршрутом, потом на несколько секунд задержал ладонь на ее горле. Улыбнулся.

— Рад, что голос полностью восстановился, — заметил он. — Больше можешь не бояться срывов.

— Только благодаря тебе! — с поразившей Айлин силой ответила Кайя.

— И твоей силе воли, — отозвался Дарре, вызвав и на ее губах улыбку. — Без нее ничего бы не получилось.

Кайя довольно сжала его руку, потом предложила отнести бечевку куда надо.

— На задний двор, — не стал возражать Дарре. — Эйнард там гамаки развешивает: скажи, сейчас подойду.

Кайя кивнула и поспешила выполнить поручение. Айлин слышала, как затих за углом звук ее шагов, но заставить себя что сдвинуться с места, что поднять глаза так и не смогла. Снова заливало стыдом, к которому теперь примешивалось просто сумасшедшее волнение. Как поступит Дарре? Может ведь просто бросить приветствие и отправиться на помощь отцу, тем более что тот его ждет. И Айлин не посмеет слова против сказать. Впрочем, кажется, она вообще говорить разучилась.

— Тепло становится, — услышала она будто оправдывающийся голос Дарре и осторожно, исподлобья посмотрела куда-то в район его груди. Поднять голову выше наглости не хватало. — Эйнард в такие дни часть больных на улицу переводит: говорит, они так быстрее выздоравливают.

— Хорошая идея, — кое-как, не узнавая свой голос, выдавила Айлин. — Раньше он так не делал.

— Беата подсказала.

— Беата? — от изумления Айлин забыла о смущении и в упор уставилась на Дарре. Но увидела только золотисто-черные вихры на склоненной голове: Дарре тоже смотрел в землю. Но ведь подошел же, заговорил! — Я думала, у нее в голове вообще один ветер гуляет!

— Она просто не скрывает своих мыслей и эмоций, — заметил Дарре, — поэтому зачастую так и кажется. А если прислушаться…

— Уши в трубочку свернутся, — не поддалась его уверениям Айлин. — Я за три дня такого наслушалась, что могу только восхищаться твоим терпением. Впрочем, — притихла она, — не мне в нем сомневаться.

Повисла тишина. Айлин не знала, что сказать, и ругала себя за бестактность. Дарре, кажется, тоже не мог подобрать нужных слов для ответа. Положение спас Эйнард, весело поприветствовавший дочь и впервые в жизни вызвавший у нее своим появлением досаду, а не радость.

— Помощь прибыла, да еще и не одна, а с пирогами, — на глаз определил он содержимое корзинки Айлин. — Давайте-ка вы сейчас с Дарре и Кайей быстренько довешаете оставшиеся гамаки, а мы с Беанной поможем пациентам перебраться в них из палат. А потом дружно пообедаем.

Это было даже лучше, чем Айлин могла мечтать! Нет, она совершенно напрасно сомневалась в отце. Даже если он дал им с Дарре задание без всякой задней мысли, попал в яблочко. Во всяком случае, в отношении желания дочери.

— Возьми тогда, чтобы не мешалась, — протянула она ему корзинку. — Только не съешьте там все, пока мы работаем. Знаю я вас!..

— Чтобы я Дарре голодным оставил? Ивон с тобой! — замахал руками отец. — Меня потом детвора в темном углу подстережет и доступно разъяснит, как я должен с их другом обращаться.