Объединенные шрамами (ЛП) - Марсо Иви

— Прекрасно, — прошептал Рангар, не сводя взгляда с ожерелья. — Но ты неправильно поняла, любовь моя. Я хочу увидеть на тебе только ожерелье.

Ее губы приоткрылись. Она медленно, маняще провела по гладкой поверхности ожерелья.

— Тогда тебе лучше сделать это.

Ему больше не требовалось разрешения. Он бесцеремонно потянул за ленты ее платья, пока не смог его приспустить. Губы Рангара тут же нашли впадинку у основания ее шеи, прямо над изгибом сапфиров.

Брин откинула голову назад, когда он прикусил ее кожу, словно хотел попробовать на вкус с тех пор, как съел пирог. Она потянулась к ожерелью, а ее глаза закрылись. Другую руку она запустила ему в волосы, пока он продолжал осыпать ее декольте жаркими поцелуями.

— Ты права насчет отдельной комнаты, — сказал он между поцелуями. — Это традиция Мира. Я могу зажечь здесь достаточно свечей, чтобы разглядеть каждый дюйм твоего прелестного тела. Я больше не хочу прятаться в тени, ложась с тобой в постель в темноте.

Словно в подтверждение своих слов, Рангар стянул ее платье с бедер до самых лодыжек, оставив только в сорочке и ожерелье.

— Это тоже нужно убрать. — он спустил бретельки сорочки с ее плеч и стянул ткань вниз, откидывая к платью.

Обнаженная Брин попыталась прикрыться руками, но Рангар схватил ее за руки и опустил.

— Нет, — приказал он. — Я хочу хорошенько рассмотреть то, что принадлежит мне.

Она покраснела, когда его взгляд стал изучать, поклоняться и ласкать ее обнаженные изгибы. На шее у нее висели сапфиры — единственное украшение. Рангар прикоснулся пальцами к драгоценностям.

— Они ничто по сравнению с твоей красотой, — прошептал он. — А что касается третьего и последнего свадебного подарка, то его ты получишь после церемонии.

Он запечатлел на ее губах еще один поцелуй, одновременно распуская ее волосы, заплетенные в косу. Его пальцы грубо расчесывали локоны, пока они не рассыпались по плечам. Он намотал волосы на кулак и собрал их, как веревку.

Другой рукой он обхватил ее зад.

— Обхвати меня ногами, — приказал он.

Рангар приподнял ее одной рукой, а она обхватила его ногами. Он отнес Брин на кровать, но вместо того, чтобы опустить на нее, сел в изножье, усадив ее к себе на колени.

Одной рукой он расстегнул брюки.

— Завтра мы поженимся. — его голос стал хриплым. — Ты не представляешь, как часто я представлял себе этот день. Как называю тебя своей женой. Я хотел этого с тех пор, как в девятнадцать лет увидел тебя танцующей в поле перед костром.

— Жаль, что ты не подошел ко мне, — выдохнула она, когда его пальцы крепче вцепились в ее волосы.

— Боги, я почти сделал это. Твой отец убил бы меня, но, возможно, оно того стоило. — он усадил ее к себе на колени так, что Брин оказалась на нем верхом. Его эрекция была твердой, как камень, между ее ног, дразня ее обнаженную кожу.

— Теперь, — приказал он тем же резким голосом, которым командовал армией, — опустись на меня.

Было что-то страстное в том, чтобы быть полностью обнаженной, в то время как Рангар оставался полностью одетым. Не зная, что именно делать, она приподняла бедра и покачивалась, пока его член не прижался к ее мокрому лону.

Он застонал, когда она пошевелилась. Его рука вцепилась в ее волосы, а другая легла на бедро, опуская Брин на всю длину.

— Вот так. — держа ее за бедра и волосы, он заставлял Брин подниматься и опускаться, пока они занимались любовью. — Клянусь богами, Брин. Я мог бы заниматься этим вечно, и мне все равно было бы мало.

Его бедра приподнялись навстречу ей, когда она опустилась. Ее обнаженная кожа была особенно чувствительной, когда она касалась грубой ткани его рубашки и брюк. Сапфиры мягко звенели, как колокольчики, когда она двигалась.

Рангар обхватил одну из ее грудей, а затем опустил губы, втягивая ее сосок. Его член вошел в нее достаточно грубо, и она начала двигаться быстрее, руководствуясь инстинктом. Он снова застонал, впиваясь в ее рот поцелуем. На его губах остался аромат яблочного пирога: корица и теплая маслянистая корочка. Задыхаясь, Брин задвигалась быстрее, чувствуя, как в ней нарастает восхитительное желание.

Когда ее тело задрожало от наслаждения, он внезапно отпустил ее волосы и обхватил бедра. Ее волосы разметались, и Рангар застонал.

— Боги… Брин…

Его тело напряглось, а руки впились в ее плоть. Его дыхание участилось, когда он толкнулся в нее еще раз. С его лба стекала струйка пота.

Он обхватил ее за челюсть и заставил посмотреть на себя.

— Это мой десерт, — прохрипел он, проводя большим пальцем по ее нижней губе, словно уже готов был откусить еще кусочек.

* * *

Когда она проснулась утром, Рангара уже не было.

Она смотрела в потолок, слегка касаясь одной рукой ожерелья, и думала: «Сегодня я выйду замуж за Рангара Барендура».

Традиции Барендуров, как она хорошо знала по браку с Треем, требовали, чтобы королевская свадьба проходила на закате под открытым небом. Предыдущая свадьба была неудачной, когда из-за ливня они с Треем промокли насквозь. Разумеется, это предвещало лишь трагические события, которые последовали за этим.

«Сегодня все будет по-другому, — решительно подумала она. — Сегодня мы с Рангаром возьмем наши судьбы в свои руки».

Однако прежде чем спуститься к завтраку, она не пожалела времени, чтобы снять кольцо Трея с цепочки и зажать его между ладонями. Опустившись на колени перед очагом, она прошептала молитву своим Святым и богам Трея, чтобы они присмотрели за его душой.

— О, мудрые Святые Юга, о, могущественные боги Севера, я прошу вас провести душу Трея Барендура по мосту жизни до его законного места среди почтенных мертвых. — затем, поскольку она не была уверена, что именно происходит с душой, она обратилась к самому Трею: — Тебя не хватает, Трей. Тебя любят. Ты не забыт.

Брин с облегчением увидела, что в окно льется солнечный свет. Дождя сегодня не ожидалось. За ночь выпал свежий снег, покрывший первозданной белизной территорию замка и деревенскую площадь. Снег заменил белые ленты и знамена, которые были в период скорби короля Алета. Исчезли все эмблемы траура. Это было хорошим предзнаменованием. Новое начало.

Впервые за месяц она не надела свой белый пояс.

В большом зале она взяла у девушек, разносивших корзины с завтраком, медовые булочки и молоко, а затем заметила Валендена и Оливера, завтракавших у камина. Она медленно направилась к ним, вынужденная пять раз останавливаться, чтобы поприветствовать всех поздравляющих ее с этим знаменательным днем. Теперь, когда траур закончился, настроение у всех собравшихся за завтраком заметно улучшилось.

— Какой радостный способ покончить с трауром, — сказала одна пожилая ткачиха, сжимая руку Брин. — Королевская свадьба!

Брин искренне улыбнулась. Она радовалась, что больше не нужно было притворяться. Она притворялась заинтересованной, когда за ней ухаживал барон Мармоз. Играла роль счастливой невесты с Треем, хотя сердце ее разрывалось на части. Она даже заставила себя мило улыбнуться на предложение капитана Карра.

Но теперь ее улыбка наконец-то стала искренней.

«Я выхожу замуж за свою вторую половинку».

Она поймала взгляд Валенден поверх восторженно кивающей головы ткачихи и распрощалась с ней. Брин опустилась на скамью рядом с Валенденом, откусив наконец от своей медовой булочки. И застонала от удовольствия.

— Разве это не самая любимая девушка в Берсладене, — поддразнил Валенден. — Осчастливила нас своим присутствием.

Она закатила глаза.

— Все так добры, но мне, наверное, придется все утро прятаться в своей комнате, иначе я ничего не добьюсь, кроме общения с народом. Ты не видел Рангара сегодня утром?

— Хочешь сказать, что он не разбудил тебя членом, упирающимся тебе в спину? — спросил Валенден.

Оливер фыркнул так сильно, что молоко потекло из уголков его рта.

Брин бросила в него крошки.