Третий Год (ЛП) - Ив Джеймин

Это было слишком неестественно, чтобы быть чем-то иным, но что я должна была делать, чтобы противостоять этому? Должна ли я была дождаться, пока что-то произойдет, и отреагировать на это? Или лучше использовать время, чтобы пробраться сквозь темноту и найти выход отсюда?

В голове метались безумные, обрывочные мысли, и было так трудно мыслить рационально.

Выбраться отсюда было заманчиво, но я не уйду без подруг.

Собрав немного храбрости и преодолев ложную панику, я крикнула:

— Джесса Леброн! — Теперь я стояла, готовая к нападению врага в темноте.

— Джесс! Миша! Жозефина! — Я громко позвала их по именам, и затем, словно только этого и ждала темнота, все вокруг озарилось.

Ярко. Ослепительно. Обжигая глаза, пока они не привыкли.

Моргнув, я обнаружила, что стою на дорожке из чистого золота. Она сверкала без единого изъяна, такая блестящая, что мне казалось, я соскользну с нее, если сделаю шаг. Темнота все еще сгущалась по краям, оставляя путь четко очерченным, но я никогда не была из тех, кто слепо следует очевидному маршруту.

Мне потребовалась секунда, чтобы по-настоящему обдумать, что я хочу сделать. Все это было проверкой. Теперь, когда я выбралась из той темной комнаты с мягким полом, я почувствовала, что эта часть была задумана для того, чтобы увидеть, как я буду реагировать, когда страх и тревога усилятся, когда я буду одинока и уязвима. Очевидно, громкий крик, призывающий друзей, был первым шагом.

Этот золотой путь был еще одним испытанием, и я, хоть убей, не могла понять, что же мне делать.

Я сделала шаг, готовясь к скольжению, но нога твердо встала на поверхность. Взглянув вниз, я увидела искаженное отражение своего лица, и, несмотря на абстрактный характер своего отражения, я увидела, как напрягся мой лоб.

«Возьми себя в руки, Мэддисон». Я должна была взять себя в руки, иначе все закончится, не успев начаться.

Я сделала еще шаг. Затем еще один. На следующем шаге я сдвинулась вправо от тропинки, раздвигая сферу света. Темнота отступила еще дальше, когда я шагнула вправо. Вскоре освещенная дорожка стала такой широкой, что стала похожа на золотое поле. Внутри меня вспыхнула радость, и вместе с ней появилось желание забрать эту красоту себе. Так много золота. Я была бы богат. Богаче всех.

Золото — это все. Золото — это сила. Золото — это власть.

Мне потребовалась минута, чтобы понять, что это не мой внутренний голос повторял эти слова. Это было так похоже на мои собственные мысли, и даже когда я потрясла головой, чтобы избавиться от голоса, он не стих.

«Нет!» Я огрызнулась, точно так же, как разговаривала бы с Ашером. «Золото — это еще не все. Оно даже не входит в десятку вещей, которые я люблю больше всего. Стоп!»

Пение продолжалось, и у меня зачесались руки от желания наклониться и прикоснуться к прекрасной тропинке. Дорожка, как я теперь поняла, была уже не ровной, а усеянной золотыми слитками. Большие и маленькие, разбросанные по всей поверхности, в одних местах они были сложены высокими стопками, а в других — почти ровными.

«Нет!» повторила я и вскинула руки выше. «Никто мной не управляет. Мне не нужно золото. Мне нужны ответы. Мне нужен способ спасти мир».

Пение прекратилось. Золото поблекло. Тропинка привела к темно-серой скале, и золотые слитки превратились в обычный камень.

«Не все то золото, что блестит».

Последний шепот, и голос исчез.

Камень под моими ногами стал ярко-красным, будто его наполнили огнем. Я не чувствовал жара, но знала, что жарко. Я также знала, что если сдвинусь с места, на котором стою, то обожжусь.

Черт возьми.

Очевидно, это был буквальный ад.

Я уже справилась с этими испытаниями. Мое терпение иссякло, и когда я дошла до этого момента, я была практически готова «к черту все». Больше не беспокоясь о своей смерти, я бросилась бежать. Мозг содрогнулся при первом шаге, но я не позволила этому остановить меня. Хотя было больно, и когда шипение ударило мне в уши, я на самом деле закричала. На мне была обувь, но она горела у меня от подошв до колен, будто нижняя половина ног была в огне.

Набирая темп, я двигалась быстрее, чем когда-либо, полностью сосредоточившись на том, чтобы найти друзей и справиться с этим дерьмом. Боль становилась все сильнее и сильнее, каждый шаг был мучительнее предыдущего, но я не останавливалась. Я уже испытывала боль раньше. И, если честно, с физической болью было гораздо легче справиться, чем с эмоциональной. Гепташия не возьмет надо мной верх. Я никому не позволю снова взять надо мной верх.

У меня не было возможности измерить время, которое я бежала, но, казалось, прошли часы, и слезы текли по лицу от боли, я замедлила шаг. Так ли все это закончится? Было ли это тем испытанием, которое я не смогу пройти?

Мое сердце сжалось, когда глубоко укоренившееся разочарование вытеснило мою прежнюю надежду и решимость. Боль изматывала меня.

В тот момент, когда я перестала двигаться, агония, сжигавшая тело, утихла. Земля все еще была красной, но боли не было. И ступни выглядели целыми и здоровыми.

Что, собственно….?

Что это вообще значило? Должна ли я была продолжать бежать? Или это был тест на сообразительность, и я с треском провалилась, бесцельно двигаясь и причиняя себе ненужную боль. Хотя стоять здесь всю оставшуюся жизнь казалось ничуть не умнее.

Красная земля простиралась так далеко, как я могла видеть, и держала меня в заложниках, пока я не придумаю, как пройти это испытание.

Энергия бурлила во мне, но она испарилась, когда я попыталась ее использовать.

Мне снова пришлось двигаться.

Сделать этот первый шаг оказалось труднее, чем я ожидала. Осознание того, насколько сильной будет боль, заставило мозг взбунтоваться. Но другого выбора не было.

Я подняла ногу и закрыла глаза, собираясь с духом, прежде чем рвануть вперед, изо всех сил.

Конечно, я никогда не сгорала заживо, но мысленно представляла, что испытываю похожие ощущения. Моя вторая попытка длилась меньше времени, чем первая, так как с губ срывались крики и рыдания.

Вскоре после этого меня охватили сомнения…

А что, если я бежала не в том направлении? Может быть, я должна была бежать в темноту позади нас. Я, казалось, не могла собраться с мыслями и принять решение.

Боль ломала меня до такой степени, что я даже не была уверена, кто я такая.

Я снова остановилась.

Мои вдохи и выдохи были хриплыми и почти оглушительными в этой безмолвной стране. Мое лицо было холодным, по нему стекали слезы. Но я продолжала стоять, расправив плечи и превратившись в стальное ядро.

— Тебе меня не сломить! — закричала я. Черт знает, откуда это взялось, потому что я была почти уверена, что тот, кто контролировал это, уже сломал меня. Сила этих слов исходила из глубины души, куда они не могли проникнуть, где жила моя связь с Ашером, где существовали моя сила и моя способность продолжать борьбу за спасение мира.

Их огонь никогда не коснется этого.

23

Я только закрыла глаза, собираясь с духом, чтобы снова двинуться в путь, как воздух наполнила мелодичная песня. Сначала это была просто мелодия, низкая и мощная, от которой у меня мурашки побежали по коже. Затем последовали слова, и я узнала текст… Я знала эту песню. «A sense of purpose» (прим. пер. песня группы In Flames. Название переводится как «Чувство целеустремленности»). Какой ироничный выбор, ведь до начала музыки не было ничего, кроме тишины. Не говоря уже о том, что они пели о темноте и о том, что она была их другом.

Когда голос стал громче, я поняла, кто это был.

— Джесса! — закричала я.

Я побежала на звук ее голоса. Не успев толком подумать, я уже тоже пела, знакомые слова дарили мне ощущение дома. Ощущение цели. Было на чем сосредоточиться, несмотря на боль.…

Стоп.

Боль прошла.

Бросив быстрый взгляд вниз, я заморгала, увидев ярко-зеленую траву в оттенках хаки и золота.

Кем бы ни была богиня, управляющая этой тропой, она явно была немного сумасшедшей.