Бог Волков (ЛП) - Дуглас Вероника

— Я ни на секунду в это не поверю, если только у нас не будет совсем другой интерпретации работы. Я знаю этот взгляд твоих глаз. Ты почуял ее и охотишься. Ты даже отдал ей мою комнату, ради всего святого. Должен признаться, я немного обижен.

Часть меня хотела треснуть его по голове и сбросить с балкона — не то чтобы это принесло бы какую-то пользу. Он просто потащил бы меня с собой или превратился в орла. У нас была схожая магия, и мы были настолько равны, что сражаться было бессмысленно.

Вместо этого я откупорил медовуху, которую приготовил, чтобы успокоить Саманту, и налил ему стакан золотистой жидкости.

— Ты, как обычно, понятия не имеешь, о чем говоришь.

Аурен взял его и поднял в знак приветствия.

— Я твой брат. К сожалению, я знаю тебя лучше, чем ты сам себя знаешь, — сделав глоток, он протянул его, оценивая. — Что это? Это изумительно.

Наливая себе выпить, я вяло отсалютовал ему в свою очередь.

— Мед из цветов бузины из Летних Земель, приготовленный самим Бахусом.

Аурен тихонько присвистнул и в знак признательности понюхал свой бокал.

— Откуда у тебя вообще взялась бутылка? Твоя гостья, должно быть, оказала тебе действительно особую помощь.

Вместо ответа я сделал глоток и позволил медовухе заиграть у меня на языке. На вкус она была как солнечный свет и мягкий бриз, и пахла цветами, шелестящими на ветру. И без постоянной боли, разрывающей мои мысли, я смог по-настоящему насладиться ею.

Или сделал бы, если бы не вмешался мой брат. Со вздохом я поставил бокал.

— Пленница. И мы не пили.

Он рассмеялся и выглянул на балкон.

— Это всего лишь означает, что ты сделал предложение, а она тебе отказала. Ты должен позвать ее обратно. Таким напитком должна наслаждаться красивая женщина. Возможно, мне удастся убедить ее.

Аурен потянулся за бутылкой, но я вставил пробку обратно и придержал ее.

— Ты прав. Этим лучше насладиться с женщиной. И пока ты здесь, тебе запрещено приближаться к ней.

Он отпустил стеклянное горлышко бутылки и одарил меня волчьей ухмылкой.

— Вот теперь ты меня по-настоящему заинтриговал. Ты ревнуешь… И если дело не в ее бешеной сексуальной привлекательности, как ты утверждаешь, тогда зачем быть таким собственником?

— Это не твое дело.

Я вернул медовуху на полку и поискал нужную бутылку. Это должно было быть что-то сильное, горькое и сложное, как наши отношения. Надеюсь, я смогу напоить его достаточно, чтобы он забыл обо всем этом. Я достал пыльную темно-коричневую бутылку вина из кедровой коры, сделанного в моих собственных лесах, и наполнил наши бокалы.

Мой брат бросил на меня кислый взгляд.

— Брось, Кейд, ты же знаешь, что в конце концов я узнаю.

Это была правда — у моего брата повсюду были шпионы. И все же я не собирался так легко отдавать информацию. Не без того, чтобы не получить что-то взамен.

Я раздраженно забарабанил пальцами по перилам балкона.

— Просто как долго ты здесь пробудешь?

Он фыркнул и залпом выпил половину своего бокала.

— Пока мне не надоест.

Жар разочарования начал подниматься по моей шее.

— Разве у тебя нет своего собственного королевства, о котором нужно заботиться?

Он небрежно прислонился к перилам и наполнил свой бокал.

— В моем королевстве скучно. Я знаю все, что там происходит, в то время как у тебя явно есть что-то захватывающее в руках. Я не мог не заинтересоваться.

Саманта.

Я подошел поближе к брату и встретился с ним взглядом.

— Ты не приблизишься к ней. Это мое условие для того, чтобы позволить тебе остаться.

— Твое условие? Это звучит почти негостеприимно с твоей стороны. Когда мы перестали делиться?

Он точно знал, когда.

— Тебе повезло, что мне нравится твоя компания, — прорычал я, оскалив зубы.

Аурен взял бутылку и наполнил мой бокал.

— Только когда ты пьян, так что давай выпьем.

25

Кейден

Я проснулся от боли. Моя рука горела, как будто кто-то сдирал с меня кожу слой за слоем.

С низким рычанием я сбросил медвежью шкуру и осмотрел свою рану при свете, льющемся с балкона. Мои шрамы усилились, и бело-голубые линии снова поднялись вверх по руке — почти до того места, где они были раньше.

Черт.

Лечение оказалось безуспешным.

Вдобавок ко всему, у меня раскалывалась голова, но в этом была моя собственная вина. Мой брат был одним из немногих существ на свете, кто мог обеспечить мне похмелье. Какого черта я вообще поднял с ним бокал?

Я натянул одежду и пронесся через башню, пока не добрался до двери Мел. Из-за вездесущей боли и стука в голове думать было почти невозможно. Я должен был что-то сделать.

Я постучал три раза, затем подождал. Шли минуты.

Наконец дверь распахнулась, и на пороге появилась Мел с затуманенными глазами и в халате.

— Ты хоть представляешь, который сейчас час?

— Солнце взошло.

Она жестом пригласила меня внутрь.

— Ну, я засиделась допоздна. Похоже, ты тоже засиделся допоздна.

— Заходил мой брат.

— Я видела, — ее губы сжались от отвращения. — Он последний человек, которого ты хочешь видеть здесь прямо сейчас.

— Ты думаешь, я этого не знаю? Но нам нужна его помощь против фейри. Я не могу отмахнуться от него.

Она зевнула и зажгла зеленый огонь под чайником.

— Это из-за него?

Я показал ей свою руку.

— Зелье не помогло. Прошлой ночью я подумал, что Саманта почти вылечила меня. Я снова мог думать и чувствовать. Но сейчас боль сильнее, чем когда-либо прежде.

Выражение ее лица стало мрачным, когда она взяла меня за руку. Мы оба знали, что поставлено на карту.

— Ну, твое похмелье, вероятно, не облегчает боль, — пробормотала она. — К счастью, рана выглядит немного лучше. Шрамы исчезают, и усики отступили.

Я прерывисто вздохнул, когда меня охватило разочарование.

— Если ты хочешь взять ситуацию под контроль, Саманте нужно будет ухаживать за тобой каждый день, хотя я подозреваю, что ей это не понравится, — сказала Мел.

Я отстранился.

— Мне наплевать. Мне нужно лекарство. Судьба, мне нужно быть в состоянии думать.

Одному дьяволу известно, как я собирался сохранять разум рядом с этой женщиной. Ее запах спутывал мои мысли, а ее прикосновения сводили с ума, пробуждая во мне ненасытного зверя. Когда она шагнула ко мне, мне потребовалась вся моя сила воли, чтобы не прижаться губами к ее губам.

Каким чудовищем она бы тогда меня сочла?

Мел повернулась ко мне спиной и налила себе чашку чая.

— Если ты хочешь вылечиться, нам нужно научить ее использовать свою магию должным образом. До тех пор все остальное будет временной мерой.

— Ни в коем случае, — я начал перевязывать руку. — Во-первых, она нанесла мне эти раны. Ты слышала ублюдка-фейри в подземелье: У Саманты есть сила поставить меня на колени. Связать меня узами, которые невозможно разорвать. Если бы она знала, что делает…

Мел повернулась и прислонилась к столу.

— Она просто хочет вылечить тебя и освободиться.

Я мрачно посмотрел ей в глаза.

— Она хочет уничтожить меня. Если бы она могла использовать эту силу, — как ты думаешь, она бы ушла? Она презирает меня всей душой. Она дважды рисковала своей жизнью, чтобы помешать мне ступить в Мэджик-Сайд, и она также согласилась помочь ублюдкам фейри. Если у нее появится шанс ослабить меня, она воспользуется им — или ты оцениваешь ситуацию по-другому?

Мел долго молчала. Мы оба знали, что я прав.

Она посмотрела в окно на землю за окном.

— Это рискованно. Но тебе нужно решить, чего ты больше боишься: Саманты, развивающей свою магию, или фейри, вторгшихся в твое царство. Потому что, если мы не вылечим твою рану, они придут и мы станем добычей для всех.

Я провел руками по волосам.

— И что же мне делать?

Она пожала плечами.