Все потерянные дочери (ЛП) - Гальего Паула

Я уже собираюсь возразить, но Арлан опережает меня: — Я найду вас, — твёрдо произносит он.

Я смотрю на него несколько секунд, колеблясь. Они друзья. Я помню, сам Арлан рассказывал мне с неким восхищением, что именно Девин приютил его, когда он дезертировал из Эрии. Он дал ему крышу над головой в своей резиденции, пока родители Эмбера не взяли его к себе. А небольшой отряд, который Арлан привёл в битву при Эрии, тоже был войском короля Нумы. Даже если всё это время Девин осторожничал с войной, Арлана он поддерживал, он его защищал, и всё же… я успеваю заметить выражение в глазах Арлана, прежде чем отвернуться.

Мне это не нравится.

Поэтому я послушно иду за стражниками к нашим покоям, и лишь когда они уходят, открываю дверь снова. — Я должна убедиться, что с ним всё в порядке, — говорю я остальным.

Ева кивает. Думаю, она тоже заметила — обученная, как и я, считывать признания по мелким жестам. — Девин не опасен, — говорит Эмбер.

Но я не хочу рисковать. — На всякий случай, — коротко отвечаю и исчезаю.

Дверь оставили открытой, но отошли достаточно далеко, чтобы мне пришлось напрягаться, стараясь расслышать.

Когда я чуть выглядываю, вижу: Арлан стоит чуть в стороне. Он ходит по комнате так, будто рассеян, но я читаю в его движениях нервозность.

— Так значит, в битве при Эрии…? — говорит Девин.

— Я всё описал тебе в письмах, — отвечает Арлан.

Он пытается звучать вежливо, но в его тоне слышна жёсткость.

— Я получил военные отчёты, — всё ещё с тем же певучим, чуть насмешливым оттенком отвечает Девин. — Подробные, скрупулёзные, совершенно безупречные. Всегда такой усердный и ответственный… но ведь ты так и не ответил ни разу на тот вопрос, с которого я начинал каждое своё письмо.

Повисает молчание.

Оно тянется так долго, что я снова выглядываю. Оба слишком поглощены разговором, чтобы заметить меня, но я не рискую: лёгкое движение запястья — и тени вокруг сгущаются, пряча меня, если вдруг посмотрят.

— Напомнить тебе вопрос? — спрашивает Девин.

Из его тона исчезла вся лёгкость, но не появилось ни злости, ни упрёка. Он терпелив, и почему-то это раздражает Арлана.

— Ты изгнал меня из своей резиденции, — бросает тот.

Девин делает легкомысленный жест рукой, снова напоминая прежнего беззаботного юношу. — Я устроил тебе жизнь получше!

— Ты избавился от меня. Ты добился того, чтобы семья Эмбера взяла на себя то, что для тебя было обузой. Я понимал, что после этого твой вопрос в письмах — как у меня дела — был пустой формальностью.

Вот это да.

Девин вздыхает. — Это не было формальностью.

Арлан хмурится. — Тогда отвечу: у меня всё хорошо. Спасибо, что спросил.

Теперь я ясно понимаю: Девин не представляет опасности для Арлана. Не такой, по крайней мере, какой я опасалась. А в этот разговор… я вмешиваюсь.

Поэтому я начинаю медленно отступать, стараясь не издать ни звука.

— Я всегда думал, что ты счастлив с этой семьёй… с Эмбером, — продолжает Девин, и в его голосе невозможно уловить чувства. — Или твой король сделал что-то, чем тебя обидел?

Я сглатываю.

Ответа я не слышу: он запаздывает, и к тому моменту я уже отошла, ощущая растущее чувство вины.

Мне не следовало это слышать. И всё же… я уже знаю, что задам Арлану вопрос при первой возможности.

Глава 15

Одетт

С того момента, как нас проводили в покои, и до выхода проходит совсем немного времени. Спящий дворец мгновенно пробуждается: всех будоражит обещание грандиозного зрелища, и нам приходится решать быстро.

Нам нужна Лира, и нужна прямо сейчас. Возможно, её появление затормозит этот процесс, который явно не сулит нам ничего хорошего. Но я не хочу рисковать и оставлять Кириана одного, без моих сил. Поэтому облик Лиры принимает Ева.

Мы обе переодеваемся. Она надевает одно из платьев, найденных в шкафу: воздушные синие ткани разных оттенков плотно облегают талию и очерчивают вырез сердечком. Плечи открыты, никаких украшений. Все взгляды должны быть прикованы к Короне Львов, которую Нирида возлагает ей на голову.

— Может, пора подыскать что-то, что вызывает меньше ассоциаций с… насилием? — предлагает Ева, поправляя венец.

Нирида наблюдает за ней пару мгновений, прежде чем повернуться ко мне. — Вы уверены, что хотите поступить именно так?

Ева скрещивает руки на груди. То, как она переносит вес тела на одну ногу, чуть отставляя бедро, выдает в ней скорее её саму, чем Лиру. — Думаешь, я не способна сыграть роль, к которой меня готовили половину жизни?

Командор выдерживает её взгляд. И вздыхает, прежде чем посмотреть на меня: безмолвная просьба о помощи.

На мне платье менее царственное, но отнюдь не скромное. Легкая ткань мягко льнет к телу. Лиф, перекрещиваясь, облегает грудь, оставляя открытыми живот и талию. Юбка состоит из полупрозрачных летящих лоскутов багровых оттенков — как и всё платье — и стратегически распахивается при ходьбе, обнажая ноги от самого бедра.

— Я буду наготове, если Кириану понадобится помощь, — отвечаю я.

Ева фыркает, когда Нирида кивает; её явно задело это недоверие. Когда всё закончится, их ждет долгая бессонная ночь. Не хотела бы я сейчас оказаться на месте Нириды.

Мы вызвали стражу для сопровождения Лиры. Они уже ждут снаружи, вместе с Эмбер и Арланом. Те двое тоже переоделись во что-то более подобающее для двора: жилеты с золотой и серебряной окантовкой, высокие чистые сапоги, узкие брюки…

Арлан пораженно замирает при виде сестры. Он почти вздрагивает, столкнувшись с ней лицом к лицу, а Ева, безупречно играя роль, лишь едва наклоняет голову в приветствии. — Лира… Я не знал… Я не думал, что ты… — Я прибыла пару дней назад. — Но Девин ранее сказал… Ты была?.. — Здесь, — спокойно отвечает она. — Шпионы командора весьма дотошны. Рада видеть, что ты тоже добрался в целости, и надеюсь, путешествие было приятным.

Арлан растерянно кивает, и Ева не дает возможности задать больше вопросов. Она поворачивается к нему спиной, и в сопровождении стражи и самого командора, возглавляющей шествие, мы позволяем пажу вести нас.

Брат королевы трогается с места не сразу. — Как это возможно? — спрашивает он, нахмурившись.

Я могла бы повторить, что люди Нириды знают свое дело, но вспышка недоверия в его зеленых глазах заставляет меня промолчать. Он не ждет ответа; по крайней мере, не такого. Так что я просто иду с ним в хвосте процессии.

Мы быстро пересекаем коридоры и спускаемся по лестницам. Время от времени нам попадаются обитатели дворца, бегущие в ту же сторону: все при параде, будто поздний час вовсе не помеха для того, чтобы тщательно нарядиться.

Спустя какое-то время в переходе, по которому нас ведут, остаемся только мы: череда дверей в стенах, темные ниши и перекрестки, которые я стараюсь запомнить на всякий случай. Наконец мы останавливаемся перед створками с красивым рельефом, резко контрастирующими с камнем холодного темного коридора.

— Прошу на ту сторону. Располагайтесь, где вам будет угодно, — говорит паж.

Нирида с силой толкает двустворчатую дверь. Нас тут же заливает свет, и перепад настолько резок, что пару мгновений я ничего не вижу. Лира делает шаг вперед, и оглушительный рев заполняет всё вокруг. Аплодисменты, крики, вопли…

Я не сразу понимаю, где мы находимся. Как и Святилище Галерей, это место состоит из ярусов: десятки и десятки рядов поднимаются идеальным кругом к потолку. Здесь нет ни красивых фресок, ни рельефов из сусального золота. Пространство полностью открыто, являя взгляду темное небо и… огни. Змеящиеся линии зеленых, фиолетовых, синих и желтых оттенков сплетаются в прекрасном танце прямо над нашими головами. Никогда не видела ничего подобного. Северное сияние. Хотя здесь, должно быть, верят, что это Ортци, бог неба. Может, так оно и есть. Может, он тоже явился посмотреть на представление.

Мы, должно быть, все еще внутри дворца. Мрамор стен, пол и потолки галереи, в которую мы вышли — черные, чистого, глянцевого черного цвета. Отделка местами золотая, но преобладает красный.