Изольда Великолепная. Трилогия (СИ) - Демина Карина

Ознакомительная версия. Доступно 70 страниц из 347

И рука опять чешется просто невыносимо. Пятнышко переместилось ближе к локтевому сгибу.

Пора травить клопов.

День пятый.

Начинаю подозревать, что мой драгоценный супруг не только избегает меня, но и делает все, чтобы у меня не осталось времени на приключения, что весьма предусмотрительно с его стороны.

Новый подарок - родовая книга Протектората. Вариант сокращенный, разрешенный к выносу из скриптория. Всего-то на два пальца толще гербовника, который еще мною не дочитан - еще пару ночей и я бы всерьез увлеклась. В родовой книге картинок нет. Зато есть нудный перечень титулов, закрепленных земель - майоратных и отторжимых, заключенных браков и рожденных детей. С ними вышло недопонимание - почему рядом с одними именами рисунки есть, а рядом с другими - нет? Но Ингрид с готовностью пояснила.

- Те, чьи имена просто вписаны - законные дети. А если рядом изображен дубовый лист, то ребенок является бастардом, но принятым в семью и имеющим право наследовать. После законных детей, конечно.

- А листья при чем?

- Считают, что ребенка нашли меж корней дуба.

Ну да, не капусту же рисовать… дубовый лист всяко благородней.

- А если имя перечеркнуто?

Сначала я решила, что это означает смерть, но умершие имели другую пометку, с датой, а перечеркнутые имена встречались лишь трижды.

- Отречение. Исключительная мера, которая применяется очень редко… - Ингрид провела по имени пальцем, будто желая вовсе стереть его.

Всего три имени на целую книгу.

- Такой человек не имеет права использовать герб и девиз рода, имя, а род не несет ответственности за его деяния. Тан Броди был обвинен в измене. И его отец вынужден был отречься от сына, чтобы сохранить титул и земли. Молодой Идвис женился без согласия отца. У того был крайне скверный характер и некоторый избыток сыновей.

Последнее из имен. Оно не просто зачеркнуто - оно залито чернилами, но любопытство сильнее обстоятельств. Если лист приподнять и поднести свечу…

Урфин Сайлус. Седьмой тан Акли.

Что-то я недопоняла.

- Их Сиятельство обвинили в смерти многих людей. И старый тан разорвал сделку. Он сказал, что лучше пусть герб Акли вычеркнут из Гербовника, чем отдадут… недостойному.

Подозреваю, старик выразился крепче.

- Но есть мнение, - Ингрид продолжила, переплетая нити золотой проволоки, из которой суждено было родиться новому цветку. - Что это отречение было частью другой сделки, которая позволила Их Сиятельству сохранить голову. А вот самолюбие, полагаю, серьезно пострадало.

Я молчала, обдумывая полученную информацию, которая не вносила ясности, но лишь больше все запутывала.

- Ингрид, а то, что имя вновь не вписано, значит…

- Что титул не законен. Но я думаю, Их Светлость все исправит.

Ночью мне снились пухлые младенцы в гербовых памперсах и с венками из дубовых листьев на головенках. Младенцы сражались серебряными ложечками, а пропавшие тарелки использовали в качестве щитов. Надо будет выбрать время и хорошенько заняться домовыми книгами, есть у меня кой-какие подозрения… заодно и навыки бухгалтера пригодятся. Зря я училась, что ли? Дебет, кредит… проводки…

Рука чешется вроде бы меньше.

А на рассвете под окном орали серенаду. Сволочи.

И ведь как взобрались-то? Я сунула голову под подушку, но слова любви проникали сквозь пуховой заслон. Нет, ну я сплю на рассвете. Какие серенады?

Мне еще гербы учить… и родословные… и книги проверять… а они о любви.

Любовь и бухгалтерия - понятия несовместимые.

День шестой.

И Майло приносит серебряную клетку-шар, размером с апельсин. Внутри клетки - пташка и вовсе крошечная. Это чудо и в руки-то брать страшно.

- Для самой красивой леди, - сказал Майло, кланяясь. - Их Светлость очень сожалеют, что не могут уделить вам время.

Надо же… это я понимаю - извинения. Хотя я бы все равно предпочла Кайя птичке.

- Какая тонкая работа, - Ингрид поднесла клетку к окну. - Кажется, я поторопилась, сказав, что Их Светлость не понимают правил игры. Вероятно, прежде не возникало желания разобраться.

Солнечный свет преломлялся в драгоценных перьях: птица была вырезана из цельного аметиста.

- Вам ведь нравится? - спросил Майло, глядя так, словно от моего ответа зависела его жизнь.

На мальчике была красная бархатная курточка, штанишки с бантиками и смешной берет, который все время съезжал на нос. Карманы курточки оттопыривались, не в силах вместить кучу важных и интересных вещей - гнутую железяку, потерянную кем-то пуговицу, стеклышко, засохший бисквит и черного жука, который скрипел, если взять его в руки…

Фрейлины делали вид, что ужасно боятся жука. Им нравился Майло.

- Спасибо, милый, - я поправила ему берет. - Передай Их Светлости, что я в полном восторге.

И что его эксплуатация детского труда в низменных целях не останется незамеченной.

Но детским трудом дело не ограничилось. Нашей Светлости пришла пора рассылать приглашения.

На гербовой бумаге.

Написанные собственноручно мной. Образец, одобренный Их Светлостью, имелся, и мне всего-то надо было поработать ксероксом. Свежим взглядом оценив габариты родовой книги, по которой и предполагалось выписывать приглашения, а также заготовленный объем бумаги, я крепко призадумалась: а так ли я хочу замуж выйти?

- Первая сотня, Иза, - Ингрид пришла на помощь. Не знаю, что бы я без нее делала. С каждым днем эта женщина, которая была немногим старше меня, но при том гораздо мудрее, вызывала у меня все большую симпатию. И кажется, симпатия была взаимной. - Для остальных приглашения изготовят писцы.

- А может пусть… для всех изготовят?

Я разглядывала образец, с тоской понимая, что мой почерк весьма далек от идеала. Завитушки-черточки, буквы одного размера… Кайя определенно мог бы преподавать каллиграфию.

Вот сел бы и сам все написал. Так нет же…

- Это было бы оскорбительно, - Ингрид скручивала тонкие проволочки в стебель. Сам цветок был почти готов. Еще одно совершенство на мою несчастную голову. У меня здесь комплекс неполноценности разовьется! Уже развивается.

- Большая честь получить приглашение от Вашей Светлости…- продолжила Ингрид, скрепляя цветок и стебель.

Я не должна лишать людей маленьких радостей. Понимаю.

- …и вам все равно придется писать их довольно часто.

- Я не собираюсь часто выходить замуж.

Ингрид рассмеялась. Теперь она смеялась чаще, да и прежний сонный вид остался в прошлом. Я не спрашивала о причинах подобной перемены, а Ингрид не задавала неудобных вопросов мне. Если повезет, то со временем у меня появится подруга.

- Вы будете устраивать приемы. Балы. Турниры…

О черт!

- …поэтому надо лишь привыкнуть. Пробуйте. Дорогу осилит идущий.

И мы пошли. Точнее, заковыляли, пытаясь управиться и со скользкой бумагой, по которой чернила норовили растечься, и с пером, стремительно терявшим остроту, и с чернилами, и с почерком моим… Хорошо получались только кляксы. Такие себе высокохудожественные кляксы, в которых, однако, Ингрид не желала признавать образец ультрасовременного искусства.

В общем, хорошо, что бумаги сделали с очень большим запасом. А камин так и вовсе стал непревзойденным помощником. Но один плюс все-таки имелся. Я запоминала имена и титулы.

Да я с ними, можно сказать, сроднилась!

Вот только приглашений написала лишь пять…

Во сне камин пылал ярко, ложечки плавились, младенцы молчали, и только белые листы бумаги стаей устремлялись в дымоход. Мне было жарко…

И заочно хотелось убить мужа. Или хотя бы поплакаться.

День седьмой.

Мне доставили платье.

Мне доставили свадебное платье ужасающей красоты. Оно имело кринолин двухметрового размаха, шлейф и два ряда бантиков. В каждом бантике сияло по алмазу.

Да и вообще платье сияло.

Золотое шитье по золотой парче с золотым кружевом на десерт. И камни, камни… густенько так, как сахарное конфетти на пончике. Комплектом шел парик, тоже позолоченный. И судя по высоте его, автор сооружения задался целью сгладить разницу в росте жениха и невесты. Намерение, конечно, достойное всяческой похвалы, но не такими же изуверскими методами! Ко всему это богатство весило едва ли не больше меня.

Ознакомительная версия. Доступно 70 страниц из 347