Об интеграции и адаптации ведьм в иномирном обществе (СИ) - Остольская Дарья

Значит хорошее место. Правильное. Лечебное. И я улыбнулась в ответ на его гостеприимство, и с благодарностью осталась погостить еще чуть-чуть. Лера же знает где я, и не будет волноваться, а здесь так хорошо.

И время здесь и сейчас будто остановилось. Пальцы уже замерзли, но так не хотелось терять это мгновение с его тихим волшебством. Эту звонкую молодую воду и старый ветер в кронах, нашептывающий о былом, и невидимых птиц, что громким гомоном заставляют это место проснуться утром, и тихо щебечут, баюкают, помогая улечься ко сну в сумерках.

Волшебное место в волшебном мире.

За спиной хрустнула ветка, и я мгновенно напряглась. Тревога металлическим молоточком тюкнула по пронизываемому солнцем витражу, и волшебство осыпалось осколками к ногам, оставив меня в вечерней тиши тёмного леса. И оружия с собой нет. Только котелок. А вокруг камни… Вот камнем то я и вооружилась.

«Какая же ты зашуганная» - полувздох на грани сознания. И голос не узнать. И был ли он вообще, этот голос, или это просто мои мысли? Мысли, что мечутся в голове в поисках выхода. Или всё же голос? Вспомнился Ист, и его последняя «помощь». Ведь предал же. Зачем? Да, какая, собственно, разница «зачем». Факт остаётся фактом. И как по мне, так это было предательство.

Снова шорох. Движение меж крон невдалеке, шагах в пятнадцати на противоположном берегу.

Я лишь покрепче перехватила своё гладкое серое орудие. Замерла, прислушиваясь, а сердце пустилось в галоп, словно стремясь умчаться от неизвестного подальше. И когда, опасливо озираясь, на берег медленно вышла пара оленей, я сперва не поверила глазам. А потом облегченно выдохнула.

Красивые. Сильный крупный самец с ветвистыми рогами, и изящная тонконогая самочка. Вытянув длинные шеи, и вовсе не замечая моего присутствия, они припали к воде.

«Надо доверять миру» вновь подумалось где-то на грани. И вновь сомнение, а моё ли это.

Но мысль, надо признать, здравая.

Медленно, чтобы не потревожить и не спугнуть, положила камень. Сидеть на корточках было уже неудобно, ноги затекли, но встать не решилась. Когда я еще увижу оленей? Они же настоящие! Живые! И такие красивые.

Когда прямо передо мной приземлилось нечто круглое и серое, я среагировала инстинктивно: вскочила и шагнула назад... а надо было включить мозг.

Не учла, что нахожусь я пусть и на плоском, но всё же камне. И камень этот посреди ручья, а значит он мокрый и скользкий. И ручей тоже мокрый, и в некотором смысле скользкий. Это я сполна оценила, когда рухнула в него спиной вперед. Но прежде чем вода сомкнулась, я успела увидеть длинные уши и белое заячье брюшко перепрыгнувшего через меня моего «страха».

«Надо доверять миру» эхом повторила я недавнюю умную мысль.

Ручей оказался глубиной почти метр: если сидишь, то вода до подбородка доходит. Холодная вода. По первости, челюсти свело, и я даже пискнуть не смогла, а вот когда неуклюже выбралась на берег, зубы начали задорно отбивать чечётку. Эта барабанная дробь точно отпугнула всё зверьё на полкилометра окрест. И хорошо: значит вернусь к Лере, сумев избежать новых незабываемых встреч.

Подхватив синими пальцами полный котелок, так и ждавший меня на камне, я побрела в лагерь.

Когда дошла до места, вода уже не текла с меня ручьями. Она просто медленно методично капала. Кап. Кап. Как метроном, отсчитывающий чёткий, замедляющийся с каждой секундой, ритм.

На поляне было пусто. Костёр уже горел, недалеко от него высились две кучи: первая - колотые дрова, вторая - ярко зеленые еловые лапы. Ганатарцы что-то увлечённо жевали в кустах, из которых наружу торчали лишь помахивающие хвосты. А Леры не было.

Словно услышав мои мысли, ведьмак появился из-за деревьев, держа в руках пушистую охапку свежесрезанных еловых веток, и эти самые ветки закрывали ему весь обзор. Лера меня не видел, но чувствовал, потому, бодрым шагом пересекая поляну, поинтересовался:

- Всё хорошо, родная? Ручей нашла?

Ну, как бы «да». Нашла.

Бросив свежие лапы к уже имеющимся, Лерка повернулся и только теперь ошарашенно замер.

А я, предъявив чугунок и постукивая зубами, отрапортовала:

- Воду принесла.

В ответ же глазами блеснули недобро и рыкнули «Васька!».

А что «Васька»? Я тут вообще не при чём!

Раздели до белья, укутали в одеяло, как в кокон и поставили в полуметре от костра. Сам же ведьмак сноровисто сложил из еловых лап лежанку, и укрыл её поверх вторым тонким походным одеялом. Движения чёткие, отработанные, по-военному экономные: никакой суеты, ничего лишнего. И сам полубог тоже быстро разделся. Повернулся спиной, и, протягивая вслепую мне свою рубашку, скомандовал:

- Бельё тоже снимай. Давай, Вась, быстро.

Быстро не получилось, конечности не слушались, но, когда я натянула Леркину рубашку, она всё же хранила остатки его тепла.

- Пошли греться, горе моё.

И схватив в охапку, ведьмак потащил меня к импровизированной кровати. Улёгся сам, уложил меня поверх, укрыл одеялом и принялся аккуратно растирать мои заледеневшие пальцы.

- Теперь расскажешь, что случилось?

Спросил Лера, когда я перестала стучать зубами.

- Оленей увидела. - честно призналась я.

Лера не понял.

- И из-за этого полезла купаться?

- Нет, я испугалась и поскользнулась.

- Оленей? - недоверчиво переспросил полубог.

- Зайца. - буркнула в ответ, понимая насколько это глупо звучит.

Находящийся подо мной горячий твёрдый пресс подрагивал в попытке сдержать смех.

- Бедное дитя мегаполисов. - пытаясь сохранить серьёзность, сокрушался мой жених, - Ладно, поженимся, переедем ненадолго во дворец. Дядя для пятилетней дочки там зверинец завёл. Будем приучать тебя к флоре и фауне. А то зайцев на нашем пути встретится ещё много...

Лере было очень весело.

Я мстительно положила холодные ладони ему на рёбра, полубог вздрогнул, но когда я попыталась убрать руки, накрыл их поверх своими, и, поцеловав в макушку, прошептал:

- Грейся.

И я грелась.

И по мере того, как отогревалась, мысли текли всё медленнее и медленнее. Вспоминались события последних дней, утренняя месть, которую и местью-то назвать стыдно, ибо совсем не ведьминская она у меня получилась: чую ведьмы мстят если не изощреннее, то уж точно дольше. Но посде Бранигона обиженно отфыркиваться от ласк своего мужчины почему-то совсем не хотелось. Не такая я, по сути, и «ведьма». А мой «ведьмак», если вспомнить, что подтвердились мои предположения, тоже на самом деле не ведьмак.

- Значит полубог. - заговорила я вслух. - А что с твоей божественностью?

- А что с ней? - переспросил Лера, поглаживая мою поясницу, - С ней ничего. Кровь отца, в общем-то, во мне так и не проявилась. Не пробудилась. Единственное божественное умение, это перемещение. И то никому нельзя знать. Поэтому пользоваться толком не могу. Знаешь, даже странно немного. С твоим появлением во мне всколыхнулись все древние инстинкты. Каждая из семи инородных кровей тебя признала, возжелала и проявилась в этом желании. Я думал, и божественная кровь как-то изменится, но нет, тишина.

- Каждая из семи кровей проявилась?

- Угу.

Ну, если по поводу шести у меня вопросов не было, о вот про одну последнюю...

- И эльфийская?

- Да.

Вспомнив демонические когти и драконьи чешуйки, потянулась к Леркиным ушам. Проведя же по овальному краю и не обнаружив острого кончика, спросила:

- И в чём же она проявилась?

А полубог, усмехнувшись, приподнял меня выше, чтобы иметь возможность заглянуть в лицо, и ответил:

- В тяге к прекрасному.

ГЛАВА 14

Ильвар сидел на ковре, подтянув под себя одну ногу и вальяжно свесив кисть руки с согнутой в колене второй. Чуть откинувшись назад, он привалился боком к подушкам. Поза расслабленная, от неё так и веяло властностью. Все расселись под навесом. Близилось время обеда. Ковры и шкуры были брошены прямо на землю, и заставлены широкими блюдами. Зенитное солнце палило нещадно, раскаляя воздух степи, и тонкая ткань навеса, укрывавшая импровизированный «стол» от прямых солнечных лучей, белокожего мага совсем не спасала. Было невыносимо душно. До головокружения. До дурноты.