Альфа и Омега. Книга 2 (СИ) - Сейд Анна

— Да, — подтвердил Медвежонок, впервые подняв на меня глаза и улыбнувшись почти так же солнечно, как всегда делал это раньше. — Очень красивой.

— Даже если у него и были еще дети, я бы на его месте прятал их от широкой общественности до самого расцвета, как и говорила Агата, — заметил Йон. — Но может статься, что ты и правда его… единственный законный наследник. Пусть и числящийся умершим.

Омега кисло улыбнулся, даже не пытаясь изобразить энтузиазм по этому поводу. А я смотрела на Йона и думала о том, как легко он это принял. Или, по меньшей мере, как легко ему удается держать себя так, будто ничего особенного не произошло. И будто эта потрясающая в своей значимости новость не грозила перевернуть весь наш маленький мирок с ног на голову. По мнению Дугласа, кардинал Боро был единственным, кто способен был положить конец нашему преследованию со стороны Церкви, и кто бы мог подумать, что все эти месяцы я тискала, расчесывала и порой откровенно баловала его единственного сына? Сына, которого он приказал убить за то, что тот оказался омегой.

На мгновение меня снова захлестнуло тем чувством, что уже как-то приходило ранее — что я вот-вот увижу всю картину целиком. Пойму некий грандиозный замысел, что судьба с такой нарочитой небрежностью разворачивала перед всеми нами. Но в этот раз оно исчезло быстрее, чем я успела его осознать и ухватить за хвост. Слишком быстро все происходило, слишком мало времени оставалось на то, чтобы все как следует обдумать. Еще и суток не прошло с тех пор, как, стоя на коленях в ванной, я держала окровавленные руки Норы у нее над головой, а теперь это происшествие казалось таким далеким, словно и вовсе случилось не со мной.

К слову, сама нарушительница нашего ночного спокойствия уже удалилась к себе, проспав почти полдня на матрасе в нашей комнате. Изначально я планировала сегодня побыть с ней и еще раз поговорить обо всем, ощущая, что наконец готова вглядеться в эту девушку глубже, чем раньше, и не позволить ей снова оттолкнуть себя нарочитой грубостью и бесцеремонностью. Но после новостей сперва о долге Ории, а затем о происхождении Медвежонка это как-то отошло на второй план. Я лишь надеялась, что мне удалось хотя бы частично достучаться до нее и на какое-то время эта эмоциональная встряска убережет ее от повторных попыток как-то навредить себе.

— И что ты собираешься делать, Медвежонок? — меж тем поинтересовался Йон. — Собираешься просто заявиться к отцу на порог и потребовать денег?

Тот смутился от такой прямолинейности, бросив в мою сторону беспомощный неуверенный взгляд, но, откровенно говоря, меня тоже порядком волновал ответ на этот вопрос.

— Ну в общем-то… да, примерно такой был план, — пробормотал омега, немного нервно ковыряя заусеницы около своих больших пальцев. — Он же… Он знает, что он сделал. Я тоже знаю. Я много чего знаю. Вот, смотрите.

Он полез за своим телефоном, весь экран которого был испещрен трещинами, и, немного повозившись с ним, открыл сохраненную в закладках страницу, на которой сразу бросался в глаза крупный заголовок: «Иерарх Церкви Чистых дней объявил, что планирует сложить свои полномочия в пользу преемника». Судя по всему, новость была относительно недавняя, но я, конечно, все это пропустила, нисколько не интересуясь внешним миром и теми его событиями, что не затрагивали меня напрямую.

— А так разве можно? — бестолково спросила я, посмотрев на Йона.

— Теоретически, — чуть нахмурившись, подтвердил тот. — Обычно служение Иерарха оканчивается только с его смертью, но в истории Церкви уже были случаи, когда это происходило еще при жизни. В прошлом веке, например, такое случалось дважды. В первый раз тогдашний Иерарх не смог продолжать исполнять свой долг по состоянию здоровья, во второй… В общем там было сложнее.

— И что потом? Как выбирают нового?

— Кардиналы обычно голосуют между собой. Выбирают среди них самого достойного так сказать. Каждый может выдвинуть свою кандидатуру, но голосовать сам за себя не имеет права. Это довольно древний обычай, и отец говорил мне, что сейчас эти выборы больше похожи на перетягивание одеяла. Лесть, угрозы, подкуп, шантаж — все идет в ход. Власть Иерарха почти безгранична, все это знают. Он может напрямую влиять на политику разных стран, на общую ситуацию и баланс сил в мире. К его словам все прислушиваются, ведь он голос Великого Зверя, что несет его мудрость и знания. Когда я был маленьким, считал его кем-то вроде супергероя или полубожества, как в древних мифах. А сейчас не представляю, как кто-то в здравом уме вообще способен выдержать столько власти и ответственности.

Он говорил об этом так серьезно, что я отчего-то не смогла сдержать улыбки, глядя на него.

— Думаешь, ты бы не смог? — почти без всякой задней мысли спросила я, лаская его глазами.

— Смог бы, но для этого пришлось бы безумно много читать, слушать и учить, — невозмутимо отозвался Йон. — Я ведь даже школу не закончил, и я знаю, что в этом мире огромная куча тех, кто умнее меня. И кто куда лучше подходит на эту роль по темпераменту и складу ума. Но если бы приперло, начался апокалипсис и никто, кроме меня, не смог бы этого сделать, то да — думаю, я бы справился.

— Я вот не могу понять, то ли ты невероятно самоуверен, то ли не по годам рассудителен, — наморщила нос я. — Но когда я слушаю, как ты все это говоришь, то единственная мысль, что приходит мне в голову, это то, что на тебе в данный момент как-то слишком много одежды. — Я многозначительно скользнула взглядом по его телу, почти не пытаясь подавить свой усилившийся сладкий запах.

— Хана, — качнул головой он, от души улыбнувшись, но кинув выразительный взгляд в сторону Медвежонка. — Давай не сейчас.

— Просто сказала, — вздохнула я, снова заставляя себя сосредоточиться на том, что происходило здесь и сейчас.

— Если кардинал Боро в самом деле собирается претендовать на место Иерарха, а с его амбициями я бы нисколько не удивился, скандал ему точно не нужен, — резюмировал Йон. — Это может сыграть нам на руку, но… Медвежонок, ты же понимаешь, что если он узнает, что ты жив, то ни перед чем не остановится, чтобы избавиться от тебя?

— Да, наверное, — подтвердил омега, который до этого наблюдал за нашим разговором с полной какого-то почти детского восторга улыбкой на лице, а теперь снова сник. — Я… думал об этом. Но вы… вы с сестренкой никогда не боитесь и делаете то, что нужно, чтобы защитить нас и друг друга. Я тоже так могу. Я… все придумал. Мы запишем меня на телефон и пригрозим выложить видео в сеть. У меня есть клиент, который сможет быстро завирусить его и сделать так, чтобы его увидело максимальное количество зрителей. Если весь мир узнает о том, что я жив, то отец… я надеюсь, что это… его остановит.

— Хорошая идея, — подумав пару секунд, поддержала его я. — Те, кто притворяется безгрешными, больше всего боятся, что им заглянут под рясу и обнаружат, сколько там скопилось грязи. Это может сработать. Йон?

— Может, — неохотно подтвердил он. — А, может, тебя выставят городским сумасшедшим, если будет только твое слово против его.

— Я все равно хочу попробовать, — уперся Медвежонок. — Я устал быть бесполезным, когда… могу сделать так много. Если я не достану денег, то где нам их взять? Вам придется просить их у тех… ну в общем вы поняли. — Он сбился и замолчал, видимо, вспомнив, чем лично для него обернулась встреча с подчиненными Стоунов, а я, не сдержав почти инстинктивного порыва, подсела к нему на кровать, обняв за плечи.

— Он прав, — тихо подтвердила я. — Выбор у нас невелик.

— Всегда есть третий вариант, — дернул бровью Йон. — Уехать завтра с утра и не оглядываться. Ни ты, ни я ничего не должны этому Дому и его обитателям. Мы выплатили свой долг сполна, и мы не обязаны…

— Братишка, не говори так!

— Йон, ты несерьезно!

Наши с Медвежонком голоса прозвучали почти одновременно, и альфа вздохнул, улыбнулся и развел руками, словно говоря, что пытался нас вразумить, но признает свое поражение.