Совершенные (СИ) - Суржевская Марина "Эфф Ир"

Ну и конечно – ни капли синего цвета.

– Порой мне кажется, что тебе нравится меня злить, Кассандра, – протянул он, улыбаясь.

– Порой мне кажется, что тебе нравится на меня злиться.

Коротко рассмеявшись, Дамир кивнул.

– Что ж, должен признать: белое платье тебе безумно идет. Ты кажешься такой…чистой.

– Потому я и люблю маски. Люди всегда видят лишь то, что я хочу им показать.

Дамир моргнул удивленно. Потом протянул руку и вытащил роскошную плоскую коробочку с золотым логотипом самого дорогого ювелирного магазина Старограда

– У меня для тебя подарок, Кэсс.

Я не пошевелилась, и Дамир сам откинул крышку. В бархатном гнезде лежала подвеска – темно-синее граненое сердце на тонкой цепочке. Я не смогла сдержать восхищения. Все-таки я всегда любила украшения.

– Я его не возьму, – отказаться было сложнее, чем я думала!

– Это мои извинения. – Дамир смущенно опустил взгляд. Его скулы слегка порозовели. – Позволь мне принести их. Я…виноват и вел себя неподобающе. Но ты очень дорога мне, Кэсс. Не хочу, чтобы ты считала меня врагом. Я твой друг и всегда буду заботиться о тебе. Позволь мне загладить свою вину?

– Лишь извинения?

– Будь это чем-то большим, я бы купил цветы, – улыбнулся он. – Самый роскошный букет в оранжерее экзотических цветов! Твои любимые лунные орхидеи. Но это лишь извинения, Кэсс. Прошу, прими их.

Я нахмурилась, стараясь не смотреть на сапфир. Ну почему, почему он такой красивый! Чертов камень просто притягивал мой взгляд и пленил душу! У меня даже руки задрожали от желания взять его! Проклятый Дамир знал мои слабости.

– На мне уже надеты серьги, – сделала я еще одну попытку устоять перед искушением. – А надевать сразу и серьги, и подвеску – признак дурного вкуса!

– Тогда мы оставим серьги здесь.

Дамир, смущенно улыбнувшись, потянулся и осторожно вытащил из моей левой мочки петельку. Его пальцы задели мою щеку, и я заметила, как дернулось мужское горло. Сняв серьги, он положил их в коробку и достал подвеску. Протянул руки, чтобы надеть, но я забрала украшение и сделала это сама. Замочек щелкнул на шее, и синий камень расположился в ложбинке груди.

Безумно красиво!

– Спасибо, Кэсс.

Дамир выглядел таким довольным, словно это он получил подарок. Что ж, если мой куратор решил таким образом восстановить мир между нами, то не буду противиться. Вкус у Дамира всегда был отменным, и он точно знал, чем меня порадовать.

Все еще улыбаясь, Дамир завел мотор и медленно выехал за ворота Аннонквирхе.

За годы проведенные в Старограде я так и не удосужилась посетить знаменитый Люпьенский театр. Монументальное строение располагалось в центре города и напоминало одновременно древний храм, таинственный замок и роскошный дворец. Перед центральной лестницей высилась высеченная из мрамора десятиметровая статуя Святой Агапены – покровительницы искусства.

Мы поднялись в фойе, и услужливый камердинер с поклоном забрал мою шубу и пальто Дамира. Зеркальные стены отразили наши фигуры, и на мгновение мелькнула мысль – как хорошо мы смотримся вместе. Высокий и широкоплечий молодой мужчина в смокинге – и тонкая девушка, облаченная в белое, с синим сердцем на груди…

Я отвернулась. Зеркала, как и Маски, тоже показывают лишь внешнее и зачастую – ненастоящее.

Фойе и лестницы, устланные дорожками, сияли и переливались от света многочисленных хрустальных люстр, а еще – драгоценных нарядов и украшений гостей. Из-за красного и золотого убранства театр напоминал роскошную бархатную шкатулку столичной модницы, до верха набитую блестящими камушками.

Многочисленные гости уже прогуливались по искусно украшенным коридорам и собирались в залах. Вышколенный дворецкий сопроводил нас с Дамиром в гостиную для особо важных гостей, миротворцев и Совершенных. Здесь за бокалом игристого вина можно было насладиться звуками арфы и дождаться начала представления.

Но меня великолепное убранство театра не волновало, я вертела головой, высматривая среди парчовых сюртуков и бархатных камзолов профессора Хакала. Больше всего я боялась, что прославленный ученый окажется нелюдимым затворником и проследует в свою ложу по тайному коридору, минуя остальных гостей. Но к счастью, мои опасения оказались напрасными. Альберт Хакал топтался в кругу почитателей, поблескивая огромными круглыми очками в черепаховой оправе. На вид ему было около пятидесяти, но выглядел он бодрым и совершенно здоровым, хотя я точно знала, что возраст профессора уже перевалил за сотню лет. Но Совершенство означает не только выдающиеся способности, но и долголетие. Дух Совершенного исцеляет тело, раз за разом обновляет органы, ткани и нервную систему. Дух латает любые прорехи организма. Потому что именно Дух – основа всего.

Профессор Хакал при желании мог бы выглядеть и юношей, но вероятно, считал подобный образ слишком легкомысленным. Или, как и многим ученым, ему было плевать на внешнюю красоту, а тело он воспринимал просто оболочкой и требовал от него лишь удобства и выносливости.

На миг я застыла, рассматривая Совершенного. Прищурилась, пытаясь увидеть линии его Духа, но ничего не получилось. То ли с теми, кто достиг столь высоко уровня развития, мои приемчики не работали, то ли здесь было слишком много людей, мешающих сосредоточиться.

На другой стороне гостиной толпа собралась вокруг четы Бергут и Юция Наратуйя – известного парфюмера, прибывшего их восточной столицы. Юций – субтильный и щуплый, как подросток, был облачен в жесткую, стоящую колом золотую тогу, открывающую худые загорелые руки, выпирающие птичьи ключицы, тонкую шею и абсолютно лысую голову. Его грудь украшали ряды нанизанных на нить драгоценных камней, бусин и колбочек, а череп усыпала перламутровая пыльца. Я порылась в памяти и вспомнила газетные заголовки, кричащие о новой коллекции невероятных духов Дома Наратуйя. Ароматная вода, созданная Совершенным, меняла не только запах счастливого обладателя крошечного пузырька, но и управляла его настроением. Делала несчастных – радостными, а раздраженных – спокойными. Дарила уверенность тем, кто сомневался в себе, и говорят – даже приманивала удачу.

На груди Юция поблёскивал его воплощенный Дух – матовый пион, висящий на тонкой цепочке.

На миг мое сердце кольнуло. Я вспомнила другой цветок – лотос, разбившийся от неловкого движения. Но тот бутон был слишком хрупким, чтобы пережить даже дуновение ветерка.

Пион Юция, несмотря на лунную прозрачность, был тверже железа.

Рядом с невозмутимым, застывшим, словно золотой божок, королем ароматов улыбались Вилли и Луиза Бергут. Супруги проектируют и возводят удивительные фонтаны – как одиночные, так и огромные комплексы. Они даже работали над оформлением янтарного дворца, построенного в западной столице. Говорят, водные струи вокруг здания сплетаются в сверкающую сеть и складываются в живые картины – каждый день новые.

Сегодня чета Бергут оделась в белое, как и золото – это был традиционный цвет Совершенных. Вилли выбрал для выхода роскошный смокинг, а шикарное платье его супруги, сплошь усыпанное жемчугом и бриллиантами, поражало воображение и вызывало восторженные аплодисменты. Вилли принимал овации со снисходительным безразличием, а сама Луиза – удивительно юная и похожая на прекрасную русалку, улыбалась, стоя в кругу рассыпающихся от платья искр.

Руки супругов обвивали одинаковые парные браслеты, созданные из воплощённого Духа и показывающие принадлежность к Пантеону. Предмет Духа – атмэ, нельзя спутать ни с чем другим, нельзя подделать или украсть, ведь это не что иное, как часть самого Совершенного. И первое, что делает миледи или милорд, достигая Возвышения, это создает атмэ. У каждого он свой, но всегда представляет собой изысканное украшение. Даже герб нашей Империи состоит из трех символов: корон-атмэ, созданных императором Константином, проживающим в северном Неварбурге и его наместниками из восточной и западной столиц.

Говорят, раньше корон было четыре, но падение Равилона изменило даже герб.