Омега для Альфа Мужей (СИ) - Иствуд Кира

Но ещё раньше, чем я успела коснуться клетки, раздался щелчок и свист выстрела.

Боль обожгла спину. Затопила сознание. И погрузила мир во тьму.

Глава 18

Ордел

Мы с братом проснулись одновременно.

Открыли глаза в одну и одну и ту же секунду, будто кто-то ударил в набат внутри наших черепов. Тревога — густая, липкая, как смола — обволокла сердце, пропитала воздух. Я резко сел на кровати. Хант вскочил на ноги. Его глаза горели в темноте, хвост встревоженно рубил воздух и щёлкал кончиками.

Арии не было в спальне.

Не было в этом корабельном секторе.

Не было нигде!

Я не мог её почувствовать, как бы не пытался.

Я помнил, как совсем недавно с наслаждением обнимал её гибкое отзывчивое тело. Помнил, как потом она выбралась из наших объятий, шепнув, что скоро вернётся.

Но в итоге пропала.

Пульс подскочил, переводя тело в полу-боевую фазу. Хвост покрылся боевыми шипами. Мы с братом расширили наше объединённое пси-поле, слившись с пси-полем корабля. Мы искали Арию всюду… Но не нашли ничего, кроме всё той же душной тревоги, от которой пол уходил из-под ног.

“Ядро неспокойно”, — передал мне Хант по закрытому каналу.

Я кивнул.

Мы не стали говорить лишнего. Слова были не нужны.

Разум на бешеных скоростях обрабатывал всю имеющуюся информацию и строил вектора вариантов того, что могло случиться с нашей мианессой.

Живое ядро корабля сейчас взволнованно пульсировало, разгоняя волны густой энергии. Когда ядро в таком состоянии, невозможно наладить с ним контакт…

Это наводило на мысль, что, возможно, Ария у ядра. Нашему своевольному крейсеру и раньше не терпелось познакомиться с мианессой поближе. Он вполне мог провести её к своему сердцу в обход всех систем безопасности. Если она коснулась энерго-оболочки ядра, это вполне могло вызвать у него такую яркую реакцию, какую мы и наблюдаем.

И возле сердца — единственное место, где присутствие Арии будет размываться из-за сильных энергий — поэтому мы её не чувствуем. Если это так — она в безопасности. Крейсер “Трон” никогда ей не навредит. Надо просто пойти за ней и забрать.

Но другой вариант — что она всё же попала в беду. Отметать это нельзя. Тем более волны, что посылает ядро, совсем не наполнены счастьем, а скорее кипучим колючим волнением.

Мы больше не теряли времени.

Через миг я уже застегнул боевой комбинезон.

Брат защёлкнул на поясе бластер.

Мы были готовы сорваться с места, но тут замерли, уловив что-то. Посмотрели на точку на стене, откуда исходило едва слышное гудение. А потом часть стены распалась на фрагменты, и под потолок взвилось маленькое алое ядрышко.

Оно было размером с яблоко и от него исходила знакомая энергия.

“Живое ядро прошло фазу деления”, — мысленно озвучил брат нашу общую ошеломлённую мысль. Сжигающая тревога за Арию разжала тиски.

“Деление” многое объясняло! И взволнованность ядра. И отсутствие Арии. Скорее всего сейчас она и правда возле сердца крейсера.

А ещё это значило… что Ария носит наших детей.

Близнецов. Ведь обязательное условие для начала процесса деления живого ядра — это беременность избранной капитанов. При том, именно мальчиками.

Новорождённое ядрышко будет крепко связано с ними, пока не вырастет. А потом эти мальчики-близнецы с высокой вероятностью станут капитанами нового крейсера, что будет нести в себе то самое ядро, рядом с которым они провели детство.

Так случилось у наших отцов.

И мы с Хантом всё детство провели рядом с резвящимся алым ядрышком.

А теперь и наши дети тоже…

Великий космос!

“Ария беременна”, — эта новость взорвалась вспышкой радости на нашей с Хантом ментальной волне. И следом зазвенела вторая: — “Раз даже успело сформироваться ядро, значит, мианесса забеременела не сегодня”.

Неужели в тот первый раз?!

И тут же пазлы событий стали собираться в понятную картину.

Тот день, когда атлантианец Эльзас был в её кабинете… А она что-то делала голая в ванной. И то как она после заходила к нему (не иначе как что-то отдать). Тестер? Как требовала немедленно отпустить её с крейсера. И то, как старательно она закрывала от нас свои даже поверхностные мысли, будто скрывая нечто важное.

Она знала про беременность.

Хотела улететь, не сказав ничего.

Потому что думала — первая близость была случайностью.

Она ведь даже предлагала нам обо всём забыть… Правда была готова скрыть детей. Эта мысль уколола холодом, но я не успел в неё погрузиться, потому что Хант позвал меня по нашему каналу.

“Ордел… всё же что-то не в порядке”.

Это выдернула меня из потока мыслей. В реальности успело пройти не больше пары секунд. Ядрышко по-прежнему кружилось под потолком, но в его траектории полёта, в пульсации и исходящих волнах ощущалась вовсе не радость рождения… а тревога и даже страх.

— Где Ария?! — спросил я вслух и подкрепил вопрос мысленным образом. Ядро тут же бешено запульсировало и вдруг метнулось в проём в стене.

Мы с братом бросились следом.

Ядро вело нас через отсеки, но вовсе не к центру, где находилось сердце крейсера. Оно вело нас к доку.

Мы шагнули в зону хранения и отправки шаттлов прямо из стены. Здесь царил полумрак. Хромированные силуэты шаттлов, роботов и штурмовиков стояли ровными рядами.

“Здесь заглушающий купол”, — мысленно передал брат.

Хант был прав. Я тоже это ощутил. Кто-то набросил на огромное помещение заглушающий купол настолько высокого класса, что я бы отнёс это к разряду невозможного.

Здесь не получится пользоваться псионическими силами…

Не теряя времени, мы с Хантом стремительно двинулись вдоль хромированных корпусов к зоне отлёта. Наше перемещение было бесшумно, а вот маленькое ядрышко бешено кружилось над нами с тихим гулом. Оно так разволновалось, что не рассчитало траекторию, и влетело в одного из роботов погрузчиков. Тот с рёвом завёлся, что бы через миг погаснуть.

И тут же где-то в глубине дока раздался свист выстрела. И короткий вскрик — он ударил по нервам, вкрутился в сердце острым шурупом. Это был вскрик Арии.

Я сорвался с места, тут перескочив в сверх-боевую фазу. Хант сделал то же самое. Через несколько мгновений мы уже стояли на взлётной площадке. И смотрели на нашу нежную мианессу, лежащую на животе на полу в луже алой крови.

Красное пропитало её белый халат. В красном разметались её волосы.

Ей выстрелили спину. И сейчас…

…она не дышала.

…не двигалась.

И я не слышал её сердца.

Мой усиленный слух не мог врать.

Ария была мертва.

Меня будто толкнули в грудь. И я провалился в чёрную дыру. Там не было воздуха. Не было смысла жизни. Не было ничего, кроме боли.

Звериный рык вырвался из моего горла.

Время замедлилось. Почти остановилось.

В висках нарастала пульсация, а внутри что-то с хрустом ломалось. Всё разумное во мне скукоживалось, а звериное-яростное затапливало, подчиняло. Хвост с силой врезался в пол, проламывая стальные плиты. Пелена ярости упала на глаза.

Мой взгляд метнулся выше, туда, где в энергоклетке билось золотое ядро. Значит ядер было два. Значит…

“…детей было четверо”, — считал я леденящую мысль брата.

А потом мы посмотрели на того, кто стоял рядом с клеткой…

На будущий фарш.

***

Хант

Пульс бешено колотился в висках.

Я стоял, словно вкопанный, не в силах оторвать взгляд от её тела.

Ария. Наша мианесса. Она неподвижно лежала на холодном полу, а золотистый хвостик, который всегда так живо щёлкал кончиками, теперь неподвижно замер в луже крови. Я не слышал сердцебиения Арии. Не чувствовал её пси-поля. Ничего. Только пустота. Только холод.

Рана на спине Арии была такая, что становилось ясно — ничего уже нельзя сделать. Не поможет капсула регенерации. Ничто не поможет. Потому что удар лазера прожёг её грудную клетку насквозь широкой дугой.