Выйти замуж за злодея (СИ) - Ефиминюк Марина Владимировна

   — Даже двадцать, я попросил извозчика подождать, — согласился он.

   Лестница была хаотично заставлена посудой на тот случай, если на нашей улице снова пойдет дождь. Поднимаясь, я случайно задела миску, и та с оглушительным грохотом покатилась по ступенькам.

   — Все в порядке! — крикнула я, обращаясь к Юджину.

   Собраться было недолго. Нарядных вещей я с собой не привезла, пришлось довольствоваться старым платьем, оставшимся еще с лицейских времен. Выглядело оно приличным, но на груди заметно натянулось. Непотребство закрыла шалью. Волосы собрала в опрятный пучок и накрасила ресницы угольной тушью. Через десять минут, секунда в секунду, спустилась в холл.

   — Уже все? — удивился гость, поджидавший меня возле лестницы.

   — В искусстве быстрого одевания манекенщицы дают фору стражам-первогодкам, — пошутила я.

 На озере Мирра стояла резиденция семьи-основателей Курт, но сколько я себя помнила, ни один представитель славного светлого рода не появлялся на острове, а если и появлялся, то без шума. Дела вел ставленник, предпочитавший жить в башне на центральной площади.

   В пору моей учебы в лицее первый этаж особняка открыли для посещений. Смотреть там было особенно нечего, но раз в год учеников привозили на экскурсию и рассказывали об открытии острова. Историческая наука у лицеистов не вызывала интереса, но палатка с уличной едой недалеко от резиденции всегда пользовалась ошеломительным успехом. Как сейчас помню, там продавали умопомрачительные пирожки с овощной начинкой и еще свиные сосиски (об их умопомрачительности ничего не знаю — не проверяла). Молоденький историк приходил в ужас от нежелания подопечных проникаться прекрасным и патетично цитировал анадарийскую мудрость: «сколько ходячего мертвеца не корми, он все равно в сторону кладбища смотрит».

   Вообще та самая поговорка звучала по-иному: «сколько нимфу спелыми яблоками не угощай, она все равно в чудесный лес сбежит». Видимо, преподаватель страшился не только бросить на меня случайный взгляд, но и оскорбить чувства единственного представителя «вымирающей расы» на старшем курсе лицея. Так и говорил: «вымирающая раса»! По-моему, он безбожно путал нимф и сирен.

   Во время последней реконструкции здание резиденции Куртов претерпело заметные изменения. Фасад отремонтировали, внутри помещения перестроили. Сквозная анфилада огромных полупустых залов, завешанных картинами, исчезла. В одном крыле теперь располагались номера для постоя, в другом — банкетная и ресторация с отдельными кабинетами. Интерьер отличался собранностью, лаконичностью, дороговизной. И эта подчеркнутая строгость что-то отчаянно напоминала…

   — Гостевой дом открыли Курты? — тихо спросила у Юджина.

   — Ходят слухи, что его выкупил глава семьи-основателей Гард. Ты же слышала о Соверене Гарде? — вполголоса ответил приятель, и я подавилась на вдохе. — Ты в порядке?

   — Да-да, — помахала я рукой и предложила: — Ты садись за столик. Мне надо в дамскую комнату.

   Поплескать в лицо водичкой и выкинуть из головы образ спесивого болвана, чье имя только что осквернило кристально чистый воздух Анадари!

   Я вовсе не пыталась найти предлог, чтобы ловко улизнуть домой. По крайней мере не в тот момент. Но когда пересекала холл, то услышала подозрительно знакомый низкий голос… Ужас! Похоже спесивый злодей наложил какое-то неизвестное магической науке, но знакомое спесивым злодеям проклятье! И теперь каждый раз, когда кто-нибудь в разговоре случайно упоминал его имя, у меня начинались слуховые галлюцинации.

   Машинально я подняла голову. В светлом холле, когда-то представлявшим собой жалкое зрелище, в окружении раболепной свиты вышагивал Соверен. В гостевом доме не витал его дух, он явился к анадарийскому народу во плоти! Недобитому «Домоводством» ростовщику не сиделось в башне Гард, в провинцию потянуло?! Вотчины инспектирует?

   Казалось, будто в помещении стремительно сходились стены, а пространство сужалось. Столкновение было неизбежным! Пока Соверен не заметил, что по холлу в панике мечется знакомая нимфа в цветастом платье, она — в смысле, я — нырнула за дубовую регистрационную стойку и плюхнулась задом на ледяной пол, поджав к груди колени.

   Когда портье, объяснивший приезжим постояльцам, как проще выйти к берегу озера Мирра, обернулся и обнаружил под ногами свернутую бубликом девицу, то изумленно открыл рот. Допустить, чтобы он еще и звук какой-нибудь из этого раззявленного рта издал, я просто не имела права. Как говорит старая Грэм: «спалит же всю контору»!

   Сложив руки в молитвенном жесте, я вперила в мужчину полный страдания взгляд. Действовало всегда безотказно! Насколько дед Астор был крутой нравом, но всегда размякал, когда я разыгрывала перед ним «измученную обстоятельствами святую простоту». Надо бы еще пустить слезу…

   — Добрый вечер, господин Гард, — вежливо произнес портье невозмутимым тоном, в жизни не догадаешься, что у него под ногами скукожилась девица. — Всю корреспонденцию, полученную днем, уже передали в ваш номер.

   На секунду я затаила дыхание.

   — Благодарю, — прозвучал знакомый голос, и у меня вдруг сильно-сильно загорелись уши. — Безмерно рад тебя видеть.

   — Меня?! — опешил служащий.

   — Девушку, которая спряталась за вашей стойкой, — ответили ему абсолютно невозмутимо.

   — Но здесь никого нет, господин Гард, — фальшиво протянул портье.

   — А край платья мне кажется? Кстати, Лаэрли, оно тебе идет.

   Сморщившись от позора, я осторожно втянула предательский цветастый хвост и пожелала самой себе провалиться под землю, вернее, под мраморный пол гостевого дома, принадлежащего Соверену Гарду.

   — Вылезайте, он ушел, — не опуская головы, проговорил служащий.

   — Как далеко ушел? — уточнила я.

   — Поднялся по лестнице.

   — Могу я вас отблагодарить? — прямо спросила я размер благодарности.

   — Даже не сомневайтесь, — не стал отказываться он, но оговорился:

— На успокоительные порошки.

   Люблю анадарийцев! Они всегда найдут вескую причину, почему нельзя отказываться от чужих денег.

   Я вытащила из сумочки пару ассигнаций и, не вставая с пола, сунула в полку под крышкой стойки.

   — Купите еще пилюли от головной боли. Уверена, что в ближайшие дни они вам понадобятся.

   Кое-как я поднялась на колющие иголками ноги, оправила платье и вспомнила о Юджине, дожидавшемся меня за столиком в ресторации. Страшно представить, что он себе надумал.

   — Господин портье, окажите еще одну любезность. Я пришла с молодым человеком…

   — С Юджином Войтом, — высказал он удивительную осведомленность. Хотя чему удивляться? Это же Анадари! Тут все друг друга знают, а уж боевого мага из городской стражи, тем более.

   — Передайте ему, что мне срочно — нет — очень срочно пришлось уехать домой. И главное! Окажите милость не упоминайте… Ну, об этом, — помахала я рукой, намекая на прятки под стойкой.

   — Разумеется, — кивнул портье и вдруг заговорщицки подмигнул.

   — Всего доброго! — немедленно попрощалась.

   — Заглядывайте к нам, — дружелюбно кивнул он.

   Нет уж! Пожалуй, воздержусь. Галопом я неслась к свободному извозчику, поджидавшему пассажиров на дороге возле гостиного дома. Говорю же, у меня появилось новое увлечение. Рута гадает на кофе и тихонечко шаманит в спальне за закрытой дверью, а я от мужиков, приличных и не очень, сломя голову сбегаю.

   Коттедж встречал мертвой тишиной и тяжелым запахом влажности. Хотелось зажечь в гостиной камин, но в прошлый приезд я едва не угорела от чада, а нанять кого-нибудь, что прочистить засорившийся дымоход, так и не сподобилась. Пришлось плестись в спальню и натягивать теплые вещи: полосатые гольфы, начесанные лосины и растянутый свитер, чуть сточенный на спине молью, который когда-то давно носил Трэн.

   Утеплившись, я спустилась обратно. Входная дверь оказалась распахнутой настежь и демонстрировала пустынную погруженную в серые сумерки улицу. Сердце нехорошо сжалось. На всякий случай я выглянула на террасу, но ни одного оживленного Энбри Полта не обнаружила. Заперла замок, добралась до кухни…