Бераника. Медвежье счастье (СИ) - Дэвлин Джейд

Но это не значит, что я нечестный спорщик. И вместе с уроком мои детки получат обещанное удовольствие.

— Значит, так! — торжественно объявила я. — Кто из вас, гусята, умеет играть в крестики-нолики? Никто? А в виселицу? Эх вы! Ну в морской бой хоть кто-то сражался?

Все, я их сделала. Крестики-нолики и виселица увлекли всех, но вот морской бой… О-о-о-о-о!

Ой, что это было! Целый день пришлось посвятить только большому турниру и битве всех против всех. Самое веселое, что Веж тоже захотел играть и играл, с моей помощью, осторожно тыкая когтем в нужную клеточку, пока другая команда, состоявшая из объединившихся против взрослых детей, толпилась вокруг своей грифельной доски.

— А-пять! — верещал Шон, по такому случаю доучивший буквы и числа просто за одно утро.

— Р-ры-ы-ы-ы! — возмущался Веж, обнаружив, что команда мелочи подбила наш крейсер.

— Ранен, — подтверждала я, нарочно делая озабоченный вид, и четверо участников команды противника аж запрыгали от восторга.

— А-шесть, А-шесть давай! — вопила в ажитации Эми, Крис тыкала пальцем в доску, а Лис озабоченно хмурился и размышлял, а потом выдал:

— Б-пять!

— Мимо!

— У-у-у-у-у-у-у-у-у… А я говорила, говорила!

— Роых! Р-р-ру-у-у-у! — Веж азартно ткнул когтем в клеточку на нашей доске.

— Ж-семь, — послушно озвучила я его ход.

— Ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы… убит! Так нечестно-о-о-о! Вы всегда-а-а выигрываете!

— А вы вырабатывайте стратегию, ищите методы, — подзуживала я. — И победите всех.

К вечеру охваченные горячкой боя дети и правда самостоятельно выработали несколько стратегий по отлову наших с Вежем кораблей, победили и были довольны до невозможности.

Вот так вот. Под шумок мы повторили все алфавиты на трех языках и все числительные, потому что каждую игру я разрисовывала поле боя другими буквами и требовала отвечать на нужном наречии. Сами не заметили, как от зубов отскакивать стало.

А то знаю я, чего они ждали, когда я про учебу намекала.

Здешняя методика преподавания была проста, как палка, которой вбивают знания в дубовые головы учеников. Зубрить, зубрить и еще раз зубрить. И стимулировать той самой палкой.

Но я-то пришла из другого времени. Даже в глубоко советское время, когда тупого заучивания тоже хватало, уже были подвижки в сторону интересного преподавания, уже стали задумываться, как подарить детям радость во время урока и заинтересовать их.

А в девяностые хлынул поток методов и литературы. Я уже давно не работала в школе к тому времени, но зато много читала, смотрела по телевизору все программы на эту тему и с огромным интересом впитывала новшества. Особенно весело было, когда как открытие преподносились вещи и приемы, которыми я по собственной инициативе пользовалась еще пятьдесят лет назад.

И сейчас не знаю даже, кто получал от наших уроков больше удовольствия — я, с наслаждением окунувшись в родную стихию учительства, или дети, ошалевшие оттого, что можно играть, спорить, рисовать условия задач, чертить географические карты, украшая их забавными рисунками, разыгрывать великие битвы прошлого, слушать сказку о круговороте воды в природе…

Или Веж. Который взял за привычку обязательно присутствовать на наших уроках. Его удивленное порыкивание, фырканье и выразительная пантомима не раз заставляли нас забывать о теме урока и хохотать как ненормальных.

Причем мы умудрялись учиться, не только сидя за столом над тетрадками и учебниками, вторую половину дня, когда надо было заниматься хозяйственными делами, я тоже старалась зря не тратить. Ведь под истории, викторины и игру «угадай слово на чужом языке» гораздо интереснее валять шерсть, шить одежду, вышивать, вырезать из дерева или лепить из глины.

Глава 40

А еще я не забывала о том, что здоровые дети должны двигаться, дышать воздухом и вообще отдыхать. Играть в снежки, строить снежную горку и заливать ее водой, чтобы получилась длинная сияющая дорожка до самого пруда.

А кататься верхом на большом мохнатом медведе? А запрягать его в самодельные салазки паровозиком и скакать с диким визгом по двору, пруду и лугу до самого леса?

Ну и между делом всякие упражнения выполнять — на равновесие, на реакцию, на внимательность. И для глаз! Потому что учиться-то приходится в основном при свете далеко не самой яркой лампадки, хотя мы ставили на учебный стол целых четыре бутылки с зажженными фитилями. Но все равно, мне совсем не хочется, чтобы дети заработали близорукость от такого освещения.

Поэтому игра «считай до десяти на разных языках и смотри на палец у носа, а потом на самую дальнюю верхушку сосны» стала у нас привычной, как утреннее умывание и чистка зубов с помощью сосновых веточек, разжеванных в кисточку.

А еще мы пытались повторить кое-какие опыты из моего богатого преподавательского прошлого — учила всему на свете в глухой деревне, где лабораторных образцов и приборов в глаза не видели.

В частности, мы с детьми попробовали и сварили самое настоящее стекло! Ну а что? Толстостенная печь для обжига под навесом вполне выдавала нужную температуру, правда для этого приходилось тратить небогатый запас угля, но дров у нас теперь достаточно, не замерзнем. Чистый кварцевый песочек я еще с осени заготовила, целый короб в сенях стоит промытого и просеянного. Поташ из золы я давно научилась добывать — процесс нехитрый.

А пропорции я из школьного курса химии хорошо помнила. Так что подбила как-то своих малявок на спор, что сумею сама стекло сварить и тогда они мне будут должны по пятьдесят слов еще и дойчского каждую седьмицу.

Азартное это дело, спор. А еще ужасно интересно наблюдать, как в толстостенном горшке обычный песок смешивают с промытой золой и суют все это в раскаленную до золотисто-белого сияния печь. А потом в восторге и неверии таращиться на то, как выливается на железный противень густая, тягучая полупрозрачная масса. Как ее ровняют, растягивают по противню с помощью широкого лезвия колуна вместо лопатки. А вокруг шипение, пар столбом — снег тает под противнем, азартные крики и взвизги младших…

Когда стеклянная клякса остыла, оказалось, что у нас получился вполне приличный кусок размером с тетрадку. Не слишком ровный, толщиной около сантиметра, в желтоватых разводах, словно петушок из жженого сахара, но прозрачный! Если соорудить подходящую раму и навыливать много таких кусочков, вполне можно застеклить окна, а то сейчас мы их на зиму наглухо замуровали ставнями.

Я четко запомнила тот момент, когда дети, как неведомое чудо, по очереди крутили в руках кусок стекла и обменивались восхищенными комментариями. С этого дня на меня смотрели не просто как на маму, хозяйку, добытчику и строгую учительницу.

На меня смотрели как на настоящую волшебницу. Все, включая моего медвежьего князя.

Волшебная получилась зима, даже темень, морозы и вьюги нас уже не пугали — все, включая меня, твердо поверили в чудо и в то, что все у нас будет хорошо.

Только изредка, засыпая, я с неясным страхом и беспокойством вспоминала, что большой мир за пределами снежного леса не исчез, что там по-прежнему существуют село, люди, власть, сплетни, слухи…

Как еще народ отреагировал на побоище за околицей? Выжил ли кто-то из наших врагов? К чему надо готовиться?

Неизвестно, и потому вдвойне опасно.

Но пока метель поет нам зимние песни и стережет дорогу в заколдованную страну, где спокойно и счастливо живет странная семья. Мама-пришелица из другого времени, папа-медведь и их названые дети.

Отступление

— Перво-наперво, батюшка, слухи расследуйте да расспросите. Что там за веды или ведьмы, то ли древняя кровь, то ли бесовщина, то ли просто языком мелют. Как примете приход, так Круг Святой вам в помощь — собираете людей, да с молитовкой, с божьей заступой село ходом обойдите, чтобы эти темные крестьяне успокоились и перестали жалобы в губернию строчить и слухи распускать про лесную хозяйку. Сказки это. Крестьянин должен трудиться, молиться и налоги платить, а не шарахаться от любой тени и отлынивать от работы. Кто там больше всех воду мутит? То ли староста увечный, то ли помещица какая-то ссыльная, бог весть. Невместно то, шушере такой губернскую канцелярию без конца дергать и письмами засыпать. Надо пресечь на корню.