Перья столь порочные (ЛП) - Зандер Лив

А должен был.

Малир шевельнулся на периферии, и возле моего лица возникла его рука с чёрной тряпицей, зажатой между пальцами.

— Это моя вина, что ты три дня гнил в той… грязной таверне. Не следовало мне говорить то, что я сказал тогда утром. Прости.

Что ж, я тоже сожалел.

За Галантию.

Я прижал ткань к губам и выпрямился, уставившись на кубок в руке. То утро? Я оставил её проснуться в одиночестве. А что, если бы не оставил? Что, если бы не пропил эти три дня? Если бы был тогда в библиотеке на ногах?

Я мог бы заметить чуть раньше.

Я мог бы… хоть что-то сделать.

Кубок с грохотом упал на землю, и я покачал головой.

— Ненавижу тебя за то, что ты загнал меня в такую ситуацию.

— Она убила… моего… брата.

— Ты и вправду настолько ослеплён ненавистью, что веришь в это? — я даже не стал ждать ответа. — Малир, это было, сколько, десять лет назад? Сколько ей тогда было? Восемь? Девять?

— Она призналась, — выдохнул он. — Разбила ему череп камнем.

— И что же ты себе представляешь, мм? Что всякий раз, когда маленькой Галантии наскучивало вышивание, она прыгала по Тайдстоуну, хватала булыжники и колотила ими воронов по головам? Ты можешь хоть на мгновение послушать, насколько нелепо это звучит?

Секунды перетекли в минуту, и он только смотрел в землю, впервые размышляя, а не поддаваясь своей гнилой ярости в сердце.

— Как же тогда? Как он умер?

— Она опрокинула корзину с яблоками, чтобы замедлить его бегство. Он наступил на одно, упал и ударился головой о камень. Она сама сказала мне это прямо перед встречей.

Он развернулся, открыл рот и втянул воздух, будто хотел возразить, но проглотил слова, отдав предпочтение молчаливым раздумьям. Минутам. Пока не подошёл к краю пруда и бездумно не уставился в воду.

Он то сжимал, то разжимал кулаки у бедер, и только тогда я заметил кровавые ссадины на его костяшках.

— Яблоки.

— Смелый выбор оружия, даже для столь жестокой убийцы, как твоя голубка, не находишь? — я подошёл к нему и кивнул на его руку.

— Что с рукой?

Он поднял её к лицу, глянул на порезы и мотнул головой.

— Я запер своего аноа в клетке перед тем, как пойти к ней. И хорошо, что запер, иначе она уже была бы мертва. Но вот мой аноа остался крайне недоволен, когда я вернулся.

Это объясняло его недавний всплеск теней.

— Что ты собираешься делать теперь?

Он скрестил руки на груди, челюсть задвигалась, потом он повернул голову ко мне.

— Жену себе взять, полагаю.

— Я имел в виду с Галантией.

Он хмыкнул, но смех тут же растаял в долгом тяжёлом выдохе.

— Я хочу сломать её. А ты хочешь её защитить. Удивительно забавно, не находишь?

Сжимающее грудь давление понемногу ослабло. Ну и что с того, если я хотел её защитить? Если мне нравилось спасать её, тешить иллюзию, что я герой — и на время забывать, что на самом деле я ничто подобное.

Хотя бы ненадолго.

Я пожал плечами.

— Не нахожу в этом ничего смешного.

— Как нам это исправить? — его ладонь легла мне на плечо. Я почувствовал, как много усилий стоило ему удерживать этот контакт — пальцы слегка дрожали, но он держался, спешил примириться. До этого момента Малир ни разу не отказал мне в ней. С какой стати я должен был отказывать ему?

— Ты не причинишь ей боли… кроме той, что доставляет удовольствие, — сказал я. — И, ради всего святого, Малир, дай ей время оправиться, прежде чем хоть о чём-то думать.

Вместо вызова во взгляде он лишь коротко кивнул.

— Ладно.

— Ладно, — я отвернулся от пруда, чувствуя, как мой праймел расправляет крылья где-то в глубине, рвётся к превращению. — Ах да, и ещё: ты никогда не будешь встречаться с ней наедине, без меня.

— Почему? — спросил он за моей спиной.

— Потому что с мной она чувствует себя в безопасности.

Глава 21



Галантия

Наши дни, замок Дипмарш

Шёпот и приглушённые смешки сопровождали меня вниз по широкой лестнице и к парадному залу, доносились с занятых каменных скамей, из людных арок и отовсюду, где только собирались придворные дамы. Очевидно, слухи о моём положении уже расползлись.

Я не обращала внимания.

Сплетни были моей наименьшей заботой.

Не пугало меня и то чувство тоски и ужаса, что поднималось в груди, когда я приближалась к позолоченным двустворчатым дверям в конце коридора справа. На них красовался огромный герб — ворон из кованого металла, раскинувший крылья, с чем-то, похожим на свисающие из когтей внутренности. Один лишь этот вид замедлил мои шаги, помимо воли. Пожалуй, ноги обладали большим здравым смыслом, чем голова, — подсказывали мне повернуть назад.

Но такой роскоши у меня не было.

Четыре дня я кисла на подушке Себиана, тонула в жалости к себе, будто могла себе это позволить. А я — пленённая, брошенная и совсем недавно обесчещенная дворянка — должна была сама позаботиться о том, чтобы не оказаться либо в борделе, либо в безымянной могиле. Кто ещё сделает это за меня?

Не мои родители.

И какой дворянин, будь то человек или ворон, рискнёт опуститься так низко — да ещё и навлечь на себя ярость принца Воронов — и возьмёт меня в жёны?

Ни один.

Значит, мне нужно было убедить Малира жениться на мне.

Это был единственный способ сохранить крышу над головой, одежду на теле и еду в животе. Он, конечно, будет меня терзать — куда больше, чем это сделал бы обычный муж, — но взамен я получу положение и защиту. А там… кто знает? Если я когда-нибудь понесу от него, возможно, он хоть ненадолго умерит свою ненависть.

На лучшее я и надеяться не могла.

И всё же сердце ухнуло вниз, останавливая меня всего в паре шагов от дверей. Я оглянулась по сторонам, ожидая увидеть воронов на окне — вдруг кто-то обернется, остановит меня и спросит, зачем я иду к их принцу. Но, увы, тот, кто способен окутать тьмой целую комнату, вряд ли нуждался в стражах.

Я глубоко вдохнула, ущипнула себя за щёки, распушила кончики локонов, потом дёрнула корсет, чтобы сильнее выделить грудь или, точнее, выжженного в её центре ворона. Зелёное шёлковое платье я выпросила у Сиси после долгих раздумий. Малир мог воспринять цвет моего дома как вызов.

Прекрасно.

Напоминание о том, чья я дочь, должно было раздразнить его желание сломать меня. Смог бы он это сделать, не беря меня в жёны? Несомненно. Собирался ли? Безусловно. Но так он не получит армию, которая ему нужна для достижения цели.

Сжав влажный кулак, я трижды постучала в дверь. Некоторое время царила тишина, пока глухое:

— Входи! — не прорвалось сквозь тяжёлые створы.

Сдерживая дрожь пальцев, я надавила на крыло ворона и шагнула в его предательское гнездо. Комнату освещал большой каменный очаг справа, а на небольшом столике слева мерцала лампа. В воздухе витал запах лемонграсса и дуба, пронизавший пространство между парой диванов и… я не сразу поняла, что вижу. Подушки? Да, множество подушек, разложенных кругом на дальнем конце комнаты, там, где ожидалась кровать.

— После стольких лет, и вдруг стучимся? — сказал Малир, — Поверить не могу. Мне нужно разведать долину у западного побережья и проверить, не прячется ли там наша группа, пытающаяся пробиться на юг, к спасению.

Значит, он кого-то ждал. Себиана?

У меня горло перехватило.

Лорн?

Малир прошёл от деревянного шкафа к столу, одетый лишь в чёрные штаны да сапоги, с обнажённым торсом, покрытым шрамами. Не крупные уродливые рубцы, как у Себиана, а тёмные выпуклые линии на плече, вдоль руки, по боку. Я не могла оценить всю тяжесть повреждений, но тошнотворный ком в животе подсказал мне ответ.

— Чем скорее ты сможешь туда отправиться, тем лучше, — продолжил Малир и, не дождавшись ответа, повернулся ко мне. — Возьми с собой судьбу, на случай если…