Вечная любовь (СИ) - Кутузова Елена

А потом был розовый шип. Капля крови выступила на пальце, и Тигр мягко обхватил его губами, высасывая колючку.

Ульяна почувствовала эти прикосновения. И в груди разлилась тоска.

- Чтобы тебе пусто было! - крик прорезал тишину. - Вам обоим! Я-то в чем виновата, что вы швырнули под откос мою жизнь?

Слезы сами полились из глаз. Сначала она сдерживалась, но вскоре сил не хватило, и рыдания наполнили комнату.

Ульяна так и уснула - сидя за столом, уронив голову на руки. И не слышала, как стоящий на покосившейся консоли подсвечник скользнул к краю, а потом и вовсе свалился, задев рычажок. Картина медленно и беззвучно встала на место, надежно спрятав кабинет Принцессы и спящую Ульяну.

33

Пришельцы не скрывались. Приказы, отданные звонким девичьим голосом, вызывали суету.

Ульяна не сразу поняла, где находится - тело затекло от неудобной позы, а узкие лучики света, проникающие сквозь неплотно закрытый вход, не позволяли осмотреться. Она замерла скорее инстинктивно, чем понимая опасность. Сонливость развеялась, как туман под порывами ветра, и Ульяна сообразила, что к чему.

И то, что высовываться не стоит - снаружи явно не друзья, хотя голоса и были хорошо знакомы. Особенно мужской:

- Госпожа, здесь никого нет! Взгляните сами!

Тени на обратной стороне картины задвигались, а до Ульяны дошло, что один из тончайших лучиков, пронзающих темноту кабинета, врывается сквозь крохотное отверстие в бумаге. Снаружи - она могла поклясться - ничего подобного не замечалось. Искусный художник спрятал дырочку в завитках рисунка.

- А ты была не промах, принцесса, - прошептала беззвучно, одними губами, и передвинулась ближе к выходу, стараясь ни на что не наткнуться в темноте. Не быстро, но это удалось. Правда, хотелось чихать от остатков пыли, да и аромат благовоний проник сквозь ненадежную перегородку, отчего в носу засвербело.

- У меня есть глаза! - воткнув очередную ароматическую палочку в чашу с золотистым песком, Аиджи отошла от статуи. Её взгляд останавливался то на одном, то на другом предмете. - Хочешь сказать, за тысячелетия здесь ничего не изменилось? Или это дух Принцессы-Хранительницы являлся убираться в родном доме?

- Нет, - Шон с трудом заставил себя перевести взгляд с лица статуи на Жрицу. - Но неужели ты считаешь, что я забыл про это место?

- Вот как? - тонкий палец скользнул по поверхности стола. - И когда же ты убирался здесь в последний раз?

- Вчера! - синий взгляд остался таким же безмятежным, как небо в ясный день. - Я стараюсь приходить сюда как можно чаще.

- Все эти годы?

- Все эти годы.

Когда Аиджи повернулась в сторону входа, Ульяна задержала дыхание: там, на фоне камня, ярко выделялось кострище.

- И зачем же ты огонь жег? А если бы пожар?

- Лишана любила медовое печенье с кедровыми орешками. Горячее, только что с огня. Вот и пек...

- У тебя есть и такие таланты? - Аиджи присела и коснулась рукой угля. Шон тут же подал платок - вытереть запачканные пальцы. - Как же ты умудрился скрывать их столько лет? А для меня печенье испечешь?

Ульяна закусила кулак: Жрица флиртовала слишком откровенно, слишком нагло... И, кажется, не верила ни одному слову Тигра. Тот тоже это понимал:

- Простите, госпожа. Оно - лишь для моей Принцессы.

Легкая улыбка не смогла осветить идеально накрашенного лица. Аиджи стояла напротив зеркала, и солнечный зайчик заставил мерцать алую помаду, отчего казалось, на губах - кровь.

- Ты знаешь, я не люблю, когда мне врут. Особенно - так грубо!

Эхо подхватило хлопок в ладоши и унесло по бесконечному коридору. Через пару минут в зале стало не протолкнуться. Ульяна даже испугалась, что кто-то из мужчин случайно заденет картину, рассекретив тайник.

Все обошлось: единственное, что обнаружили Хранители Гробницы, это вскрытые сундуки с одеждой да ларь с продуктами.

- Я поверю тебе, Тигр, - после недолгого раздумья решила Аиджи. - И открою этот Храм! Завтра же утром мы начнем откапывать вход: негоже дому Принцессы пребывать в забвении.

- Зачем? - Шон даже не пошевелился, как стоял, опираясь на консоль, так и продолжал стоять. - Вы же жаждете уничтожить её дух, открыть Врата... Зачем вам заботиться о её доме?

- Разве? - Аиджи выглядела удивленной. - С чего ты так решил? С Вратами ты прав, я сделаю все, чтобы выпустить в мир своих предков. Но Лишана... Зачем мне её уничтожать? Достаточно, если её дух сольется с Вечным потоком и будет питать новый, объединенный мир.

Жрица обходила пещеру, иногда останавливаясь и прикасаясь то к одному предмету, то к другому. Её люди переворачивали все вокруг, и когда слуга подал Аиджи свиток, Тигр побледнел: он узнал дневник Принцессы. Однако внешне остался спокойным.

Зато Ульяна чуть от страха не умерла, когда Жрица подошла к картине, чтобы сравнить набросок на свитке с рисунком:

- Принцесса была великим художником! Даже жалко, что не могу забрать эту красоту к себе во дворец, ведь этим я обижу не только дух хозяйки этого места, а и расстрою своего раба. А мне бы этого не хотелось: ты верно служил нашему роду все эти годы. Посему я позволю тебе и дальше ухаживать за Храмом, быть его смотрителем. Нравится такое решение?

Вместо ответа Шон опустился на колени. Длинные волосы раскинулись по полу, когда он коснулся его лбом:

- Госпожа милостива к своему рабу, и он может только благодарить за этот дар.

Ульяна почувствовала кровь на языке: она все-таки прокусила кожу на ладони. Видеть Шона у ног Аиджи было невыносимо, но она ни звуком, ни вздохом не выдала своего присутствия и только молилась, чтобы Цилинь оказался достаточно наблюдательным и не сунулся в храм именно сейчас: освобождать его во второй раз Тигр не станет. А для самой Ульяны это означает смертный приговор: одна она в этом мире и суток не выживет.

И когда пещера опустела, еще долго сидела в темноте, не решаясь даже пошевелиться: Хранительница Гробницы могла оставить засаду.

Очень хотелось пить: несмотря на уборку, пыли осталось достаточно, чтобы забить носоглотку. Ульяна несколько раз протягивала руку к рычажку, но каждый раз отдергивала, опасаясь быть обнаруженной, пока в пещеру не вошел Цилинь.

Он суматошно оглядывал все вокруг, заглянул даже под низкую кровать, словно туда мог кто-то уместиться, а потом рухнул в кресло и обхватил руками голову:

- Куда она делась?

Стон звучал так жалобно, что Уля решилась. Жмурясь от яркого света, она смотрела на удивленного Ланни, который переводил взгляд с неё на картину, а потом заглянул в кабинет, словно не веря происходящему:

- А я все понять не мог, почему тебя не нашли. Ульяна, нам нужно уходить! Немедленно!

- Аиджи сказала, что завтра...

- Знаю. Слышал. Бери книги, - он протянул котомку, - она вместительнее, чем кажется.

Ланни оказался прав: внутрь полотняного мешка влезла почти вся библиотека Лишаны. Вернув картину на место, Уля обернулась. И глазам не поверила: прямо посередине зала стоял Цилинь. Мотнув головой, он указал ей на спину и чуть согнул передние ноги, чтобы удобнее было садиться.

Уля не понимала, как этот зверь протиснется через узкие проходы земляного коридора да еще с ней на спине. Через мгновение их окутало переливчатое мерцание, и мир вокруг начал стремительно меняться, словно карусель завертелась.

А когда все рассеялось, Ульяна взвизгнула и вцепилась руками в гриву: под ногами Цилиня плыли облака.

Иногда в просветах виднелись деревья, реки, небольшие селения, а пару раз даже показались дворцы, сверкающие позолотой и слюдой, словно новогодние игрушки. Сама не заметив как, Ульяна успокоилась и вглядывалась в проплывающие пейзажи уже без страха.

Казалось, они летят над огромной трехмерной картой, можно было даже разглядеть работающих на полях крестьян. Иногда облака поднимались к лицу полупрозрачным туманом, но в основном здесь светило солнце, а небо казалось бездонным. А еще, несмотря на высоту, было тепло. Но впереди висела словно отлитая из свинца туча. Иногда её нутро взрывалось яркими вспышками молний.