Три Желания - Марук Майя

– У нас нет понятия опозданий.

– Помню… Одна египетская минута может длиться бесконечно долго.

Закария кивнул, расспрашивать подробности о работе не стал. Оставшуюся часть пути, пока джип карабкался по песчаным дюнам, мы обсуждали раскопки, и сюрпризы, которые преподнесла пустыня ученым, во время работы.

– Представляешь, ― смеялся мужчина, ― они не взяли с собой ничего, кроме шорт и футболок. Как будто не знали, куда ехали. Представляешь, как хорошо на них заработали бедуины в первую ночь, сдавая в аренду теплые одеяла? Уже на следующий день в городе закупили теплые вещи.

– Торговцы, полагаю, тоже хорошо заработали?

– Обижаешь. У Сальвы кузина вяжет из верблюжьей шерсти. Лучшие покрывала и свитера на Синае!

Он поднял вверх указательный палец правой руки, и я рассмеялась. Как раз в этот момент джип съехал с очередной дюны и выехал на твердую землю. Где-то вдали начали прорисовываться низкие силуэты палаток и заброшенных домов.

Глава 3. Некрополь

Выйдя из джипа, я ощутила себя словно в фильме про Индиану Джонса. Светлые палатки, ветер, палящее солнце. Для полной картины не хватало только костюмов песочного цвета на археологах. Современные ученые работали в обычных рубашках и джинсах. Пару человек красовались в бундесверовских штанах, а самые матерые археологи в шортах. Ну, или не самые матерые, а те, кто на своей шкуре еще не узнал, как коварны бывают пески.

– Яна! ― Петр стоял метрах в ста от меня, рядом с белыми пластиковыми ящиками, куда ученые аккуратно складывали крупные находки.

Мужчина поднял обе руки и начал размахивать ими в стороны, как будто без этого был хоть малейший шанс его не заметить. Я подняла руку в ответ и пошла к приятелю. Сердце начало нетерпеливо колотиться. Так происходило всегда, когда предстояла встреча с новой тайной.

– Cześć! ― поздоровалась и обняла мужчину.

– О! Ты продолжаешь практиковать польский!

– Я всего лишь с тобой поздоровалась.

– Но мне приятно, что ты говоришь на моем родном языке.

– Не могу назвать это разговором, ― я хохотнула и посмотрела на содержимое одного из ящиков.

На взгляд обычного человека, ничего интересного там не было. Черепки, что-то похожее на украшения, камни. И только опытный взгляд археолога находил в этих камнях следы древней жизни: форма, обработка края, почти стертые рисунки.

– Что вы тут откопали? И с чего вообще вы решили здесь в земле рыться? Моисей же в этих песках не ходил.

– Обожаю твой юмор! ― хохотнул Петр.

Резкий порыв горячего ветра задрал вверх полы его панамы. Если бы не шнурок, затянутый под подбородком, головной убор был бы навсегда потерян.

– Эти исследования не связаны с Моисеем. И вообще, не имеют никакого отношения к моим прошлым исследованиям.

– Коммерческий проект?

– Не совсем. Институту неинтересны жизни мелких поселений. Мало кто хочет вкладывать в это средства, без гарантии результата. Поэтому приходится крутиться.

Мужчина кивнул в сторону дальнего квадрата. Возле края разметки стоял черноволосый мужчина, в нелепой футболке с длинными рукавами и в цветастых штанах. Со стороны его можно было принять за дауншифтера. Они десятками приезжают в Дахаб, чтобы дешево перезимовать, перебиваясь временными заработками. Но, для такого человека у мужчины была слишком подтянутая фигура, слишком холенное лицо, слишком живая мимика. Несмотря на дешевую одежду, купленную явно на каком-нибудь непальском рынке, держался он как «хозяин жизни». Я даже залюбовалась его жестикуляцией. Не знаю, о чем он разговаривал с археологами, но те явно были увлечены этой беседой.

– Мистер Бэйлис. Нам повезло. Его дед или прадед интересовался историей этого региона. И он согласился выделить нам средства для раскопок.

– И что интересного в этом регионе? Кроме песка и заброшенных склепов?

– Пойдем. Тебе, кстати, Закария сказал?

– Что я лучший в Европе специалист по керамике?

– Обожаю твою скромность. Почему только в Европе?

– Предлагаешь расширить географию?

Мы засмеялись, и я почувствовала чужой взгляд, привлеченный этим смехом. Обернулась и на секунду столкнулась глазами с мистером Бэйлисом. Спонсор Петра коротко кивнул в знак приветствия, я улыбнулась и отвернулась, чтобы не привлекать лишнего внимания. Обсуждать керамику со спонсором этого мероприятия в мои планы не входило. Даже в формате «small talk».

Петр этих «переглядок» не заметил и повел меня в обратную сторону от разметки, к деревянным ящикам. Их изготавливали специально, для перевозки артефактов. Но, по какому принципу определялась тара для транспортировки, я не знала.

Пока шли ― осматривала окрестности. Археологический лагерь разместился метрах в трехстах от основных работ. Туда же, в отдельные шатры и свозились артефакты. Времени прогулки хватило, чтобы сделать некоторые профессиональные выводы об этом месте.

Оно было старым. Когда-то давно, сотни или тысячи лет назад, здесь должно было быть поселение. Об этом говорили остатки некрополя, которые я ошибочно приняла за дома. Но теперь хорошо видела, что размером они как раз такие, чтобы разместилось тело. И что следов даже древнего жилья здесь не было.

– Какое интересное место. Есть предположения, что это?

– Ты про усыпальницы?

– Да. Они же должны находиться рядом с городом? Но домов нет. И судя по количеству гробниц, поселение должно быть больше, чем деревня. Но я не могу себе представить города, так далеко от Нила.

– Дома могут быть спрятаны под песками. А возраст этих строений мы пока не определили. Ты же знаешь природу, тысячу лет назад здесь вполне могла быть вода.

Не стала спорить. Я ровным счетом ничего не смыслила в археологии, и была слаба в истории этого региона. Но само место было настолько энергетически жарким, что я просто сомневалась в том, что здесь хоть когда-то была влага. Все как будто было пропитано огнем.

Минут через десять мы стояли под тентом, рядом с одним из деревянных ящиков. Он уже был подготовлен к отправке в институт, но еще не был запечатан. Петр протянул мне пару перчаток, осторожно открыл крышку ящика и достал глиняный сосуд.

– Потрясающе! ― с плохо скрываемым трепетом произнес друг.

Ничего подобного я в жизни не видела. В руках у меня оказался длинный, цилиндрический сосуд цвета индиго, с красными прожилками. На первый взгляд можно было подумать, что сосуд покрыт глазурью с рисунком. И только на ощупь становилось понятно, что сделан он был из глины. Вот только как древнему мастеру удалось добиться такого равномерного цвета материала и четких прожилок, оставалось для меня загадкой. В Египте в целом и на синайском полуострове в частности, посуда изготавливалась из нильской глины. Она отличалась красно-черным цветом.

– Удивительно, правда?

– Ты когда-нибудь видел такую технику?

– Нет. Мы даже не знаем, к какой культуре или эпохе ее отнести. Обрати внимание на крышку. Видишь, как запечатана?

Я обратила внимание на верх изделия. У меня возникло полное ощущение того, что это была не крышка, а продолжение сосуда. По крайней мере, никаких швов и зазоров я не нашла. Как и следов глины, или воска, или любого другого материала, который могли бы использовать в качестве изоляции.

– Если бы один из сосудов не был поврежден, мы бы не узнали, какое сокровище там хранится. Хочешь взглянуть?

– Конечно!

От возбуждения во рту пересохло. Ощущение, что имеешь дело с настоящей древностью, мелкой дрожью бежало по телу.

– Вам нравится? ― сзади раздался приятный мужской голос.

От неожиданности я обернулась и чуть ли не нос к носу столкнулась с мистером Бейлисом. С такого расстояния я смогла оценить не только его внешность, но и потрясающий, и совершенно неподходящий для пустыни запах морского бриза.

– Да, это потрясающая находка, ― ответила, придя в себя. ― Думаю, вас можно поздравить.

– Это не моя заслуга. Все лавры достанутся Петру. Он у нас исследователь.