Омега для Альфа Мужей (СИ) - Иствуд Кира

Так быстро-быстро-быстро!

Почти не подъёмно для разума.

Но реальность била больно: Грей не отпускал ядрышко. Я бы вырвала ему кисти рук. Но они были нечеловечески тверды. Драконоидные гены, что Грей себе вживил, давали о себе знать. Даже напротив – этот гад вцепился крепче! Будто мерзкий клещ-метаморф.

Я ударила хвостом – словно хотела насадить Люциана на острую пику кончика! Но лишь мазнула по энергощиту. Грей успел восстановить его!.. Уже?!!

Мои пальцы нещадно жгло. Казалось мне режет запястья что-то обжигающе горячее! Но я только сжала ладони крепче. Я и в мыслях не держала отпустить бедное маленькое ядрышко.

“Ария!” — раздалось где-то на грани понимания. Это в моём пси-поле меня мысленно звали мои мужчины.

Мои капитаны. Отцы моих детей.

Сквозь фонящий шквал энерговолн, поднятых Греем – они уже меня заметили.

Увидели, что я жива. Но пока не могли прорваться сквозь вихрь.

И я не отвечала своим мужчинам. Не смотрела в их сторону. Всё, что было во мне – всю стихийную мощь – я тратила, чтобы прервать канал, по которому Грей подпитывался от маленького солнышка. Ты и так слишком много украл, подлец! И не только у нас.

Но это – моё ядро. Моих сыновей! И ты не заберёшь у нас больше ни капли!

Сжав зубы и зажмурив глаза, я сконцентрировалась на невидимом псионическом спектре ядрышка. Словно я вдруг повалилась разумом вглубь ядра — туда, где закручивался вихрь энергий. Среди золотых потоков чистейшей силы я будто наяву увидела уродливое чёрное щупальце, которое запустил туда профессор.

Я действовала на интуиции и на том, что незримо подсказывало моё новое, пылающее материнским гневом, сердце.

Оно, в отличие от меня, знало, что нужно делать.

Призвав всю свою волю, я сконцентрировалась на щупальце, представила, что обхватываю его жгутами из белого света, а потом дёргаю изо всех сил! Но…

Щупальце не сдвинулось с места.

Я стояла, зажмурившись, в центре энергетической бури.

Двумя руками тянула намертво схваченное Греем ядрышко. И не могла отобрать.

Я распахнула глаза.

Маленькое золотое ядрышко засверкало – разразилось стихийной паникой: страшно, не получается, помоги мне, Ария!!!

Я обняла его своей мыслью: давай вместе. Ты. Я. Алое ядро. Четыре сердечка моих сыновей и два ядра, что предназначались их будущим кораблям. Все вместе.

Я вплела в своё намерение энергию ядер. Вплела весь свой потенциал пси.

Надо попытаться снова. Мне казалось, что я руками пытаюсь сдвинуть гору, но не было опции сдаться. Золотое ядрышко замерло, потускнело, перестало сиять. Миг. Даже долю мига – Грей перестал получать его энергию.

И мы сделали рывок. Я и вся энергетическая мощь, закованная в моё, совсем не подходящее для таких нагрузок тело…

Одновременно дёрнула за кисть Грея и пробила его запястье своим золотым хвостом – и просто отколола от профессора кисть вместе с зажатым в неё ядрышком! Как будто это была кисть не живого человека, а давно высохшей мумии. Грей “сломался” – я отломила от него кусок – как от фарфоровой хрупкой куклы. Его плоть тут же рассыпалась в моих руках, а золотое ядрышко, весело засияв, воспарило высоко – над нашими головами.

И в эту секунду время вернуло для меня свой привычный ход.

В объективной реальности не прошло и доли мгновения — но для меня будто вечность осталась за спиной. В ушах звенело от напряжения. Тело горело. Ужасная слабость ударила под колени. Меня зашатало.

— Проклятая девка! — визгливо кричал Люциан. Его голос был полон ярости и страха. И боли!..

Я чуяла его намерения. Видела их благодаря моему новому сердцу. Он собирался ударить меня. Своей единственной оставшейся рукой. А потом он резко принял новое решение: он выстрелит из бластера, который всё ещё висел в магнитной кобуре на его поясе. Он хотел снова убить меня! А потом, когда победит — в чём он не сомневался — он собирался забрать моё тело на опыты. Собирался резать по кусочку и рассматривать под микроскопом.

Эти гадкие образы мелькали в его голове, пока он тянулся за оружием.

Он не чувствовал, что его битва уже проиграна. Изначально блестящий мозг – теперь сплошь больной, пережжённый опытами над самим собой, перегруженной чужой – краденной псионической энергией – погибал. И больше не годился для анализа ситуации и последствий.

И одного удара сердца не прошло – мои мужчины прорвались сквозь стихающую энерго-бурю. Ордел схватил профессора за теперь единственную руку, которая как будто бы успела сделать микродвижение к бластеру на поясе. А Хант врезался в Люциана так, что этого мерзкого гада откинуло в сторону. А вот рука его осталась у Ордела, и он отшвырнул её в сторону, будто мусор.

Ещё удар сердца – и капитаны переместились к профессору, я с трудом читала их движения. Удары. Рывки. Уколы хвостов — первородная ярость — вот что там было.

Я моргнула, и теперь вместо профессора Грея на полу дока лежало что-то… Красное, чёрное, зеленоватое. Просто куча, из которой, хаотично торчали острые остовы белых костей… Перебитые конечности Люциана – местами чёрные, словно съеденные сухой гангреной за считаные мгновения. Это был не человек, не останки. Скорее…

“Фарш”. Это была не моя мысль. Это синхронно подумали Ордел и Хант. А их мысль вдруг провалилась в моё сознание.

Так бывает. Если ты – мианесса шиарийцев.

Всё закончилось! Облегчение накатило. Я всхлипнула. А капитаны уже заключили меня в объятия — отчаянные, жадные.

Так обнимают кого-то очень важного и нужного. Я тоже обняла их, испытывая такое стихийное счастье, что меня затрясло от слёз. И мне не было дела до запаха ломанной плоти и странной гниющей крови Грея.

Но вдруг – я услышала полустон-полурёв из этой “кучи” и просто обмерла! Грей был жив. Как возможно?! Мы с капитанами синхронно перевели взгляды на искалеченное тело – и, холодея, поняла, что оно с неприятными щелчками пытается кое-как собраться обратно. У кого… у какой расы можно украсть такую регенерацию?! Не подсадил же Грей себе клетки метаморфа?! Это дикость!.. Это…

“Не бойся, наша Ария”, – ласково коснулась меня мысль Ордела.

“Неважно, сколько генов и у кого он украл”, – в тон брату подхватил Хант, нежно поглаживая меня по спине, – “ему уже не успеть. Созданный им купол отчуждения развеивается…”

– И что?.. – шепнула я, искренне не понимая спокойствия Ордела и Ханта.

– Корабль. Трон. Его заметил, – усмехнулся Ордел вслух, ласково поглаживая мою щеку.

И с секундной задержкой – я и сама это ощутила!

И стены точно загудели, гневно завибрировали. Освещение – стало ярким, кажется, загорелась каждая лампа – каждый диод. Корабль прозрел и он… был в ярости! Очень похожей на ту, что я только что испытывала.

Из пола уже вырвались провода и жгутами намотались на искалеченное тело Грея, что как предсказывали капитаны – не успело восстановиться. То, что осталось от рук и ног, уродливые кривые кости под тонкой кожицей, который Грей успел вырастить заново – всё оказалось в путах разгневанного живого корабля.

Профессор начал натурально – выть. И выл – с жутким хрипом, пока и рот его не скрылся в коконе проводов. Кругом раздавался скрежет металла — это корабль поспешно латал повреждённые участки дока. А Грея в коконе проводов словно начало затягивать в пол…

“Корабль вытолкнет его. В открытый Космос”, — вдруг подумалось мне.

Но всё это оттеснялось на периферию моего восприятия, в то время как капитаны укачивали меня в своих объятиях.

— Ария! — Ордел обвил мою талию хвостом. — Мы думали, что потеряли тебя. Наша девочка.

– … наша мианесса.

Я хотела ответить, но язык стал неповоротливым. Всё, что могла — это цепляться за их сильные плечи вдруг ослабевшими руками.

Капитаны сели, положив меня на свои колени. Хант склонился сверху, ощупывая моё тело на предмет ран. В моей крови бурлила энергия, но одновременно — я почти не могла шевелиться. Для моих мышц даже рывок к Люциану — был слишком. И теперь с запозданием случился откат.