Русалка в академии (СИ) - Максонова Мария

Ярис завороженно попробовал воду, убедился, что она пресная.

— Как вы это делаете? — почти простонал он.

Я только пожала плечами.

— Вы должны сделать амулет с этим заклятьем! — взмолился он.

Что ж, я никого за язык не тянула.

— Я могу сделать такой поток и мощнее, и долго обходящийся без подзарядки. Как тоннели под рекой в Уркатосе. Но для этого кое-что нужно...

— Сколько? — сглотнул нервно Ярис.

— Не деньги, — ухмыльнулась я. — Точнее... не только деньги. Как основа для таких заклятий нужны камни Кровь моря.

Глава 31

Ярис развил такую бурную деятельность, я такого и не ожидала. Для начала он заставил прохлаждающихся учителей Ларифа и Терифа следить за своими студентами. Так как маленькие принцы больше времени проводили со мной или терлись среди имперских молодых магов, учителя их бездельничали. Призвать молодежь к порядку они были совершенно не в состоянии. Старый учитель еще сперва что-то пыжился, но быстро сдулся, так как мальчишки просто разворачивались и молча уходили прочь от его требований. А позориться криками среди иностранных гостей было как-то не комильфо. Я думала, что учителя могли бы привлечь на свою сторону халифатскую охрану, но, насколько я понимаю, позицией тех было «наша задача принцев охранять, а не конвоировать, а то еще сбегут, тогда и охранять не получится».

Короче, никакого слада с подростками не было вне дворца. Может, у их бабушки и отца и был какой-то авторитет, а вот у учителей — совсем нет. Как ни странно, они еще уважали и слушали Яриса, пару раз тот даже заставил их что-то поделать, но под своим присмотром. Учителей местных он так же недолюбливал, мне кажется, как и принцы, и не уважал. А, так как ни времени, ни желания возиться с принцами у Яриса не было — свои студенты во внимании нуждаются — то и бездельничали они во время всего путешествия. Хорошо еще, что впечатлений вокруг было новых достаточно, чтобы не ссорились и не влипали в неприятности. А, может, Ярис просто давал мальчишкам возможность отдохнуть и расслабиться, кто знает, я не спрашивала. В любом случае, нахождение среди имперцев давало им разговорную практику иностранного языка — все не безделье.

Короче, получив под свое начало нормальных студентов, хоть и иностранных, но которые слушают, что им говорят и выполняют нормально, учителя принцев даже как-то воодушевились и обрадовались. А Ярис тем временем долго о чем-то общался с халифатской стражей, бегал по поселку, что-то делал непонятное. Принцы следовали за ним хвостиками, явно им нравилась возникшая движуха.

Я же старательно пряталась в доме у знахарки, стараясь и носа наружу не показывать. Я подставилась, точно подставилась. Мне бы сейчас вызвать из Империи свой корабль. Или ладно, дотерпеть до АрдХалиф и сигануть в воду с корабля... Только коляску жалко... и мертвой меня объявят... нет, нельзя, все же потеряю, что имею... но страшно же! Вдруг из Халифата не выпустят?!

Когда Ярис, наконец, явился поговорить, я, так нагло прежде говорившая о цене своих услуг, десять раз пожалела, испугалась до паники, потом разозлилась и, наконец, нацепила на себя маску спокойствия, когда в блокноте записала план своих требований.

Ярис явился к ужину, будто это было нормально. На удивление знахарка обрадовалась ему, как родному внуку: не прекращая щебетать по-халифатски, достала еще одну тарелку, чашку, выставила на стол каких-то сладостей, которыми угощала меня только в первый день.

Я помалкивала и пила отвар, заменяющий в этой местности чай. К пище едва притронулась, только лепешку разорвала на мелкие-мелкие кусочки автоматически. В горло ничего не лезло, хотя обычно бывает наоборот, и я объедаюсь от нервов, но не в этот раз. Я ждала разговора и молчала, живот скручивало то ли от нервов, то ли от голода, но я не запихивала в себя ничего через силу, потому что боялась, что просто стошнит.

Очень хотелось начать разговор самой и высказать Ярису все, что я о нем думаю, и о Халифате в целом, и об имперских повадках, и о чертовой практике... но я молчала. Было не время и не место. Разговор должен начинать он, тогда будет проще поторговаться. Если же я выскажусь о том, чего хочу я (смотаться отсюда быстрее), он сможет выторговать себе более выгодные условия договора. Этого мне не надо. Поэтому я держала себя в руках и старательно притворялась, что все в норме и меня не трясёт, не дергается нервно хвост, скрытый под юбкой и столом, не подрагивают пальцы, крепко сжимающие чашку с отваром.

Сперва Ярис тоже говорил только со старухой, со мной поздоровался, сделал пару комплементов и переключил внимание на хозяйку дома. Меня же изучал исподтишка. Я это предвидела и оделась в одно из дорогих платьев, тщательно заплела и украсила волосы, нацепила на шею колье. Не для дворца Халифа, конечно, но и не походный вариант.

Я ждала, они ели. Наконец, отужинали: знахарка, щебеча по-халифатски, собрала со стола мясные и соленые закуски, убрала лепешки, неодобрительно покосившись на ту, что я разорвала, а не съела, но промолчала, просто убрала посуду. Обновила отвар в чашках, подвинула на середину стола сладости, орехи и фрукты. Сама села в темный уголок с вязанием и с любопытством заблестела на нас глазами.

— Я отправил вестника в ближайший город. Мы выезжаем завтра, там нас встретят и выделят транспорт.

— Практика окончена? Мне казалось, вы хотели остаться здесь дольше? — я чуть приподняла бровь, будто бы не понимая намека.

— Практика не окончена. Остальные студенты останутся здесь под присмотром учителей. Едем только мы вдвоем.

— Вас уволят из Академии, — я не спрашивала, я утверждала.

— Нет, не уволят, — он усмехнулся как-то злобновато-понимающе.

Сколько же секретов таится в этом человеке, откуда и какие у него связи? То простым следователем мотается в Уркатос разбираться с незаконным применением магии и предполагаемым ввозом рабов, то сидит за одним столом с Халифом и распоряжается здесь всем, будто так и надо.

— Я не поеду без остальных студентов. Мне еще практику сдавать, — я тоже усмехнулась, хищно, не прикрывая своих выдающихся из ряда клыков губами.

Заметил. Чуть занервничал, но вида не подал.

— Практику я вам и так зачту, — он побарабанил пальцами по столу, а я вспомнила нашу первую встречу, что он способен распознать ложь. Наверняка он сейчас будет применять эту способность. И кто же победит: тот, кто видит чужие чувства, или тот, кто распознает, когда другой врет? Ничего, мне и прежде удавалось обойти эту его способность, надо только не врать откровенно.

— Неужели вы не понимаете, Арина, как это важно для этих земель? — вздохнув, он попытался надавить на жалость, даже коснулся моей руки через стол, но я отпрянула и спрятала руки под столешницей.

— Опреснение воды ничего не меняет. Как и наполнение колодцев или озера, — я мотнула головой в сторону окна.

Он рассмеялся.

— Конечно, для вас вода — ничто, ведь вы никогда не страдали от ее недостатка, не думали, выживут ли дети...

— Давайте оставим детей в покое! — оборвала я его речь. — У любых политиков как что-то надо, так сразу дети-дети, подумайте о детях. А вы сами думаете о детях? Халиф думал о детях, когда разрешил продавать их и их родителей в рабство?

— Вы не понимаете, это другое...

Я рассмеялась. Боги, как же так получается, что миры такие разные, а повадки одни и те же у людей. Всегда другое, всегда не то.

— Закон, разрешающий выкуп людей в рабство был создан, чтобы разгрузить тюрьмы, чтобы люди могли отработать свою провинность и освободиться. Вы не представляете, что было в тюрьмах до этого: голод, грязь, эпидемии... многие не могли дожить до дня своего освобождения...

— Я понимаю, что надеть на человека ошейник и заставить его работать, приказав не воровать и никому не вредить — это выгодно, — «как домашний арест, — подумалось мне, — только лучше, потому что условия магического контракта нарушить невозможно физически». — Но, как только вы дали право покупать таких рабов частным лицам, когда контракты стали заключаться без суда и следствия, просто на основе невыплаченного кредита, вы сделали из людей потенциальных рабов. И этого не изменить, дав им воду.