Муассанитовая вдова - Катрин Селина "Сирена Селена"

– Звучит как магия какая-то, – пробормотала, завороженно глядя на гибкие пальцы Льерта, крутившие стебель.

«Вселенная, какие у него пальцы!..»

– Да, космос – это магия, – согласился он, отложил травинку и открыто посмотрел на меня.

Миг, другой, третий…

Секунды замедлили свой бег или вовсе исчезли, замыкая нас с Льертом в одном пространстве-времени. Очертания луга и цветных огней города где-то вдали давно слились с бесконечным чернильным небом. Истаяли лишние звуки, затих шуршащий ветер, замолчали сверчки, остались только мы вдвоем и мое сердце, которое принялось выстукивать гулкую дробь. Сильный красивый мужчина неотрывно смотрел на меня. С моего безмолвного согласия он поднял руку и пальцами обвел абрис моего лица.

– Ты такая красивая… – вырвалось у него внезапно. – Можно я тебя поцелую?

И столько щемящей надежды в голосе…

Так странно было слышать традиционно цваргский вопрос, который часто задавал мне Мартин на людях, но сказанный совершенно иначе: искренне, нежно, без затаенной угрозы, лишь с безграничным восхищением.

Мелькнула запоздалая мысль, что по меркам чистокровной цваргини я уже давно считаюсь падшей женщиной: приютила под своей крышей мужчину, не приходящегося мне ни братом, ни женихом, ни мужем. Предстала перед ним в одном полотенце, а вечером того же дня согласилась уединиться в поле под звездами. Возмутительное поведение для аристократки.

– Да… – пробормотала я, так и не поняв, на что согласилась.

Губы Льерта пахли полынью. Он приподнялся на локте, приблизил лицо и толкнулся языком. Сладко-пряная горечь потекла по венам, раскаленными углями поселилась в легких, саламандрой свернулась в животе и жаром отдавала в кончиках пальцев ног. Мой судорожный вздох стал спусковым сигналом – нежный чувственный поцелуй углубился. Сознание ласкало на волнах блаженства. Кто бы мог подумать, что поцелуй может быть таким потрясающим? Таким сказочным? Что от одного только соприкосновения губ можно отправиться к звездам?

Мужские руки погладили мой живот, легли на талию и ощутимо сжали, а я положила ладони на плечи Льерта и сделала то, что давно хотела, – закопала пальцы в его шелковистые разноцветные волосы. Всего лишь поцелуй, но как же сладко-терпко и грешно было чувствовать мужские губы! Как же сильно захотелось большего… От тела Льерта исходил такой жар, будто мы лежали не на остывающей земле, а в жерле вулкана. Мои пальцы перебирали пряди волос, скользнули к ушной раковине и внезапно нащупали что-то твердое, шершавое…

«Рога! – отрезвляющей вспышкой мелькнула шальная мысль, а за ней вторая: – А вдруг он на меня воздействует? Вдруг это все напускное и не по-настоящему?»

Темнота сыграла злую шутку: вместо лица Льерта мне почудился Мартин, а потом Юдес. Накатил безотчетный страх, на миг парализуя все тело. Ласковый жар внутри вмиг трансформировался в разгневанных жалящих пчел, и я едва не ударила мужчину, но он, будто угадав, что собираюсь сделать, резко отстранился.

– Селеста, все в порядке?

В голосе прозвучало столько заботы и участия, что мне стало стыдно. Обеспокоенные серые глаза светились в полумраке, ртуть заполнила всю радужку. Огромные витые рога, напугавшие меня, темным силуэтом выделялись на фоне белоснежных спутников и как никогда напоминали развитые органы восприятия бета-колебаний чистокровного цварга. И при этом Льерт всматривался в мое лицо, хмурился, не понимая, что со мной. Даже руки на всякий случай убрал. Стало неловко за свое поведение.

– Я тебя напугал? Селеста, что не так? Скажи хоть что-то, не молчи…

Я сглотнула колючий ком в горле. Говорить все-таки придется.

– Все в порядке.

– Да каком порядке?! Ты вся дрожишь! Прости, я, наверное, был слишком груб…

Льерт засуетился, перекатился на колени, поднес ко мне руки, желая помочь подняться, но резко отдернул их, словно боясь, что я могу снова негативно отреагировать на его прикосновения… Чувство вины затопило меня с головой. Как можно было подумать, что Льерт похож на классического цварга? Вселенная, если тут кто и виноват, то только я. Сделала глубокий вдох и призналась:

– Нет, это ты меня прости… просто внезапно мужа напомнил.

Льерт Кассэль

Если бы цварги умирали от разрыва сердечной мышцы, я бы за эти сутки был мертв уже несколько раз. Вначале, когда пришел к Селесте с целью сообщить, что не могу без нее, а она огорошила меня эманациями страха и контрактом на передачу прав. Единственный логичный вариант, который я смог предположить, – что за то время, пока пытался отучить организм от ее эмоций, она нашла себе подходящего мужчину.

Не передать словами, как я обрадовался, что она просто хотела дать мне свободу, которую, как наивно считала, у меня забрала. И я решился. Решился сознаться в том, что не могу без нее жить. Что хочу быть рядом, иметь возможность заботиться, прикасаться, слышать ее голос и цветочные эмоции, видеть лучезарную улыбку, дышать одним воздухом…

Космос как всегда увел мои намерения в сторону. Впервые за столько времени кто-то с интересом меня слушал, и хотелось делиться, рассказывать… Фьенна никогда не проявляла интереса к космосу, ей нравилось смотреть на картинки, но стоило сказать «гравитационная аномалия» или «нестабильный туннель», как она кривилась и просила не грузить ее терминами. Астрофизика – последнее, что ее интересовало.

Запах эмоций Селесты дурманил и уносил в страну грез. Понимал, что это неправильно – так открыто навязываться девушке, приютившей умирающего раба. Я понимал, что Селеста заслуживает большего. Опять же, разные расы, возраст, менталитет… Но ничего не мог с собой поделать. Одно ее присутствие рядом вводило в состояние сладкого сна, навеянного гипнозом…

Почему гипнозом?

Да потому что не бывает так, чтобы красивая молодая девушка ответила взаимностью на чувства мужчины гораздо старше нее, с искалеченным прошлым, изгоя на собственной планете и, ко всему, бывшего каторжника. Если она хотя бы согласится делиться со мной бета-колебаниями, это уже будет счастьем.

Поцелуй случился внезапно. Это было безумием, но оказалось выше меня. Селеста была такой теплой, живой, такой хрупкой, трепетно-искренней и женственной, что я не мог не спросить разрешения ее поцеловать, а дальше… Одуряющие эманации, упоительный аромат, сводящие с ума губы и идеальные длинные ноги, облаченные в штаны. Вселенная, какие ноги… если бы она только знала, какие непристойные картинки рисует мой воспаленный мозг.

Хлесткая кислая волна страха плетью пришлась по рогам и отрезвила затуманенный мозг. Я отпрянул, понимая, что каким-то образом до смерти напугал Селесту, и думал, что хуже быть уже не может. Но, как оказалось, может.

– Нет, это ты меня прости… просто внезапно мужа напомнил.

– Мужа?!

Отрезвление накатило как ледяной душ.

Я. Напомнил. Ей. Мужа.

– Прости-прости-прости… – она заломила тонкие руки, – я имела в виду покойного супруга. Я вдова.

Ненамного легче, но все же…

С северо-запада потянуло прохладой. Селеста села, подтянула колени, обняла себя за плечи и ссутулилась. Меня обуяли столь сложные и противоречивые эмоции, что я при всем желании не мог разобраться в том, что чувствовала девушка.

Муж! У нее был муж?! Когда? Как?.. Ей же всего ничего…

– Я же говорила, что выгляжу моложе, чем есть на самом деле, – горько хмыкнула Селеста, словно прочитав мысли.

Я наконец очнулся от собственных переживаний и отреагировал как подобает воспитанному гуманоиду во всех Мирах Федерации:

– Сочувствую твоей утрате.

Захухря пожала плечами.

– Не стоит.

Я глубоко вдохнул и выдохнул, собираясь с вопросом, который неожиданно разволновал меня больше всего.

– Ты его не любила?

Селеста подняла рассеянный взгляд. Моргнула.